Львов — русская земля. Что объединяет Галичину и Россию

Ровно восемьдесят лет назад, около полудня 27 июля 1944 года подразделения 1-го Украинского фронта после тяжелейших боёв овладели центром Львова, районом главного вокзала и Цитадели. Вечером того же дня город был окончательно освобождён от немцев.

ИА Регнум ранее подробно рассказывало о предпосылках, ходе и итогах Львовско-Сандомирской операции, ключевым элементом которой была битва за Львов. Сейчас же обратим внимание на одну из особенностей и один из эпизодов этого сражения.

В освобождении Львова вместе с бойцами маршала Ивана Конева участвовали местные поляки — активисты «Подпольного государства» и бойцы «Армии Крайовой» (АК). Обе организации — в отличие от «Армии Людовой», наступавшей на немцев вместе с РККА, — были отнюдь не просоветскими, ориентировались на лондонское эмигрантское правительство и в целом на Англию. Но в данном случае «аковцы» бились вместе с подразделениями Красной армии, так как считали, что помогают русским освобождать свой, польский город.

Показателен курьёзный отчёт, который составил один из командиров лесных подразделений 14-го полка уланов «Армии Крайовой». К слову, это был серб по имени Драган «Дража» Сотирович, бывший офицер югославской армии, бежавший из немецкого плена и ушедший партизанить к АК. «Дража» докладывал: «Город заняли польские отряды повстанцев, а советские бронетанковые подразделения только помогали им. На всех домах были видны только бело-красные флаги». Возможно, именно отсюда происходит якобы польская хвастливая песенка про то как «Войско Польско Берлин брало, войско русско помогало».

Есть исторический анекдот. Когда определялись послевоенные границы Польши, Уинстон Черчилль (в других вариантах это был кто-то из руководителей польской компартии) выразил недовольство тем, что Иосиф Сталин вновь «пририсовал» Львов и окрестности к Советской Украине.

«Но ведь Львов никогда не был русским городом!» — якобы возмутился Черчилль (или попытался возразить польский товарищ). «Да, вы правы, Львов никогда не был русским городом. Но Варшава была», — если верить этой истории, парировал Сталин.

Куда более серьёзно выглядят упрёки в адрес советского вождя в том, что в 1939-м, а затем повторно в 1944-м в состав большого русского мира было искусственно включено инородное тело — Львов и окружающая его Галичина. И именно оттуда исходили разрушительные импульсы, превратившие Украину в то, что она собой представляет сейчас.

Но «чужеродность» Львова всё же преувеличена. На деле же, если Варшава побывала «русским городом» в сугубо административном смысле (как столица Царства Польского с 1815 по 1915 годы) — то Львов был русским изначально и долго оставался русофильским.

Земля «королей Руси»

На современной украинской мове город называется Львiв, по-польски — Lwów (Львув). Немцы, если верить словарю Брокгауза и Ефрона, сначала именовали город Löwenberg (Львиная гора), из чего получился австрийский Лемберг. Все эти слова восходят к имени Льва Даниловича — князя Перемышльского, Холмского и Галицкого из волынской ветви Рюриковичей, сына знаменитого «короля Руси» — князя Даниила Романовича Галицкого.

После распада единого государства Рюриковичей Галицко-Волынская земля долгое время оставалась одним из самых крупных и мощных русских княжеств. В определённый момент правившие на «галицком столе» князья подчиняли себе не только Червонную Русь (то, что потом называли Галичиной), но и земли от нынешней восточной Польши до Молдавии. Но тогда же проявилось и галицкое «западничество».

В борьбе с мощными соседями — Польшей, Венгрией, монгольским улусом Джучи, — к которым позже присоединились Золотая орда и Литва, княжившие в Галиче, Холме (ныне польский Хелм) и Львове Рюриковичи часто рассчитывали на помощь тогдашних западных «центров силы». Так, князь Даниил Романович титул «короля Руси» (Rex Russiae или Ruthenorum Rex — «король русинов») получил от папы Иннокентия IV.

