Прощальная гастроль Кулебы. «Волынская резня» не забыта, и за неё мстят

Перед тем как вместе с несколькими другими министрами подать в отставку, уже бывший украинский глава МИД Дмитрий Кулеба устроил «прощальные гастроли» в Польше. Результатом стал очередной украино-польский скандал. Их за последние годы случалось немало, но на этот раз получилось особенно громко, потому что Кулеба ударил по больному.

На молодёжном форуме в ходе мероприятия под названием «Кампус «Польша будущего» в Ольштыне, что на северо-востоке страны, одна из польских участниц мероприятия спросила высокопоставленного гостя: когда Украина снимет запрет на эксгумацию поляков, погибших во время «Волынской резни» 1943–1945 годов?

Главный украинский дипломат в свою очередь задал встречный вопрос, знает ли она об акции «Висла», а затем заявил:

«Знаете ли вы, что все эти украинцы были принудительно переселены с украинских территорий на проживание в разные места Польши, в том числе и в Ольштын? Если бы мы, политики, начали копаться в истории, качество разговора было бы совсем другим. Мы могли бы вернуться вглубь истории и начать вспоминать всё плохое, что поляки делали украинцам, а украинцы — полякам. Поэтому давайте оставим эти вещи историкам».

Кулеба перевёл разговор с «Волынской резни» на операцию «Висла», чтобы представить в роли жертв не поляков, а украинцев, но в полемическом задоре сказал об их «выселении с украинских территорий». А между тем эти территории являются международно признанной частью Польши.

Негодованию поляков не было предела.

Депутат сейма Януш Ковальский в социальных сетях написал, что «после скандального заявления Кулебы о Волыни и ревизионистского заявления о «насильственном изгнании с украинских территорий» в контексте операции «Висла» этот политик должен быть объявлен персоной нон грата в Польше. И немедленно покинуть Польшу».

В свою очередь глава города Хелма на юго-востоке Польши Якуб Банашек оставил такой пост: «Несмотря на моё огромное сочувствие и желание помочь Украине, после сегодняшнего заявления главы украинского МИД Кулебы я понял, что реального примирения не будет».

Банашек также добавил, что операция «Висла» не должна была произойти, однако подчеркнул при этом, что «приравнивать её к геноциду на Волыни и говорить об украинских территориях в её контексте — это подлость. На язык просятся более сильные выражения».

Наконец, премьер-министр страны Дональд Туск сказал, что имеет «однозначно негативную оценку того, что сказал украинский министр».

Туск также недвусмысленно заявил: «Украина не будет членом Европейского союза без согласия Польши. Украина должна соответствовать стандартам, а они разнообразны — это не только вопрос границы, торговли, правовых и экономических стандартов. Это также вопрос, я бы сказал, культурно-политических стандартов… Украинцы должны понимать, что вступление в Союз означает вхождение в сферу стандартов, которые касаются политической и исторической культуры».

А через несколько дней после слов Кулебы на Украину был направлен первый частный запрос относительно эксгумации жертв «Волынской резни». Автор — председатель Общества польско-украинского примирения Каролина Романовская, попросившая Владимира Зеленского и Институт национальной памяти обеспечить достойное захоронение 18 человек, в том числе членов её семьи, погибших в селе Углы, что на территории нынешней Ровенской области.

Варшава уже давно на государственном уровне требует от Киева позволить провести эксгумацию всех жертв «Волынской резни» для идентификации и достойного перезахоронения погибших, однако неизменно получает отказ.

В ответ на поднявшуюся в Польше волну возмущения в украинском МИД поспешили выступить с оправданиями, заявив, что экс-министра неверно поняли относительно «украинских территорий» и что никаких территориальных претензий у Украины к Польше нет.

Однако дело не только и не столько в словах Кулебы об «украинских территориях». Давний, многовековой конфликт между поляками и украинцами имеет много тёмных страниц. Последняя и одна из самых кровавых из них — «Волынская резня».

После того как по итогам Первой мировой и Советско-польской (1919–1921 гг.) войн в состав восстановившей свою государственность Польши вошли западноукраинские земли (Галичина и Волынь), отношения между украинским населением на этих территориях, с одной стороны, и польским государством, а также местными поляками, с другой, были крайне напряжёнными.

Тогдашняя Польша продолжала давнюю традицию отношения к восточнославянским народам как к людям второго сорта, проводила политику полонизации и расселяла польских переселенцев-осадников на Волынь на землях, которые отобрали у местных украинцев.

В свою очередь Организация украинских националистов (ОУН*) избрала в качестве основного метода борьбы с поляками террор, что, естественно, ещё больше накаляло обстановку.

В программных документах ОУН*, тесно сотрудничавшая с германскими нацистами, предусматривала методы решения «национального вопроса», которые были вполне сопоставимы с гитлеровскими.

Так, в «Военной доктрине украинских националистов» от 1938 года сказано: «Надо иметь в виду, что в украинской националистической революции решающим фактором будет национальная ненависть… Польские колонисты являются той враждебной силой, с которой борьба должна быть беспощадной, жестокой, зоологической…

Те поляки, которые будут оказывать сопротивление, будут уничтожены в этой борьбе, а остальных надо принудить к бегству за Вислу. Нельзя допустить, чтобы поляки могли жить возле Западной Украины. В будущем украинском государстве должен быть чистый национальный состав… Не надо стесняться в методах… Поляки, русские и жиды должны быть уничтожены».

