«Щенки Каморры». Итальянская молодежь отнимает дело у старых боссов мафии

В Неаполе на площади церкви Сан-Винченцо, что в квартале Риони Санита́, установлена бронзовая композиция — юноша, одетый в рубашку и джинсы, пытается вытащить мяч, застрявший между двумя рейками бульварной скамейки.

Металлическая памятная дощечка, прикрепленная к основанию композиции, говорит всем интересующимся, что это памятник Дженнаро Чезарано, мальчику, павшему от пули мафии поздним вечером 6 сентября 2015 года. Навсегда оставшемуся семнадцатилетним.

Джанни, как по-свойски звали его соседи, жил в сотне метров от того места, где теперь установлена копирующая его бронзовая фигура. Он был вполне обычным юношей: встречался с друзьями-одноклассниками, любил иногда присесть на уличную лавочку, чтобы не спеша и с удовольствием втягивать аромат последних перед началом нового учебного года летних ночей. Отдавал дань моде занятий спортом, посещал по воскресеньям церковь, любил море. Неприятности до того рокового сентябрьского вечера сами обходили его стороной.

Непредвиденный ущерб

Четыре мощных, утробно, по-львиному рычащих байка возникли на площади неожиданно и резко. Будто в погоне за оригинальностью монтажа режиссер решил грубо и непрофессионально сменить кадр. Истошно взвизгнули тормоза. Восемь седоков, не спрыгивая с машин, по-киношному коротким эффектным движением выхватили оружие — кто из-за пояса, кто из подмышечной кобуры. Зазвучала хаотичная, беспощадная, злая перестрелка.

Байкеры были молодыми членами одного и того же мафиозного клана неаполитанской Каморры, возглавляемого лидером по имени Ло Руссо. Но входили они в разные его группировки и возникший «огневой контакт» был одним из многих, составлявших непрекращающуюся междоусобицу за контроль над этой частью района.

Это была стрельба на авось, но с расчетом, что удастся уничтожить противника. Джанни не был мишенью, ему просто не повезло стать случайной жертвой пули-дуры. Непредвиденным ущербом, который высадившие, почти не целясь, весь свой боезапас молодые гангстеры даже не заметили. И дали по газам.

«Он оказался не в то время не в том месте, так у нас любят выражаться, объясняя случайную жертву, — говорит Антонио Чезарано, отец Джанни. И сегодня, по прошествии семи лет после трагедии, его голос при воспоминании о сыне дрожит, а на глаза набегают слезы. — Но эти слова не соответствуют действительности. Это было нормальное, совсем не криминальное место. Для прогулок и общения далеких от преступности людей. Я не могу объяснить, насколько это против природы — потерять ребенка. Конечно, жизнь всегда кончается смертью, но в случае с ребенком это несправедливо. В особенности, если он погиб в результате такой чудовищной случайности».

Через несколько месяцев после убийства Джанни история повторилась. Невинной жертвой стал 19-летний Чиро Колонна. К Каморре он тоже не имел никакого отношения. Парень просто шел по своим делам, меряя поспешными шагами одну из улиц Понтичелли, восточного пригорода Неаполя.

И в этот самый момент там вновь сошлись две группы стрелков. Одна из них понесла потерю: был убит Джузеппе Вастарелла, глава гангстерской команды, намеревавшейся прикончить того самого Ло Руссо, о котором уже говорилось. Вастарелла участвовал и в той перестрелке, что унесла жизнь Джанни.

Все причастные к этим двум смертям невинных парней сегодня отбывают тюремные сроки. Карло Ло Руссо тоже смотрит на небо сквозь крупную клетку — он получил 16 лет за организацию убийства. Приговор мог оказаться более суровым, но Карло пошел на сделку со следствием, и срок ему скостили. Его подельники на такой шаг не отважились и потому проведут за решеткой весь остаток своей жизни.

Это не вернет сына Чезарано-старшему, но дает ему, по его же собственному выражению, «минуту спокойствия». «Этот вердикт не просто приговор преступникам, — говорит он, — это символ возвращения господства закона в город».