К концу XIV века ослабевшее княжество разорвали соседи: Луцк и Ровно достались Великому Княжеству Литовскому, а Львов и Галич — королевству Польскому.

Галиция, бывшая Червонная Русь, на полтысячелетия политически оказалась вне пределов «русского мира».

Но любопытно, что с XV века и до самого раздела Польши существовало Русское воеводство — Województwo ruskie со столицей во Львове. Одна из улиц исторического центра, идущая от площади Рынок, до сих пор называется Русской («вулица Руська» — сейчас принято считать, что в честь «украинского субэтноса» русинов).

Русская вера и «руска мова»

И во времена Речи Посполитой на её восточных окраинах, в том числе и в «польской» Галичине, в ходу была «руска мова» или «руський языкъ» (то, что сейчас, разумеется, предпочитают называть «староукраїнськой мовой»).

Так, на этом языке в Праге в XVII веке была составлена «Львовская летопись», с такими, например, записями: «Въ той часъ Сагайдачный спосредку Турковъ беручи по едному водилъ до своего обозу. Тамъ его пострѣлено и умеръ, а въ Кіевѣ лежитъ тѣло его».

Та часть Малой Руси, которая после Переяславской рады «вернулась в родную гавань», вновь оказалась в одном культурном поле с Москвой и оказала решающее влияние на общерусскую культуру.

Часть, оставшаяся под властью Речи Посполитой, и в том числе на коронных землях Польши, пережила усиленную полонизацию и насильственное католическое и униатское «миссионерство». Которому русины — а так себя до XVIII–XIX веков называли не только обитатели Закарпатья, но и жители Галиции и Буковины — могли противопоставить только культурное сопротивление.

Достаточно упомянуть братию Почаевской лавры (этот монастырь в нынешней Тернопольской области и сейчас остаётся верен канонической Украинской православной церкви) и Львовское Успенское братство, объединившее православных горожан. Построенную на средства «братчиков» Успенскую церковь на Подвальной улице сейчас «отжали» в пользу русофобствующих раскольников из ПЦУ.

Возвращаясь к временам польского владычества, отметим, что к XVI–XVII векам сложилась чёткая ассоциация: быть русским — значит быть православным, и наоборот. Шляхтич или простолюдин, переходя в господствующую церковь, по сути переставал быть русином или русским.

Историки — авторы сборника РАН, посвящённого Брестской унии (попытке Ватикана окатоличить православные западнорусские земли), приводят показательный случай.

Когда православный епископ Холмский Иона жаловался на действия короля Сигизмунда I (который допустил, как бы сейчас сказали, рейдерский захват церковного имущества и его передачу местной католической кафедре), то в жалобе римская церковь называется «латинской», а православная церковь — «русской».

Когда в канун заключения Брестской унии львовский магистрат обложил местных православных священников налогами и запретил колокольный звон и крестные ходы, Львовское братство направило «протестацию», где говорилось: католики хотят «тое место Лвов, в русском повете головнейшее, до своего папезского послушания обернути». То есть «тот город Львов, главный в русском округе, привести к послушанию Папе Римскому». «Папезской» католической вере (к которой позже добавилась вера униатская) противопоставлялась русская вера — православие.

Так же дело обстояло и при смене польских владык на австрийских.

«Русь галицкая, киевская, тобольская — одна и та же»

По первому же разделу Польши 1772 года древние русские земли оказываются почти на полтора века под властью австрийских Габсбургов — как «Королевство Галиции и Лодомерии», то есть Галичины и Владимиро-Волынской земли. К слову, флаг Галиции до 1849 года отличался от российского только отсутствием белой полосы.

Более важно, что тогда же, в середине XIX века, австрийский Лемберг-Львов оказывается «катализатором» мощного движения галицких русофилов (иногда их называли москвофилами), зародившегося двумя десятилетиями ранее в учёных кругах Львовской семинарии.

