Когда оппозиционная партия «Наследие» внесла в парламент Армении предложение о рассмотрении законопроекта «О концепциях военно-политических основ обеспечения безопасности Нагорно-Карабахской Республики (Арцаха) и Республики Армения», в рамках которого, как писали армянские СМИ, «предполагалось официальное признание суверенитета Нагорного Карабаха», сразу возникло желание определить, «откуда дует ветер». С одной стороны, вроде бы затрагивается чувствительная для всего армянства «материя» — судьба Карабаха. И как заявляла член «Наследия» Заруи Постанджян, «если Ереван ставит целью международное признание Нагорного Карабаха, то сама Армения как субъект международного права в первую очередь обязана сделать это».

На такой логике выстраивания тактики давления на Ереван, который вынужден был политически позиционировать себя в сложившейся ситуации, далеко не уедешь. Тем более что вопрос о статусе Карабаха так или иначе обыгрывался с разной мотивацией многими политическими силами как в Армении, так и в Азербайджане еще во время переговоров по вступлению Армении в Евразийский экономический союз. Некоторым внешним фоном для этого служила активная дипломатия Баку, которая настаивала на том, чтобы «Армения подключилась к союзу лишь в рамках тех границ, в которых она вошла в ВТО», то есть без территории Нагорного Карабаха (что, кстати, не противоречило позиции президента Армении Сержа Саргсяна). И надеялась на установление настоящей таможенной границы между Арменией и Карабахом. Но после вступления Армении в Евразийский союз ничего не слышно о намерениях Москвы, Минска и Астаны ввести таможенные разграничения между Арменией и Карабахом. Баку эту партию проиграл.

Если бы, к примеру, парламент Армении признал суверенитет Карабаха, то, как справедливо отмечают армянские политологи, это означало бы выход в одностороннем порядке из мирных переговоров по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, развал Минской группы ОБСЕ и отказ от разработанных ею известных Мадридских принципов. То есть состоялось бы то, чего добивается Азербайджан. Потому что эти принципы, как ни крути, но подвешивают его территориальную целостность: там говорится о промежуточном статусе Карабаха. И на этом направлении Баку потерпел провал.

Далее. Азербайджанская дипломатия не первый год пытается «развести» сопредседателей Минской группы ОБСЕ, сменить переговорную площадку на саммиты первых лиц с посредничеством лидеров государств, разыгрывая в условиях обострения отношений России и Запада энергетическую карту. Так, во время недавнего визита в Венгрию президент Азербайджана Ильхам Алиев самоуверенно заявлял о способности Баку изменить «энергетическую карту Европы», несмотря на широко известные данные о том, что даже максимальный объём поставок энергоресурсов из Азербайджана в ЕС не позволит Баку занять более 6% в этой части импорта ЕС. Очевидно, что это никак не конвертируется в какие-либо преимущества Азербайджана на карабахском направлении. В этой связи трудно не согласиться с мнением доцента кафедры политологии Академии госуправления при президенте Азербайджана Елены Касумовой о том, что "битва происходит на одном концептуальном поле всем известных «Мадридских принципов». «Поэтому предположить, что Париж или Вашингтон, наконец-то напрямую заинтересовавшиеся карабахским урегулированием, предложат какой-то универсальный рецепт его достижения, рассчитывать не приходится, — считает Касумова. — Далеко за пределы „Мадридских принципов“ выходить они не собираются. Ключей к карабахской проблеме нет ни у одного из глобальных игроков…» В то же время Касумова признает, что «любое сближение позиций, которое будут инспирировать США и Франция, превратится только в уступку Еревану», имея в виду, конечно, «предложение об изменении последовательности реализации „Мадридских принципов“ — сначала референдум по статусу Карабаха, потом освобождение оккупированных территорий». Отсюда следует еще один вывод: Баку проваливается на западном направлении, а армянская дипломатия «выжимает» из «Мадридских принципов» максимум политических и геополитических дивидендов.

«Ждать и верить» приходится именно Баку, которому все время приходится догонять быстро уходящую «геополитическую натуру», в то время как следовало бы ее опережать. На карабахском направлении, вопреки утверждениям азербайджанских политологов о сложившейся «патовой ситуации», речь пора уже вести об эндшпиле, когда начинается процесс максимальной политической активизации и выстраивания взаимодействий в сохранившихся или новых политических условиях. Отсюда и тезисы Баку о том, что Россия поддерживает Армению как своего стратегического партнера, США находятся под давлением армянского лобби, а Франция — европейский куратор Армении. Все государства-сопредседатели Минской группы ОБСЕ придерживаются «демократизаторской» методологии миротворчества, что не обязательно подразумевает восстановление территориальной целостности Азербайджана. Не случайно Запад активизировал кампанию о несоответствии «алиевской модернизации» политическим стандартам Брюсселя.

Исторические пути Баку и Степанакерта расходятся все дальше и дальше, что становится более очевидным на фоне формирующегося нового миропорядка.