Олег Неменский: Косово - модель будущей Европы

Год, прошедший с момента провозглашения независимости Косова, несомненно, показал, что "косовский прецедент" состоялся и что значение его огромно. Сам по себе он не разрушает систему международного права, однако данный прецедент явился самым ярким и знаковым для всего мирового сообщества свидетельством того, что она уже фактически разрушена.

На мой взгляд, неправильно видеть за этим событием просто случай признания приоритета права народа на самоопределение над принципом территориальной целостности государства. Само противоречие между этими двумя нормами являлось характеристикой старой системы, которая сейчас и уходит в прошлое. Если обратить внимание на формулировки, обосновывающие независимость Косова, то можно увидеть, что там нет утверждений о праве албанцев на самоопределение. Там, наоборот, подчёркивается многоэтничность края, равенство всех его народов ("этнических общин"), а само отделение его от Сербии обосновывается только через региональные особенности и "жесточайшие нарушения Белградом прав человека в крае".

Соответственно, во-первых, признание независимости Косова основано на принципе приоритета сложившегося к нашему времени международного права прав человека, причём и над принципом территориальной целостности, и над принципом самоопределения. То есть того права, которое в наибольшей степени имеет идеологическое наполнение и единственным интерпретатором которого являются США. Такой ход событий был неизбежен после принятия резолюций Генассамблеи ООН от 16 декабря 2005 года, утвердивших обязательный характер этого права и обозначивших окончательный кризис старой Вестфальской системы государственного суверенитета и межгосударственных отношений. Не случайно ещё в 2003 году Генри Киссинджер заявил о "смерти Вестфальской системы" и о бессмысленности идеи государственного суверенитета. Система умирает, и "косовский прецедент" нанёс ей важнейший удар.

Во-вторых, признание независимости Косова - это признание права на самоопределение за регионом, а не за малым народом, что так же ново. И, по сути, Косово - это модель всей будущей Европы, старые нации которой с каждым годом теряют прежние суверенные права: часть власти уходит на региональный уровень, часть - на наднациональный. Соответственно, это также означает кризис старой системы демократии, которую последнее столетие активно продвигал Запад, и которая была основана на принципе суверенитета. Мир дробится на регионы без определённой субъектности, что делает фиктивными любые демократические процедуры, а реальное управление международными отношениями переходит к наднациональным организациям, в которых демократический принцип никогда и не утверждался. Европа превращается из Европы наций в Европу регионов, в сетевое государство, не обладающее своим суверенитетом как целое и не терпящее суверенных прав внутри себя.

В-третьих, признание Косова - это и признание международным сообществом возможности пересмотра послевоенных границ. И, более того, - это фактическое признание права на жизнь геополитических проектов участников Гитлеровской коалиции. Ведь всем известно и никем не скрывается, что независимость Косова - это только первый шаг к осуществлению старого проекта "Великой Албании". Понятно, что если можно Албании, то почему нельзя расположенной неподалёку Венгрии, так жёстко обделённой итогами той войны? А ведь такие проекты были (а фактически есть и по сей день) почти у каждой из стран "Новой Европы". Признание Косова - это стартовый выстрел для всего процесса пересмотра итогов Второй мировой войны, и его уже вряд ли можно будет остановить. Старые проекты великих государственностей один за другим будут поднимать головы, и особенно - на территории бывшего соцлагеря. Их неадекватность наступающей эпохе только способствует толерантному к ним отношению. Это же станет ещё одним ударом для той модели ЕС, на основе которой это сообщество формировалось прежде, в том числе и в 1990-е гг.

Кризис международного права обозначен очень определённо, и всколыхнувшие мир августовские события на Кавказе (точнее, международная реакция на них) это ярко высветлили и подтвердили. Старая система, имеющая корни ещё в XVII веке, обладает большой инерцией, но решимость США отменить её и фактическое согласие на это почти всего остального мира не оставляют ей шансов. Впрочем, в новой системе и такому проекту века Просвещения как Соединённые Штаты Америки также может не найтись места: старые формы могут существовать и дальше, но их функции и их значение изменятся до неузнаваемости.