Туркестанское восстание 1916 года и национальные мифы в Киргизии

В Киргизии 7 и 8 ноября впервые будут отмечаться Дни истории и памяти предков, посвященные памяти жертв национального восстания киргизского народа в 1916 году и жертв политических репрессий. Указом уходящего президента страны Алмазбека Атамбаева от 26 октября 2017 года эти дни объявлены праздничными выходными и будут отмечаться ежегодно. Тем же документом упразднен День Великой Октябрьской социалистической революции и рекомендовано принять закон о переименовании Пика Ленина в Пик Манаса, «так как сегодня это будет единственно верным решением, продиктованным самой многовековой историей народа Кыргызстана».

О том, что происходило в Туркестане 101 год назад, как эти события трактуются сегодня и могут отозваться в современной истории, а также о том, какие шаги нужно предпринимать теперь для недопущения новых трагедий, ИА REGNUM рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН Андрей Ганин, на протяжении многих лет изучавший события 1916 года в Туркестане с опорой на подлинные архивные документы.

25 июня 1916 г. император Николай II подписал Высочайшее повеление о привлечении мужского инородческого населения Российской империи в возрасте от 19 до 43 лет для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии. Речь шла о тыловых работах. Призванных не только обеспечивали продовольствием, но и оплачивали их труд. От призыва освобождались дворяне, представители местной администрации, духовенство, учителя и учащиеся средних и высших учебных заведений, фельдшеры, переводчики, оспопрививатели, писари, выборные лица, государственные служащие, табунщики и погонщики скота, нанятого по военно-конской повинности. Но поскольку коренное население Туркестана и Степного края ранее никаким призывам не подлежало, мобилизация встретила сопротивление. Особенно острой ситуация оказалась в Семиреченской области (сегодня это территория Казахстана и Киргизии). Реально призывались на работы здесь только 43 тысячи человек. При необходимости выдавались отсрочки.

Однако предпринятые правительством меры можно назвать непродуманными, к тому же никакого информационного обеспечения призыва осуществлено не было, что первоначально породило самые нелепые слухи, а затем и столкновения коренного населения как с властями, так и с русскоязычными жителями. Почти сразу распространился слух о том, что призыв будет производиться на фронт — призванных заставят рыть окопы между двумя противоборствующими армиями и всех перебьют. Терявшая свои позиции в результате российской модернизации региона родовая знать попыталась воспользоваться ситуацией в целях укрепления своего положения и выступила в роли подстрекателей и руководителей мятежа.

События нарастали лавинообразно. Толпы местных жителей пытались уничтожать списки призываемых. Молодежь призывного возраста стала стихийно собираться в банды дезертиров. Часть коренного населения откочевала в Китай. С конца июля начались нападения на представителей местной власти. В августе беспорядки уже переросли в вооруженные столкновения с воинскими частями, было перерезано телеграфное сообщение Семиречья с Ташкентом, разгромлены почтовые станции. Мятежникам даже удалось захватить небольшой транспорт с оружием. Ввиду малочисленности правительственных войск и полиции в регионе, разоружения русских переселенцев в целях отправки имевшегося у них оружия на фронт, отсутствия здесь призванного на войну русского мужского населения, события приняли кровавый характер.

Участились случаи нападений на русскоязычное гражданское население — жителей убивали, женщин насиловали, истребляли и маленьких детей, что документально зафиксировано. Нападения в ряде случаев сопровождались изощренной жестокостью и истязаниями жертв. Мужчин, в основном убивали, молодых девушек и женщин уводили в плен, превращая в рабынь. Трагическим парадоксом стало то, что жертвами нередко оказывались те люди, которые занимались организацией помощи коренному населению и улучшали его быт (представители интеллигенции — врачи, учителя, инженеры). По неполным данным, в Семиреченской области погибли 2395 человек, 1459 человек пропали без вести. Было сожжено 2315 дворов.

Некоторые русские поселки попали в окружение, часть была разграблена и сожжена, жителям приходилось бежать в города. В середине августа развернулись настоящие бои между отрядами мятежников и правительственными войсками. Дошло до того, что власти стали возводить фортификационные сооружения для обороны столицы Семиречья — города Верный (ныне — Алма-Ата) на случай возможного штурма. В сельской местности мятежники разрушали то, что ассоциировалось с русским присутствием. Например, была уничтожена гидрометеорологическая станция на реке Джумгаль, служащие частью убиты (техника П. Я. Сабынина сожгли заживо), частью пленены.

Испуганное и возмущенное русскоязычное население ответило насилием на насилие. Помимо организации дружин самоохраны, доведенные до отчаяния жители в тех районах, где мятеж отличался особенно масштабным кровопролитием, устроили несколько киргизских погромов, в результате которых погибли сотни людей.