Смена парадигмы

Надежда на изменение ситуации проснулась, когда апеннинские СМИ запестрели заголовками об открывающемся 13 января 2021 года «процессе века над мафией». Итальянское правосудие трудилось не покладая рук, раскручивая дела видных и не очень персон «Ндрангеты» — одной из мощнейших мафий страны.

Правоохранителям удалось собрать на скамейке подсудимых 355 человек, которых СМИ называли гангстерами, коррумпированными политиками и лицами, занимающими высокие места в иерархии организованной преступности. По итогам длившегося почти три года процесса более 200 человек получили тюремные сроки.

Нескольких боссов вычеркнула из этой жизни случайная (или нет) полицейская пуля во время арестов, кто-то согласился стать «пентити» (криминальный авторитет, пошедший на сотрудничество с правоохранителями).

Подобного успеха итальянское правосудие не добивалось с 1986 года, когда в результате судебного разбирательства на долгие годы сели около 300 мафиози другой организации — «Коза Ностры».

Праздновать победу над «Ндрангетой» в Италии не стали. Во-первых, помня, что прокуроры, ведшие дело «Коза Ностры», умерли после процесса не своей смертью. Именно поэтому Никола Граттери, прокурор, раскручивавший дело «Ндрангеты», уже более 30 лет находится под постоянной охраной полиции.

А во-вторых, все причастные прекрасно понимали, что головы у гидры отрастут новые. Причем, как правило, более молодые, менее рассудительные и куда более отмороженные. Оснований для таких дум было предостаточно.

Детские банды

После волны жестоких разборок с перестрелками, прокатившейся в 2017 году, в полицейский обиход вошел термин «детские банды». Группы эти состоят из преступников подросткового возраста и отличаются жестко выстроенной иерархической структурой. Многим участникам таких банд нет еще и четырнадцати. Обучению в школе они предпочли штудирование на улице криминальных наук.

Малолетние бандиты участвуют в наркоторговле, воруют, грабят, не боятся идти и на разбой. Подобно латиноамериканским марам*, они прибегают к насилию не задумываясь. Без скидок на возраст, пол и физическое состояние человека, встретившегося им на дороге.

Подростковая преступность — явление в Неаполе не новое. Еще чуть ли не сорок лет назад Джанкарло Сиани, репортер, посвятивший свою короткую жизнь расследованию деятельности мафиозных структур, писал о детях, которых «Каморра» активно использовала у себя на службе. Сиани погиб в сентябре 1985 года — два киллера «Каморры», вооруженные «береттами» подстерегли его возле дома и всадили ему в голову десять пуль. Ему было всего 26 лет.

«Их зовут на специфическом жаргоне наркотрафикантов мушилли (в переводе с итальянского — «маленькие мухи». — Прим. ред.). Их используют как посредников и курьеров при распространении, доставке и розничной продаже «дури». Они удобны и по закону ненаказуемы. Даже если их возьмут с поличным в виде целого мешка героина. В мушилли идут те, кто еще не дорос до возраста наступления уголовной ответственности», — написал он в своей последней статье за несколько дней до смерти.

«Теперь образ действий изменился. Судьи хорошо поработали, обезглавив многие преступные кланы. Образовавшиеся вакансии стали заполняться сущими юнцами. С почти полным отсутствием жизненного опыта, но зато длинным криминальным послужным списком, — отметил, проанализировав доклад, изданный Libera, некоммерческой антимафиозной ассоциацией, другой итальянский журналист Фабио Джулиани.

— 20 лет — это возраст, в котором сейчас становятся шефами гангстерских объединений. Из последних отчетов Департамента антимафиозных исследований МВД мы узнаем, что уровень беззакония растет и позиции его в регионе усиливаются. Мы узнаем о вражде между молодежными группировками и их сосуществовании с «истинными организациями каморристов». У боссов «детских банд» могут быть в подчинении сотни людей, в основном несовершеннолетних, работающих в качестве часовых, оруженосцев, курьеров, доставляющих наркотики на дом. Недоросли работают кем угодно, даже киллерами».