«Мы, русины галицкие, принадлежим к великому русскому народу, который говорит на одном языке и насчитывает пятнадцать миллионов, из которых два с половиной миллиона населяют Галицкую землю», — говорилось в воззвании Главного русского совета (Головной руськой рады) Галиции 1848 года. Любопытно, что «15 млн русских», которые здесь упоминаются — это малороссы, живущие по обе стороны российско-австрийской границы.

А в 59-м номере львовской газеты «Слово» за 1866 год один из видных русофилов — священник Иван Наумович прямо указывал (в статье «Взгляд в будущее»), кем себя считают «австрийские рутены»:

«Русь галицкая, угорская, киевская, московская, тобольская и пр. в отношениях этнографическом, историческом, лексики, литературном и обрядовом, есть одна и та же самая Русь, не смотря на то, что в Галиции она верно предана своему возлюбленному монарху и его светлой династии, а там, заграницей, она также предана своему монарху и его династии…».

Карпатские исповедники

Упомянутые «возлюбленный монарх и его династия» — это Франц-Иосиф I и Габсбурги. «Москвофилы» были отнюдь не сепаратистами, но с точки зрения императорской и королевской власти Австро-Венгрии выглядели нелояльными элементами. Причину этого можно найти во фразе священника Наумовича из уже цитировавшейся статьи:

«Мы не можем отделиться китайской стеной от наших братьев и отказаться от языковой, литературной и народной связи со всем русским миром».

И Вена сделала ставку на украинофилов, которые, сидя в австрийском Лемберге, не только декларировали своё «прочь от Москвы!», — но и уличали оппонентов в лояльности чужой империи.

«Украинцев они могли почти исключительно только ругать, а саму Украину считали результатом польско-немецкого заговора с целью разъединения «великого русского народа». Более того, москвофилы, жившие в Галичине, отличались особым радикализмом и выдвигали проект слияния всех славян под эгидой России», — жаловался на русофильские настроения один из идеологов украинофильства начала XX века, богослов и историк Гавриил Костельник (к слову, считавший себя хорватом).

Первый крупный процесс о «государственной измене» был проведён против карпаторусских русофилов в 1882 году — главной обвиняемой была Ольга Грабарь, мать известного русского художника и реставратора Игоря Грабаря. Под арестом за антиправительственную пропаганду оказывался один из ведущих австро-венгерских этнографов уроженец Буковины Григорий Купченко.

Два года, с 1912-го по 1914-й тянулся Львовский процесс: его фигурантов, молодых православных священников Максима Сандовича и Игнатия Гудиму, журналиста Семёна Бендасюка и студента Василия Колдру судили за пропаганду религиозного и духовного единства с русским народом. Предвоенные времена были сравнительно «вегетарианскими» — суд присяжных «москвофилов» оправдал.

Под подозрением в измене оказывались не только интеллигенты — дважды, в 1904 и 1913 годах, на Мармарощине (ныне регион Сигету-Мармацией в Румынии) судили крестьян одного и того же русинского села Иза — за решение перейти из униатства в православие. Здесь, в отличие от «интеллигентного» Львова, давали реальные сроки. Схиархимандрит Алексий (Кабалюк), обративший 14 тысяч местных карпатских русин в «московскую веру», получил четыре года тюрьмы. В 2001 инок Алексий был причислен к лику местночтимых святых УПЦ Московского патриархата как исповедник православия.

Талергоф и Терезин. «Все арестованные русские невиновны»

С началом Первой мировой войны репрессии против галицких и буковинских русофилов — в которых видели пятую колонну — приняли системный характер. Датой начала войны считают 28 июля 1914 года, а уже 4 сентября солдаты грацкого полка пригнали первую партию арестантов в концентрационный лагерь Талергоф в австрийской Штирии.

И это в то время, когда, казалось бы, надежды русофилов начали сбываться. В сентябре 1914 года наступавшая в Галиции 3-я армия генерала Николая Рузского после семидневного непрерывного боя выбила австрийцев из Львова. «Днём получил радостнейшую весть о взятии Львова и Галича! Слава Богу!» — записал император Николай II в своём дневнике.