Накопившуюся ненависть западноукраинские националисты смогли реализовать на практике во время Великой Отечественной войны.

В начале 1943 года, после победы Красной армии под Сталинградом, в ОУН* начали готовиться к поражению Германии в войне и к созданию собственной «державності» фашистского типа. Наряду с Советским Союзом, своим врагом и возможным конкурентом в будущем за контроль над землями Западной Украины украинские националисты видели и поляков. К тому же многие местные поляки поддерживали советских партизан, чьи отряды к тому времени активно действовали на Волыни, видя в последних защиту от гитлеровцев и бандеровцев.

И в 1943 году военное формирование ОУН* — Украинская повстанческая армия (УПА*) — начало массовое истребление поляков, живших в регионе, прежде всего на Волыни.

Начиная с февраля, когда сотней УПА* во главе с Григорием Перегиняком (односельчанином и соратником Степана Бандеры) было убито от 150 до 180 человек в польской колонии Паросля в нынешней Ровенской области, геноцид польского населения с каждым днём набирал обороты.

Пик кровавой резни пришёлся на июль–август 1943 года. Только за 11–12 июля были осуществлены нападения более чем на 150 поселений, где вырезалось поголовно всё польское население — от мала до велика. То есть ни о каких стихийных одиночных эксцессах и речи быть не может — это была целенаправленная подготовленная акция, а убийцы действовали в специализированных группах: некоторые подразделения окружали село кордоном, другие занимали местность, собирали жертв в одном месте и убивали.

Часто нападения происходили по воскресеньям. Польское население в этот день собиралось в одном месте, в костёлах, поэтому их легче было окружить.

Людей вырезали в прямом смысле слова: ОУНовцы предпочитали не тратить на поляков пули, а в большинстве случаев использовали подручный материал — топоры, вилы, ножи, косы, мотыги, а также душили жертв удавками. Часто попавших в руки бандеровцев людей перед смертью жестоко пытали (например, резали пополам пилой, выкалывали глаза и т.д.). После убийств имущество поляков разграблялось, а дома сжигались (впрочем, иногда дома сжигали и вместе с их запертыми внутри жителями).

То же самое, чуть позже и в меньших масштабах, происходило и в Галичине.

Общее количество жертв этой «национально-освободительной борьбы украинцев» с польскими женщинами, детьми и стариками составило, по оценке одного из ведущих польских исследователей этой темы, профессора Гжегожа Мотыки, около 100 тысяч человек. Среди убитых бандеровцами были и 19 членов семьи единственного польского космонавта Мирослава Гермашевского, родившегося в польском селе Липники на территории нынешней Ровенской области, включая его деда и отца.

Сам будущий космонавт тоже вполне мог погибнуть: во время ночного бегства из села мать потеряла полуторагодовалого на тот момент Мирослава в снегу, и нашли его только утром.

Остановило геноцид поляков только возвращение в 1944 году на Западную Украину Красной армии.

Позиции современных Варшавы и Киева относительно тех событий диаметрально противоположны.

Для Польши это национальная трагедия, официально признанная польским сеймом геноцидом граждан II Польской республики украинскими националистами. 11 июля установлено Национальным днём памяти жертв геноцида.

В нынешней Польше существует своеобразный культ Резни (отчасти напоминающий культ Голодомора 1932–1933 гг. на Украине, но более сильный) — как на официальном уровне, так и в народной памяти: в огромном количестве польских семей помнят о своих родственниках, вырезанных бандеровцами или бежавших от них из родных домов.

Как уже говорилось, Варшава много лет безуспешно требует от Киева провести эксгумацию тел жертв «Волынской резни» и увековечить их память. Бандеру поляки считают террористом (он и отбывал в довоенной Польше пожизненное заключение за участие в теракте, пока не был выпущен из тюрьмы захватившими страну гитлеровцами), ОУН-УПА* — бандитами и убийцами.

А на сегодняшней Украине, распевающей песни со словами: «Батько наш Бандера, Україно — мати», принявшей бандеровские лозунги в качестве официальных и считающей ОУН-УПА* национальными героями, принять польские требования и трактовку событий, естественно, не могут. Это будет означать крах всей выстраивавшейся много лет историко-идеологической конструкции, в которой украинский национализм во главе с Бандерой играет ключевую роль. Не только из-за своей ненависти к полякам, а по причине ненависти ещё и к русским и Советскому Союзу.

Однако поляки, вполне разделяющие бандеровскую русофобию, при этом совершенно не согласны с бандеровской же полонофобией.

И эти принципиально разные позиции являются нерешаемой проблемой — бомбой с часовым механизмом, заложенной под зданием украино-польской дружбы. Когда «дружба» базируется лишь на совместной ненависти (в данном случае к России), ненависть, для которой к тому же есть весомые исторические основания, будет регулярно выплёскиваться ещё и друг на друга.

* Признаны экстремистскими организациями в РФ.