По данным полиции Неаполя, в 2017 году в детских бандах, руководимых «беби-боссами», насчитывалось не менее 2000 членов, которых в прессе именуют «щенками Каморры». В этом определении — ни намека на унижение. Только констатация факта, что годами они, чтобы считаться настоящими мафиози, пока не вышли. Сколько «щенков» на улицах сегодня — открытых данных нет. Но никто не возьмется утверждать, что число «мальчиков с пистолетами» с тех пор сократилось.

Чтобы устроить пальбу на улице, юным гангстерам не нужна причина. Достаточно вдруг возникшего желания заставить всех идущих по тротуару упасть на асфальт, хоронясь от пуль. Так они напоминают всем живущим здесь, да и случайно забредшим сюда тоже, кто тут хозяин. Ежегодно, начиная с 1980-го, на неаполитанских улицах и площадях от случайной «передозировки» свинца погибает не менее трёх ни в чём не повинных жертв.

Меньше пиццо — больше пиццы

Антонио Чезарано не спеша перемещается по улицам Саниты, ему торопиться некуда. Солнце еще высоко и как будто говорит: «Пока я свечу, опасности нет». Надписи на стенах домов подсказывают, что «солнечная гарантия» — не стопроцентна. В тирадах настенного искусства квартала, чьи авторы не считают обязательным следовать канонам грамматики и орфографии, содержатся угрозы отступникам-пентити всеми видами наказаний. От божьих до человеческих.

Мимо раз за разом с ревом пролетают крутые «моты». Восседающие на них молодые люди — подчеркнуто без шлемов. Действительно, стоит ли беспокоиться, что при падении можно повредить голову, если над тобой постоянно висит опасность схватить дозу свинца в череп?

«С тех пор, как заправлять начала молодежь, пиццо (pizzo), налог, устанавливаемый рэкетирами для владельцев здешних магазинов, ресторанов, пиццерий и прочих коммерческих точек, упал в два раза», — вдруг и вроде бы ни с того ни с сего говорит Чезаре. И кажется, что в его голосе звучит подобие похвалы юным бандитам за ослабление давления на «крышуемых». Однако далее выясняется, что это не так.

«Теперь главная статья доходов — наркотики. А их толкают в розницу часто в барах. Если хозяина заведения обложить высокой данью — он вынужден будет поднять цены подаваемых блюд, да и на сервис тоже. И тогда приток народа уменьшится. В этих кварталах не привыкли, да и не имеют возможности есть задорого. Молодые, а в механизме ценообразования уже разбираются», — криво усмехаясь, констатирует Антонио.

Жестикуляция его (где вы видели итальянца, чтобы он объяснял что-то с каменным выражением лица и вытянувшись по стойке «смирно»?) привлекает внимание группы юношей, одетых в фирменные рубашки и что-то яростно вытыкивающих пальцами на экранах своих дорогих мобильников.

Недоверчиво-вопрошающе смотрят и на беседующего с ним репортера: зачем он здесь, не прикидывается ли иностранцем — может, подставной? Засланный казачок от карабинеров?

Выбор иконы

Войны без святых и демонов не бывает. Их именами она вершится и благодаря им же — заканчивается. Причем общих святых для конфликтующих сторон не может быть по определению. Назначенный одними в святые для других — воплощение дьявола. По сути, разделяет их один шаг. Крошечное расстояние между двумя (или больше) противоборствующими группами, «солдаты» которых уже передернули затворы, взвели курки, но не стреляют.

Выжидая зачем-то (возможно, следуя стереотипу, навязанному голливудскими вестернами) неверного движения противника, которое потом оставшиеся в живых будут иметь право истолковать как провоцирующее и угрожающее. И выдать оправдывающее их «мы защищались», в чём, по правде говоря, ни одна из сторон не нуждается.