В регион были стянуты войска, учреждались военно-полевые суды. Власти начали брать ситуацию под контроль. Уже к концу августа интенсивность столкновений значительно снизилась. Дунганам и киргизам (в то время так называли как современных киргизов, так и казахов) пришлось бежать в Китай. Уходившие туда из Пишпекского и Пржевальского уездов мятежники везли с собой награбленное и уводили пленников. Под тяжестью награбленного и в связи с трудностями перехода начался массовый падеж скота. В результате в Китае киргизы оказались в крайне тяжелом положении перед угрозой голода и эпидемий, распродавали имущество и даже продавали своих детей. Основная масса пленников была киргизами убита, не делалось исключений ни для женщин, ни для детей. Русскому консульству в Кашгаре в конце концов удалось спасти только 65 женщин. Оценки численности откочевавших в Китай существенно различаются (от 50 до 164 000 человек и даже выше, что представляется преувеличением).

Условиями возвращения киргизов в Россию стали выдача русских пленных и главарей восстания, сдача оружия и изъявление покорности. Однако пленные были киргизами перебиты, оружие отобрано китайцами или продано, а главари скрылись. Переход мятежников в Китай повлек международные осложнения, поскольку сопровождался грабежами и убийствами, что вызвало озабоченность китайских властей. Последние выдвинули России требование компенсировать убытки.

Точных данных по потерям коренного населения Семиречья не существует. По наиболее взвешенным оценкам, погибли порядка 4 тысяч представителей коренного населения, еще около 12 тысяч погибли при бегстве в Китай, в том числе утонувшими и убитыми китайскими пограничниками. К маю 1917 года часть беженцев из Китая вернулась, но около 70 тысяч человек там остались.

Предпринимались меры по материальной и продовольственной помощи оказавшимся в бедственном положении на территории Китая киргизам. Императорское правительство выделило на эти нужды кредит в 50 тысяч рублей. Временное правительство, продолжая ту же линию, осуществляло материальную помощь пострадавшим. Для поддержки возвращавшихся из Китая киргизов ассигновались 5 млн рублей, для помощи пострадавшему русскому населению Семиречья — 6 млн 150 тыс. рублей.

Кровь, пролитая в Семиречье летом 1916 г., не забылась. Весной 1917 г. в Пржевальском уезде ощущалась напряженность в связи с возвращением киргизов и предложениями властей примириться с ними. В докладной записке депутатов уезда главе Временного правительства отмечалось: «Не может население простить киргизам выкалывание глаз, вырезывание языков, убийство невинных людей, насилование женщин, девушек и даже девочек. Не может оно простить киргиз — виновников полного своего разорения… Примирение необходимо, так как жизнь даже сейчас в Пржевальском уезде нестерпима и ужасна. Ни один киргиз не смеет показаться без охраны в населенных русскими местах, но и горе русскому крестьянину, заехавшему далеко в лес. Недавно еще, 11 марта сего года, киргизы убили 3 солдат, уехавших в горы на разведку. Русские бьют единичных киргиз почти ежедневно. Это обстоятельство, очевидно, неизвестно правительству, но это ужасный факт».

События в Семиречье, как и все туркестанское восстание 1916 года с одной стороны квалифицируются как вооруженный мятеж против русского присутствия, произошедший в то время, когда Россия напрягала все силы для победы в Первой мировой войне. С другой стороны, это был очевидный межэтнический и межконфессиональный конфликт, поскольку по одну сторону стояло коренное мусульманское население региона, а по другую — русскоязычное христианское население (к мятежникам примкнули лишь восемь русских перебежчиков).

Разумеется, говорить о геноциде киргизского народа, то есть об истреблении отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам, не приходится. Нет таких слов и в указе президента Киргизской республики «Об установлении Дней истории и памяти предков», подписанном 26 октября этого года. Этот момент на месте симпатизантов мятежников я бы вообще не стал выпячивать, поскольку признаки геноцида скорее усматриваются в произошедшем в Семиречье истреблении русскоязычного населения. Если же говорить о действиях правительственных войск, то происходило не уничтожение каких-либо групп населения, а наведение порядка и подавление вооруженного мятежа в воюющей стране, в том числе в интересах безопасности коренного населения региона. Об избыточной жестокости при подавлении говорить не приходится. Тем более, что речь шла о военном времени. Карательные действия властей были адекватны угрозе и касались исключительно причастных к вооруженному выступлению, а не законопослушных мирных жителей. Для сравнения в других областях Туркестана операции против мятежников отличались намного меньшим размахом.

Мне сложно судить о современной киргизской политической конъюнктуре. Полагаю, что указ в большей степени связан с необходимостью выработать официальную позицию в отношении советского периода истории в связи со столетием Октябрьской революции, чем со 101-й годовщиной событий 1916 года.

Я бы так не сказал. Прямого противопоставления указ не содержит. Кроме того, в документе ни разу не фигурирует понятие «русский народ», даже отмечено судьбоносное влияние России и СССР на развитие Киргизии, хотя ответственность за трагические события 1916 года возлагается на «царских карателей».

Однако указ очень противоречивый. Прежде всего, «царским карателям» противопоставлены некие «прогрессивные силы» России, к которым отнесена такая деструктивная для нашей страны личность как А. Ф. Керенский — человек, провалившийся как политик, один из виновников распада страны в 1917 году. Если Керенский и считался прогрессивным политиком, то только до своего политического банкротства летом 1917 года.

