ЕС

По итогам экстренного саммита в Братиславе лидеры 27 стран — членов ЕС приняли дорожную карту по выводу Союза из нынешнего кризиса. Однако в дорожной карте не дан ответ на главный вопрос — как это сделать?

Надо поговорить

Если бы причиной кризиса был Brexit — начавшаяся процедура выхода Соединенного Королевства из ЕС — то проблем с ответом бы не было. Однако Brexit (как, собственно, и миграционная проблема) — скорее следствие глубочайшего системного кризиса, поразившего Евросоюз и вызвавшего всплеск национализма, правых идей, а также ослабление наднациональной концепции евроидентичности. Причем кризиса, возникшего в тот самый момент (или, возможно, отчасти по причине того), когда в нынешнем ЕС нет сильного лидера, способного провести европейский корабль через рифы и отмели.

Ангела Меркель уже доказала, что не способна быть таким лидером, — ее недальновидная позиция в крымском и миграционном вопросах лишь усугубила сложность ситуации. «За очень многими решениями последней поры стоит Берлин, но лидерство Германии теперь ослаблено, и европейские страны ищут новую точку согласия в ситуации, когда давление уже ни на кого не действует», — говорит доцент Высшей школы экономики Дмитрий Офицеров-Бельский. Поэтому европейцы и вынуждены прибегать к демократическим процедурам — то есть собираться всем вместе и решать сообща.

Собрались в Братиславе, хотя и не все вместе. На саммите отсутствовала глава британского правительства Тереза Мэй. В Брюсселе рассудили, что хоть формально Соединенное Королевство еще входит в ЕС, но на саммите по будущему Евросоюза оно явно лишнее. Да и не просто лишнее, а деструктивное — Британия является одним из лидеров евроскептиков, выступающих за демонтаж общеевропейских институтов.

Скептики против бюрократов

Впрочем, и без Лондона зачинщиков смуты хватало. Роль главного евроскептика примерил на себя председатель Евросовета Дональд Туск. Он предлагает фактически отказаться от развития интеграции и передать определение векторов и параметров интеграции в руки национальных правительств. Туск фактически выступает против самой концепции евроинтеграции, давая понять, что идея единой Европы больше не удовлетворяет чаяниям населения. «Мы приехали в Братиславу не для того, чтобы успокаивать друг друга или даже хуже того — отрицать реальные проблемы, — сказал Дональд Туск. — Мы должны заверить наших граждан, что мы извлекли уроки из Брекзита и способны вернуть стабильность и чувство безопасности и эффективной защиты». Точку зрения Туска разделяет ряд других стран, в том числе и члены Вышеградской группы — то есть те страны, из-за которых и возник кризис идентичности. Именно Восточная Европа, вступившая в ЕС в середине нулевых и неготовая к евроинтеграции, радикализировала Евросоюз.

Скептикам оппонировал глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, который как раз хочет решать все проблемы через углубление интеграции под чутким руководством Еврокомиссии. Да, это наднациональная бюрократия, да, европейская идея находится в кризисе — однако это не повод отказываться от идеи единой Европы, которая как раз и может обеспечить населению ту самую безопасность и стабильность, о которой говорил Туск. В ином случае европейский континент ждет повторение сотен лет его истории — то есть внутренние конфликты между государствами. Если бы Юнкер был бы менее идеологизирован, он бы мог привести пример СССР и цитату Путина о том, что развал этой интеграционной структуры стал крупнейшей геополитической катастрофой XX века. Распад ЕС (если до этого дойдет) будет крупнейшей катастрофой уже века XXI.

Успеть до марта

Путина Юнкер не процитировал и, возможно, поэтому переубедить Туска ему не удалось. Дискуссии, судя по всему, продолжатся еще несколько месяцев — Ангела Меркель хочет разработать программу реформ в ЕС до марта 2017 года (то есть шестидесятилетней годовщины подписания Римского договора — одного из столпов нынешнего ЕС). Причем темой их будет не только глобальный вектор развития ЕС — на саммите не удалось договориться о многом. Например, касательно общего подхода к миграционному вопросу. Страны Восточной Европы — та же Вышеградская группа — предлагают ужесточить подход и прекращать принимать беженцев с Ближнего Востока. Соломоново решение Еврокомиссии — сохранить гуманитарный подход, но при этом выделить деньги Болгарии на обустройство границы — их не удовлетворило. В ближайшие дни страны, находящиеся на «Балканском маршруте» мигрантов, соберутся для решения проблемы в узком кругу, и не исключено, что итогом их обсуждения станет вызов Брюсселю.

За этим вызовом могут последовать другие. В октябре венгры проведут референдум относительно миграционных квот, ряд государств Союза порываются провести референдум, аналогичный Брекзиту, а в Австрии из последних сил откладывают президентские выборы — в ином случае на родине Гитлера победит ультраправый кандидат из Партии свободы. И тогда Австрия станет первой, но не последней страной, в которой к власти пришли ультраправые силы, ставшие ответом обществ европейских государств на кризис европейской идентичности.

Москве нужен сильный, но адекватный ЕС

В России с интересом наблюдают за происходящими в Евросоюзе пертурбациями. И не только потому, что пытаются извлечь уроки для собственного евразийского проекта — дальнейший вектор развития ЕС окажет серьезное влияние на Москву и российскую политику на европейском пространстве.

Мнения, как обычно, разделились. Некоторые утверждают, что российскому обществу нужен сильный и успешный ЕС как «град на холме», образец для подражания и развития. Другие считают, что в интересах России дальнейшая дезинтеграция и даже распад Евросоюза. В этом случае Кремль может воспользоваться вакуумом силы, решить свои проблемы на Украине и в Молдавии, а также расширить влияние на восточноевропейские страны. Однако наиболее рациональной является третья позиция — России нужен Евросоюз сильный, но при этом и ощущающий пределы своей силы. В этом случае Брюссель не только сохранит контроль над Восточной Европой (которая в ином случае подпадет под влияния США и рухнет в межнациональные противостояния), но и будет заинтересован в развитии кооперации с РФ, без которой невозможно воссоздание европейской системы безопасности. Не исключено, что такой прагматичный Евросоюз будет эффективнее защищать свои интересы перед теми же США, не позволяя ставить их под удар ради реализации американских задач по тому же сдерживанию России. Да, уже сейчас Жан-Клод Юнкер поднимает вопрос о создании европейской армии, однако его заявления рассматриваются скорее как популизм. Британцы уже заявили, что пока они состоят в ЕС, армия создаваться не будет (Лондон намерен использовать право вето). Однако если Евросоюз по итогам нынешних пертурбаций станет независимым, то вопрос станет актуальным, и его реализация может стать началом обретения независимого Евросоюза. Что, в свою очередь, является давней мечтой Кремля, а также Старой, Смоленской и Арбатской площадей.