Кем назначить человека, развязавшего войну, — святым или дьяволом — выбор социума. Какие настроения циркулируют в обществе, о чём говорят больше — позитиве или негативе конкретной персоны — от этой печки и танцы. Робин Гуд — первая из всплывающих из прошлого народных легенд. Благородный разбойник. Разбойник, но благородный.

Из неапольских юных боевиков к нему ближе всего Эмилио Сибилло, 17-летний подросток, сколотивший свою «бригаду по зачистке улиц от мафии» и выжигавший это зло (состоявшее, между прочим, из ему подобных молодых людей) огнем и мечом в течение двух лет. Эмилио казнил, особо не задумываясь, достаточно ли веские основания имеются для вынесения смертного приговора: он зачищал улицы от наркоторговцев, рэкетиров и прочей «темной силы».

За это его уважали политики и коммерсанты, освобождавшиеся от «молодежного» пиццо и возвращавшиеся к отчислениям в карман «старой взрослой, мудрой мафии». И с удовольствием оплачивавшие услуги ES17 (буквы — инициалы Emanuele Sibillo, цифры — возраст начала его «трудовой деятельности»), как до сих пор пишут в его память на стенах домов узенькой Виа Оронцио Коста, где он нашел-таки свою смерть.

Фактически все они просто меняли одну «крышу» на другую, но с облегчением в незаконном «налогообложении» и под лозунгами борьбы против преступности и несправедливости. Благородный разбойник подробно информировал общество о своей деятельности, освещая в соцсетях результаты проводимой санации — с фото и видео валяющихся в лужах крови врагов. Аккаунт его ломился от восторженных комментариев и лайков. Жизнь его была один в один как кино и не стоила ни лиры.

Через два года (5 июля 2015-го) нарвался на пулю и он. Спустя еще немного времени в одном из переулков патронируемого им квартала Сан Гаэтано появился небольших размеров бюстик ES17. Изготовление памятного знака инициировали и оплатили благодарные коммерсанты. Местный суд провел слушания по делу, красноречиво названному Caso La paranza dei bambini (в переводе на русский — дело детей-пираний).

Служители Фемиды локального уровня констатировали, что за два года конфликта молодежных группировок с применением огнестрельного оружия в мир иной отправились 60 подростков-боевиков. Еще 40 подростков-воинов по итогам процесса были помещены за решетку. Суммарный срок пребывания их там составил 500 лет.

Писатель Роберто Савиано на основе событий написал свой роман, а режиссер Клаудио Джованези снял фильм (оба произведения в русскоязычной версии названы «Пираньи из Неаполя»).

Status quo

Итальянские газеты время от времени вспыхивают размышлениями и репортажами о Неаполе под кликабельными заголовками «Власть в Каморре берут молодые». И с подтверждающими выводами на основе информации об идущей войне «детских банд» в духе «12-миллиардный бизнес Каморры на отмывании денег, утилизации мусора и дистрибуции кокаина изменений не претерпел, хотя улицы и площади города теперь контролирует молодежь в возрасте от 17 до 25».

Журналисты сами себе противоречат, заявляя, что «без-царя-в-голове-подростки» отжимают руководящие места у седовласых мудрецов мафии. Да, крутые парни на мотоциклах, начинающие стрелять раньше, чем думать, выглядят угрозой главам мощных кланов, ведущих дела в тиши своих вилл и офисов, вдали от мирской суеты. Да, те, кому выпадает удача остаться в живых, начинают модно и дорого одеваться, сорить деньгами на дискотеках и слушать в свой адрес уважительное «босс».

Только забраться на самый верх, как это удалось парню по кличке «Лицо со шрамом» где-то там далеко за атлантическими волнами, им не суждено. Герой Аль Пачино — фигура, выписанная специально под кино, да и ситуация нарисована тоже киношная.

У реальных руководителей мафии с подобными выскочками разговор короткий, а зачастую весь разговор заключается в произнесении эпитафии над холодеющим трупом «перешедшего красные линии». Бывает, правда, что некоторым «несистемным оппозиционерам» везет и они успевают понять, что лучше существовать в отведенных ему верхами организации рамках, чем не существовать вообще.