Тем временем по ту сторону линии фронта продолжались «зачистки» галицких русофилов.

К ноябрю 1914-го, по отчётам австрийских чиновников, в лагере содержались 5700 заключённых, из них почти 2 тысячи составляли простые крестьяне из карпатской Лемковщины. С другой стороны, в лагерь было отправлено около двух сотен студентов из университетов Восточной Галиции — «симпатизантов Российской империи» отправили сюда за хранение русскоязычной литературы (в её числе, как ни парадоксально, были сочинения Григория Сковороды и Тараса Шевченко — но в переводах на русский).

В книге одного из активистов галицко-русского движения Василя Ваврика, изданной в 1928 году уже в польском Львове, содержится свидетельство: до зимы 1915 года в Талергофе не было бараков, узники спали на голой земле, в том числе в дождь и мороз.

Под лагерь для галицийских русофилов переоборудовали и существовавшую с XIX века тюрьму в богемском Терезине (Терезиенштадте). Здесь же, к слову, умер в заточении сербский националист Гаврило Принцип, убийца эрцгерцога Франца Фердинанда и косвенный виновник начала Первой мировой войны.

Как отмечало ИА Регнум, по оценкам историков, с сентября 1914 года по 10 мая 1917-го (когда последний император Австро-Венгрии Карл распорядился закрыть лагерь) через Талергоф и Терезин прошло не менее 20 тысяч «промосковских» жителей Галиции и Буковины.

Один из узников Терезинской крепости — бывший депутат Галицкого краевого сейма и австрийского имперского совета от Русской народной партии Дмитрий Марков писал: только за первую половину 1915 года в концлагерях были казнены 3,8 тысячи арестантов.

Сообщения о массовой гибели узников подтвердила страшная находка при строительстве аэропорта Грац-Талергоф: здесь были обнаружены останки 1767 человек.

Моральный дух остававшихся в живых узников был подорван, когда стало известно — 22 июня 1915 года Львов вновь перешел к австрийцам.

Когда габсбургская монархия стала очевидно проигрывать, в мае 1917 года, по распоряжению последнего императора Карла I лагеря закрыли. Показательно, что кайзер Австрии и король Венгрии в своём рескрипте написал: «Все арестованные русские невиновны, но были арестованы, чтобы не стать ими».

Дмитрию Маркову повезло — в момент проигрыша и развала Австро-Венгерской империи он вышел на свободу. Чуть позже вместе с двумя другими русофилами — экономистом Петром Гаталаком и Дмитрием Вергуном он прибыл на Парижскую мирную конференцию — отстаивать воссоединение Карпатской Руси с Россией.

Но было уже поздно. Русофильское движение было разгромлено и убито в Талергофе и Терезине. Не осталось надежд и на возвращение бывшей Червонной Руси в русский мир.

Россия была охвачена гражданской войной, Подкарпатскую Русь (нынешнее Закарпатье) забрала Чехословацкая республика, Галиция и Волынь по итогам советско-польской войны 1919–1921 годов достались Второй Речи Посполитой.

«Уничтожение всякого объединения с Россией»

После разгрома москвофильского движения единственной организованной силой оказались сторонники совсем другой идеи.

Используя «кнут» против галицких, буковинских и карпатских русофилов, австрийцы приманивали «пряником» украинофилов, в том числе из России. Началось это ещё до Первой мировой.

Показательно, что один из отцов-основателей украинского национализма Николай (Мыкола) Михновский именно во Львове смог укрыться от ареста, грозящего ему в Российской империи.

Под покровительство австрийцев в Галицию бежал и молодой социал-демократ из Мелитополя Дмитрий Донцов — будущий идеолог «интегральной», а по сути, наиболее близкой к гитлеровскому нацизму версии украинского национализма, которую взяла за основу бандеровская часть Организации украинских националистов (ОУН)*.