Напомню, что в 1916 году Керенский зарабатывал себе политический капитал на дискредитации императорской власти. С думской трибуны он заявлял о якобы происходившем поголовном уничтожении туземного населения Семиречья, что не имело ничего общего с действительностью. При этом, ничуть не смущаясь, замалчивал факты массовых убийств русскоязычного населения. В указе президента Киргизии отмечено, что благодаря вмешательству людей типа Керенского удалось остановить трагедию киргизского народа, однако это совершенно не соответствует реальной последовательности событий.

Другое противоречие — позитивная оценка Великой Октябрьской социалистической революции (именно это понятие мы видим в тексте указа), объявление 7−8 ноября праздничными днями (причем 8 ноября в Кыргызстане — День памяти жертв политических репрессий, что вряд ли можно назвать праздником) и в том же документе явные шаги в направлении десоветизации исторической памяти — упразднение Дня Октябрьской революции, который теперь будет отмечаться вместе с Днем памяти жертв политических репрессий как Дни истории и памяти предков, а также предложение переименовать Пик Ленина в Пик Манаса.

Определенные националистические тенденции прослеживаются и в той части документа, которая касается периода «большого террора». К его жертвам на территории Киргизской ССР, судя по представленному в документе списку, отнесены только представители киргизского народа. Вспомним, что по пути отрицания своей активной вовлеченности в общегосударственные репрессивные процессы в СССР, представления республиканских титульных наций жертвами советской (понимаемой чаще всего как русская) оккупации пошли многие постсоветские государства. Здесь же прослеживаются зачатки такого подхода.

Складывается впечатление, что авторы указа — а это, очевидно, лица, ответственные за выработку современной идеологии в Киргизии, пытаются нащупать баланс национальных интересов. Они осуждают императорскую Россию, восхваляют Россию образца 1917 года и советское государство, подспудно подогревают националистические настроения и предпринимают шаги по десоветизации исторической памяти (киргизы — жертвы «царских карателей» и «большого террора» как непродуманной политики «центра»), но все же не отказываются от общей позитивной оценки влияния России и от советского наследия, приведшего к созданию современного Киргизского государства.

К сожалению, сегодня на всем постсоветском пространстве происходит конструирование национальных мифов и лакировка истории (не является исключением и Россия, если посмотреть на то, как у нас проходит столетний юбилей революционных событий). Неудобные факты и память о по-настоящему безвинных жертвах «национального восстания кыргызского народа» замалчиваются, те, кто истязал беззащитных женщин и детей, стали национальными героями или же выдаются за невинно пострадавших жертв «царских карателей». О мерах по содействию пострадавшему коренному населению Семиречья, которые предпринимались по итогам произошедшего императорским правительством, сегодня в Киргизии вспоминать не принято. Не вспоминают сегодня и о той колоссальной роли, которую сыграли Россия и СССР в модернизации Средней Азии.

Убежден, что мифологизация сознания людей не несет ничего хорошего, прежде всего, самим мифотворцам. Вместо честного признания, как минимум, неоднозначности действий мятежников, мы наблюдаем их самую настоящую глорификацию. Уже сейчас при обсуждении событий 1916 года в интернете градус нетерпимости зашкаливает, причем участники дискуссий чаще всего оперируют как раз теми самыми мифами. Увы, ни для кого не является откровением, что невыученные уроки прошлого могут повторяться в виде новых трагедий.

Честно говоря, практически никакой реакции на этот указ со стороны официальных лиц и официальных органов России я не заметил. Страсти кипят, в основном, в социальных сетях. Единственным откликом, насколько знаю, стало предложение отыграться на простых трудовых мигрантах. Вряд ли такая реакция справедлива и оправдана. На мой взгляд, лучший ответ — как можно глубже и серьезнее исследовать те трагические события, а также популяризировать полученные знания. Находить примеры того, как даже в той кровавой драме люди сохраняли человеческий облик и спасали других. Ведь даже среди мятежников были те, кто не боялся противостоять мародерствующим толпам и препятствовал жестокостям. Например, так проявил себя на уже упомянутой Джумгальской станции киргиз М. Сатывалды, спасший двух русских женщин. Отмечу, что к столетию событий 1916 года Росархив открыл прекрасный сайт «События в Семиречье 1916 года по документам российских архивов», где любой желающий может ознакомиться с электронными копиями подлинных архивных документов. Думаю, отвечать на попытки мифологизации нашей общей истории публикацией архивных источников, изданием сборников документов, статей, монографий, популяризацией честного научного знания — наиболее правильный путь.

Смотрите также об этом:

Допустит ли Бишкек агрессию по отношению к русскому населению Киргизии? Указы Атамбаева — не те действия, на которые стоит обращать внимание?

Колеров: «Власти Киргизии разжигают конфликт и оправдывают акты геноцида»: Россия должна жестко реагировать на оправдание геноцида русских