Если верить данным неаполитанской прокуратуры, контроль над городом находится в руках двух мафиозных кланов — Alianza de Secondigliano и Mazzarella. В руководстве которых вовсе не молодые люди. Никого и ничего не боящимся юношам разрешено держать в страхе улицы. Но делать это с умом — нельзя актами чрезмерной жестокости создавать Неаполю дурную славу в туристической среде. Легальную экономическую базу мафии никто не отменял. Да и под маской обычных гостей в город легче проникать людям, занимающимся не совсем легальным бизнесом.

Центр Неаполя держит банда 26-летнего О’Пуорсе, человека среди гангстеров не случайного. Отец его выбрал для себя стезю грабителя банков. Родной дядя О’Пуорсе состоял в одном из кланов в должности наемного убийцы. На персональном счету дяди-киллера — 34 прерванные чужие жизни.

«Когда я был маленьким, часто видел в нашем доме тех самых политиков, которые выступали по телевизору и проклинали на все лады организованную преступность. Именно тогда я понял, что верить никому нельзя, а настоящий «капо» — не тот, кто садит из револьвера по прохожим на улице, а кто руководит из тени», — это высказывание О’Пуорсе гуляет по итальянским газетам. Но ни одна из них не берет на себя смелость сказать, что юноша произнес эти слова в микрофон именно её корреспондента.

«Он не пьёт, не курит, не носит с собой оружия, управляет сетью наркоторговцев, но сам «дурью» не балуется. Несколько лет назад он получил полтора года за участие в вооруженном нападении. Но не провел в тюрьме ни дня — всё это время «проотдыхав» под домашним арестом. Мог бы, наверное, и вообще быть оправданным, однако это не входило, видимо, в его планы.

Чтобы получить доступ в организацию, судимость иметь просто обязательно — иначе перспективы занять высокое положение в системе практически равны нулю. Он умён и точно знает, куда держит путь в этой жизни», — такова оценка испанской El País кандидата в будущие реальные, а не уличные боссы неполитанской мафии.

«Соколы»-чистильщики

Остановить продвижение вверх О’Пуорсе сможет только смерть, считают полицейские из спецподразделения Falchi («Соколы»). Команда эта создавалась с полномочиями СОБРа — для оперативной реакции на преступления насильственного характера.

13 крепких бойцов, похожих внешне на суперменов из комиксов от Marvel, рассевшиеся на столах и стульях своего офиса на четвертом этаже Управления внутренних дел Неаполя, готовятся заступить на ночное дежурство.

Истертая кожаная куртка с металлическими налокотниками, один пистолет в кобуре под мышкой, второй сзади за поясом, бронежилет, шрамы на лице — типичный образ актера, снимающегося в боевике с драками, резней, стрельбой…

Только эти парни не супермены с театральных подмостков, у них всё не понарошку. Стражи закона на собственном боевом (а как иначе) опыте давно убедились, что лечение болезни, именуемой уличной преступностью, можно проводить только радикальным методом. Операциями по удалению. Из жизни, разумеется.

Но чересчур мягкое законодательство, считают они, не позволяет «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита».

На дворе — XXI век, но Неаполь застрял где-то в Чикаго 30-х годов прошлого столетия. И, похоже, даже сильно пожелав выбраться из этого болота трясины, не в силах этого сделать. Жизнь в городе «такова, какова она есть, и больше никакова́».

*Mara Salvatrucha (Мара Сальватруча) — сленговое название организованной преступной группировки, включающей, по данным ФБР, от 50 до 80 тысяч членов. Действует на территории Мексики, Сальвадора, Гондураса, Гватемалы, Никарагуа, США и некоторых других стран.

Члены банды промышляют заказными убийствами, похищениями людей, рэкетом, грабежами, вымогательством, крышуют проституцию, угоняют автомобили. Высшие иерархические слои организации занимаются мошенничеством, отмыванием денег и торговлей наркотиками.