«Духовный спецназ» СВО. Священник и имам вместе молятся в Авдеевке

К храму Святой Марии Магдалины в освобождённой Авдеевке осторожно подходит группа российских солдат. Отделяются несколько бойцов — инженерная разведка. Проверяют, не остались ли внутри растяжки, мины и иные неприятные смертоносные сюрпризы.

Чисто, можно входить.

То, что храм уцелел под бомбардировками и обстрелами, — Божье чудо, говорит главный военный священник РПЦ в зоне СВО протоиерей Димитрий Василенков.

В крыше зияет дыра — попал снаряд. Пол засыпан обломками кровли. Больно смотреть на святая святых — алтарь: беспорядок, осколки… Но — ещё одно чудо: иконы серьёзно не пострадали. Верующие сделали всё, что могли: накрывали одеждой, кусочками ткани.

С солдатами к храму подходят двое мужчин — иерей Роман Чебоненко и имам-хатыб Сафин Рафис хазрат. Они священнослужители разных религий, но о различиях здесь не говорят. Дело у всех общее.

«Храм, — дрожащим голосом говорит отец Роман, — это тихое спокойное место, где человек думает о Боге. Видеть его в таком состоянии — страшно».

Наступает время намаза. Имам-хатыб Сафин Рафис хазрат выбирает участок на улице, бережно очищает его от обломков и читает молитву.

«Пророк Мухаммад говорил: «Когда будете захватывать города, никогда не разрушайте храмы, церкви и синагоги». Его спросили: «Почему?» — «Потому что там тоже обращаются к одному-единственному Богу», — поясняет имам.

Зайдя внутрь, иерей поднимает осколок снаряда. Показывает военным. Натовский, слышит в ответ: «Наши ребята храмы не трогают».

«Пока мы читали намаз, христиане нас прикрывали»

Православный священник и имам — это «духовный спецназ» для бойцов специальной военной операции. Едут туда, где нужны больше всего, — даже если очень опасно. Познакомились и подружились они недалеко от линии фронта. Часто выезжают на позиции в одной машине.

Роману Чебаненко — 43 года. Старший священник группировки сил «Центр» и настоятель храма Иверской иконы Пресвятой Богородицы при 201-й российской военной базе в Таджикистане. До принятия сана служил в погранвойсках на таджикско-афганской границе, потом три года — по контракту.

Это уже шестая командировка в зону СВО — первая была в 2022 году, сразу на полгода.

Имам-хатыб Сафин Рафис хазрат приезжает к бойцам как волонтёр. В юности отслужил в ВДВ, был миротворцем в зоне армяно-азербайджанского конфликта. 54 года. Живет в Башкирии — в городе Мелеуз, работает стоматологом-ортопедом. Отучился на психолога.

С начала СВО рвался в Донбасс добровольцем — не пустила жена: у них пятеро детей. Когда появилась возможность поехать имамом, попросил благословения у верховного муфтия — получил его. Согласилась и супруга.

В прошлой командировке, вспоминает имам, три дня находился с военными в татарской территориальной части. Наступил байрам-намаз. Бойцы-христиане отпустили всех мусульман: «Идите, братья, читайте намаз».

«Пока мы читали намаз — они нас прикрывали», — говорит мужчина.

Православие и ислам на многие вещи и явления смотрят одинаково, вступает в разговор Роман Чебаненко: осуждение греха, проповедование дел милосердия. В общении с мусульманами христиане упор делают на то, что объединяет представителей разных религий.

Так же ведут себя и бойцы — несмотря на разные национальности и веру, дружат, помогают друг другу и вместе защищают Родину. На фронте иначе нельзя — опасно для жизни. Как идти в бой с человеком, которому не доверяешь?

«Как можно лицемерить, говоря о показательной дружбе между православным священником и имамом? — удивляется Рафис хазрат. — Отчасти, может, и есть некая показательность — в благом понимании, потому что на нас лежит ответственность за спокойствие общества. Люди видят, что мы дружим по-настоящему».

«Нет большей любви, чем положить жизнь за други своя»

Российская армия освободила Авдеевку 17 февраля. Роман Чебоненко и имам-хатыб Сафин Рафис хазрат почти одновременно приехали в эти места в конце января, во время тяжёлых боёв за город.

Даже после освобождения было неспокойно, вспоминает священник: Авдеевку ещё не полностью разминировали, летали дроны. Но вопрос «ехать или нет» даже не стоял: нужно было духовно поддержать наших ребят, вместе помолиться.

В один из дней в город прибыла гуманитарная помощь. Начали её разбирать — прилетел беспилотник, потом заговорила артиллерия, рассказывает имам. И даже в этот критический момент все действовали сообща, помогали друг другу.

«У нас в христианстве написано: нет большей любви, чем положить жизнь за други своя, за ближнего своего», — цитирует Священное Писание иерей.

Точно неизвестно, кто первым произнёс фразу «В окопах не бывает атеистов». Впрочем, и не важно: атеисты на фронте есть, говорит отец Роман. Но даже люди неверующие слушают беседы солдат со священником, не уходят.

Не уходят они и когда начинается молитва: просто переходят в конец строя.

«Чаще всего бойцы спрашивают: правильно ли мы поступаем — воюем, будучи верующими? Я отвечаю: пророк Муххамад говорил, что защита Родины — это долг верующего», — рассказывает имам.

Если возможность есть, христиане и мусульмане разделяются для молитвы. Но случается, что разойтись невозможно: например, служба проходит в блиндаже, выйти на поверхность нельзя — обстреливают. Тогда иерей и имам по очереди читают, как правило, краткие молитвы.

«В момент, когда читаю молитву я, христиане стоят, крестятся. Мусульмане в этот момент безмолствуют. Когда начинает молиться мулла, уже христиане молчат, а мусульмане молятся и повторяют то, что говорит их духовный лидер», — объясняет отец Роман.

Молитва — это обращение к одному-единственному Богу о защите, прощении и милости, продолжает Рафис хазрат. Каждый в душе остаётся при своей вере, подобные смешанные молитвы никого не смущают.

После окончания молебнов священнослужители благословляют солдат. Впереди у них ещё много очень тяжёлой, но такой важной работы.