В 1913 году, выступая на украинском студенческом съезде во Львове, Донцов заявил: Австро-Венгрия призвана «стать орудием новой революции новых народов Восточной Европы». «Актуален не лозунг самостоятельности. Актуальным, более реальным и быстрее достижимым является лозунг отделения от России, уничтожения всякого объединения с нею», — настаивал новообращённый идейный украинец Дмитро Донцов.

Кто добил последнего союзника

После Рижского мирного договора 1921 года Галичина и Волынь превратились в «Кресы всходние» — восточные окраины Польши. Сейм так не принял обещанный по Рижскому договору закон об автономии «Восточной Малопольши», как теперь именовались окрестности Львова, Тернополя и Станислава (нынешний Ивано-Франковск).

А с начала 1930-х режим Юзефа Пилсудского в ответ на террор, развёрнутый «украинофилами» из ОУН*, начал здесь пацификацию — то есть «умиротворение» при помощи репрессий. По сути, на тот момент в «Восточной Малопольше» были две неподконтрольные Варшаве силы — ОУН* и её боевики, которые вели вооружённую борьбу, а также Коммунистическая партия Западной Украины (КПЗУ), которая оказывалась скорее объектом польских репрессий.

Очевидно, какая из этих сил была более дружественно настроена по отношению к Москве. Пусть уже активистами КПЗУ (среди которых была и Нина Кухарчук, будущая жена Никиты Хрущёва) двигала не идея триединого русского народа, а пролетарский интернационализм, но целью было воссоединение с советскими Украиной и Россией.

Именно борьбу за отделение «Восточной Галиции» от Польши и присоединение к СССР инкриминировали 39 коммунистам — подсудимым на Святоюрском процессе 1922–23 годов.

Понятно, что основатель ОУН Евген Коновалец и главы боровшихся с поляками, а также друг с другом фракций Степан Бандера и Андрей Мельник придерживались совсем других идей. В конце концов, галицкие «борцы за самостийную Украину» пришли к логичной ориентации на Германию.

Что касается партии западноукраинских коммунистов, то она была распущена по указанию Коминтерна в 1938 году. В Москве сочли, что в партию якобы проникла фашистская агентура. После присоединения Западной Украины актив КПЗУ подвергся репрессиям и чисткам.

Показательна судьба главных фигурантов польского Святоюрского процесса — Иосифа Крилыка-Василькова, Стефана Круликовского и Казимира Циховского. Суд «пилсудчиков» приговорил их нескольким годам тюрьмы, но они остались живы. А по приговору НКВД эти коммунисты были расстреляны как «польские диверсанты».

К новой Червонной Руси?

Как отмечало ИА Регнум, к моменту взятия Львова Красной армией в июле 1944 года единственной организованной силой на освобождённых территориях оказались вооружённые отряды ОУН-УПА*. Выкорчёвывать бандеровщину пришлось не менее десяти лет после победы.

Полностью искоренить заразу не удалось — тем более что после хрущевской амнистии 1955 года многие бывшие бандеровцы вернулись из-за кордона в СССР.

Замиренная Галичина, где уже давно никто не называл себя русинами, но многие помнили «батьку нашего Бандеру», притихла лет на тридцать — до начала перестройки. После чего оказалась одной из бомб замедленного действия под единой страной, а после 1991 года — главным плацдармом для десоветизации и дерусификации всей бывшей УССР от Ужгорода до Луганска и от Ровно до Севастополя.

Та же галицийская идея довела до того, что послемайданная Украина потеряла и Крым, и Донбасс. Благодаря СВО вернулась и восточная Новороссия. Общей целью обозначена денацификация Украины. Это значит, что каким-либо образом должен быть нейтрализован и главный оплот неонацизма в бывшем русском городе Львове.

Но подлинное освобождение «достояния Владимира Святого, земли Ярослава Осмомысла, князей Даниила и Романа» будет возможно лишь с возрождением погубленной сто лет назад русинской идеи.

*Экстремистская организация, запрещенная в РФ