В чем главная цель операции в Африне?

Ведущие лица в Турции, принимающие решения в отношении смены режима в Сирии, фактически стали причиной как ее разделения, так и эффективного размещения иностранных держав на территории страны. Если начать со второго, то нужно отметить, что, как всем известно, Россия и США как с разведывательной, так и с военной и политической точки зрения хотят разместиться в Сирии на длительное время и превратиться в решающего игрока на арене. Более того, Иран, как и Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива, также начинает строить свои планы в Сирии. Сирия, которая стала полем деятельности для этих внешних сил, превратилась в еще более сложное уравнения в глазах Турции. Более того, Анкара, действуя в ожидании того, что она наберется сил и сыграет главную решающую роль, вдруг обнаружила, что является второстепенным игроком, и вместо того, чтобы усилить активность, совсем скатилась к нулю.

Если мы перейдем к вопросу о фактическом дроблении страны, здесь снова встает проблема управления в этом многоуровневом уравнении, а внутри Сирии возникают сложности и хаос, выйти из которого целым кажется невозможным. Между Сирией и угнетенным подобными проблемами Ираком образовалась «серая зона», не зависимая от какой-либо центральной государственной власти, и на этом поле под именем ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) возник опасный, радикальный, разрушительный и варварский террористический центр, взявший под свой «политический контроль» важную и обширную территорию в Сирии и Ираке. Помимо этого, существует коалиция в рамках Свободной Армии Сирии. Несмотря на сильные идеологические отличия, она стала эффективной и установила контроль в некоторых областях, начиная с Турции — Средиземноморья. Правительство Турции, с самого начала оказывающее им поддержку в виде оружия, боеприпасов, логистического обеспечения, медицинского обслуживания и разведывательной информации, не отказывается от этой политики, несмотря на постоянные предупреждения западных стран в отношении, например, отделения «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), террористической и джихадистской группы «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Курдская зона сформировалась вдоль всей линии турецко-сирийской границы, начиная от границы с Ираком, а сирийские курды, нарисовавшие себе светский и прозападный профиль, нашли поддержку у США и всех западных стран. Первоначально Анкара поддерживала этих сирийских курдов (так же, как и Свободную армию Сирии), их лидер Салих Мюслим официально посещал с визитом Анкару, а интервью с ним заняло несколько колонок в газетах. Мюслим, очень хорошо говорящий по-турецки, и представители турецких властей общались, совершенно не скрывая свое крайне тесное сотрудничество. Более того, силы пешмерга (бойцы Иракского Курдистана), отправленные из Курдистана в Кобани, были переправлены в Сирию через Турцию.

С другой стороны, курдский вопрос в Сирии был проблемой, которая развивалась с самого начала кризиса и в то же время переходила от одного актора к другому. В первые годы кризиса, передавая большую часть контроля на севере Сирии в руки «Демократического союза» и «Отряда народной самообороны», ни Анкара, ни многие другие акторы не представляли, с какими сложностями им придется столкнуться. В этот период Анкара, по-разному воспринимающая «Демократический союз», долгое время искала диалог с их руководством и проводила политику отделения «Демократического союза» от Рабочей партии Курдистана. В это время турецкое правительство в первую очередь было сосредоточено на свержении Асада при поддержке оппозиционеров и еще не рассматривало «Демократический союз» в качестве террористической угрозы.

Военное присутствие США в Сирии, узаконенное под видом борьбы с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), особенно начало набирать скорость в 2014 году, когда террористическая организация захватила Кобани, и открыло двери процессу сначала тактического, а теперь и стратегического сотрудничества Вашингтона с «Демократическим союзом» / «Отрядом народной самообороны». Параллельно с этим расширяющимся сотрудничеством США и «Демократического союза», вслед за окончанием процесса урегулирования Турцией курдского вопроса после выборов 7 июня 2015 года в восприятии Анкарой угрозы «Демократического союза» также произошли серьезные изменения.

Сколько бы Турция ни показывала свое военное вмешательство в Сирии как внешний фактор, на самом деле главной целью Африна являются внутренние проблемы Турции. То есть основной целью операции являются курды в Турции. И Африн рассматривается наравне со стратегическим решением завершить «процесс урегулирования» турецко-курдского вопроса, начатого в 2008 году. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган прекратил переговоры с РПК, соглашение, подписанное во дворце Долмабахче, было признано недействительным. Национальная разведывательная организация была выведена из процесса переговоров, позже началось давление на Демократическую партию народов — все эти события следует оценивать в едином контексте. Снятие с должностей и арест Селахаттина Демирташа из ДПН, курдских депутатов и курдских мэров необходимо рассматривать в том же контексте.

Следовательно, операция в Африне является отражением этих внутренних политических счетов. В этом отношении «Оливковая ветвь» переходит в совершенно отличное от «Щита Евфрата» измерение. Территория, оставленная Свободной армии Сирии после окончания операции «Щит Евфрата», была отобрана у ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Но управление в регионе перешло в руки группы, которая идеологически находится на той же линии, что и ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Тот факт, что власть Свободной армии Сирии не сможет выстоять перед силами России и сирийского режима, абсолютно ясен. В настоящий момент Россия не предпринимает подобных шагов для того, чтобы не создавать проблемы в Турции. Однако в Африне подобная ситуация не пройдет. Эта область очень отличается в демографическом отношении. Из-за присутствия курдов в тот момент, когда турецкие вооруженные силы оставят регион, «Отряды народной самообороны» потенциально возьмут контроль на себя.

В этой ситуации перед Турцией стоит выбор из двух вариантов. Либо присутствие турецких войск в регионе будет продолжаться, либо регион будет передан России, то есть силам сирийского режима. Объективная реальность такова. С одной стороны, Турция во время правления Эрдогана продолжает свою старую «сектантскую» внешнюю политику. Доказательством этого является операция «Оливковая ветвь», проводящаяся совместно со Свободной армией Сирии. Более того, Эрдоган поет дифирамбы Свободной армии Сирии, та в свою очередь относится так же к турецким военным, а погибшие члены сирийской армии представляются как герои. С другой стороны, Россия и ее партнер Асад, которые дали свое одобрение перед началом операции и открыли воздушное пространство, воспринимают Свободную армию Сирии в качестве врага. Несоответствие? Не получив объяснения этому, трудно понять сформировавшееся там уравнение.

В основе всего лежит реальная политика. Здесь следует смотреть не на речи, а на действия. Прекращение сотрудничества Турции, объявляющей о своих проблемах безопасности, с Россией (и, на самом деле, с Асадом) представляется маловероятным. Потому что альтернативой этому являются США. А Турция сейчас воспринимает США в качестве врага, обвиняя Америку в вооружении «Демократического союза», сотрудничестве с ними и проведении с их помощью войны «по доверенности». Это восприятие было в целом перенято у режима Эрдогана. Другими словами, перед нами предстает геополитическое и стратегическое уравнение в регионе. В этом уравнении нельзя просто так поменять положение. США предпочтут федеративную структуру в Сирии — так же, как и в Ираке. В свою очередь Россия, похоже, приняла политику, благоприятствующую территориальной целостности и унитарной структуре Сирии. Турция занимает ту же позицию по причине своих внутренних проблем, то есть для того, чтобы не создать прецедента для курдов.