Гаагский суд перепутал русских Донбасса с канадскими аборигенами

Ордер на арест уполномоченного по правам ребёнка при президенте России Марии Львовой-Беловой, выданный МУС, как и вся медийная кампания вокруг предполагаемой депортации и русификации сотен тысяч украинских детей, привлек немалое внимание во всем мире. Многие западные интеллектуалы выражают свое возмущение действиями России, которые «граничат с геноцидом».

Например, такие люди, как детские психиатры Бернар Голс и Пьер Леви-Суссан, антрополог Вероник Наум-Грапп, писатель и режиссер Джонатан Литтелл, политолог Николя Тензер, кинокритик Сильви Ролле, опубликовали письмо в Le Monde, где, в частности, пишут:

«Перевоспитание» украинских детей «является частью плана по искоренению украинской нации, опубликованного в апреле идеологом Тимофеем Сергеевым, близким соратником Владимира Путина».

Для человека, говорящего по-русски и хоть немного представляющего себе государство Российское, обвинения в вывозе и насильственной ассимиляции украинских детей звучат чрезвычайно странно, причем независимо от того, как он относится к текущему конфликту.

У нас даже с организацией добровольного переселения русских людей в Россию дело нельзя сказать, что хорошо налажено. И с ассимиляцией тех людей нерусского происхождения, которые прибыли в Россию совершенно добровольно и охотно, тоже есть большие затруднения.

И в Крыму один из государственных языков — украинский.

А чтобы государство организованно хватало, да еще сотнями тысяч, детей из нерусских семей и их принудительно ассимилировало… Из всех злодейств, в которые оно впало и, хотя бы теоретически, могло бы впасть, это выглядит наименее правдоподобным.

Вероятно, этот жуткий рассказ — перепев нашумевшей истории о том, как в англоязычном мире, в Канаде и Австралии власти пытались насильно ассимилировать детей аборигенов в «белую культуру». Эти события, имевшие место десятилетия назад, стали восприниматься как символ империализма и угнетения на волне woke’изма и обвинения проклятых белых цисгендеров (и особенно христианских миссионеров) в намеренном истреблении аборигенных культур.

Теперь, поскольку русские объявлены империалистами и угнетателями, они должны делать то, что полагается империалистам — насильно ассимилировать аборигенов. Поскольку не только сотрудники МУС, но и большинство западных обывателей ни на вид, ни на выговор не отличат украинцев от индейцев, а тех и других — от русских, они просто проецируют знакомую им картинку на незнакомую им ситуацию.

Что же произошло на самом деле?

Даже если внимательно прочитать резко антироссийские источники, которые в целом поддерживают обвинение, становится ясно, что речь идет о двух категориях детей, покинувших территорию Донбасса, о тех, кто был эвакуирован вместе с родителями, и о воспитанниках детских домов.

То есть в реальности «преступлением против человечности, имеющим признаки геноцида», была названа эвакуация русскоязычных (а по самосознанию и самоопределению так и просто русских) взрослых и детей из зоны боевых действий в Россию.

Но, во-первых, как следовало поступить? Оставить их в зоне боев? Трудно сказать, понравилось бы это французским интеллектуалам, но будем надеяться, что нет.

Во-вторых, эти взрослые и дети менее всего нуждались в перевоспитании из украинцев в русских.

В 2014 г. линия фронта разделила Донбасс на территорию ЛДНР и остатки Донецкой и Луганской областей под контролем Украины. Через однородный в культурном отношении регион пролегла искусственная граница, разделившая не просто людей с одинаковыми политическим предпочтениями. По разные стороны оказалось множество людей, объединенных родственными узами.

В ЛДНР дети (а также их родители) едва ли говорят по-украински и уж совсем вряд ли считают себя украинцами, так что трудно видеть в этом их насильственную ассимиляцию в чужую культуру. Это дети, родители и опекуны которых восемь лет воевали и терпели обстрелы именно в силу острого нежелания быть частью Украины.

Когда линия боевого соприкосновения в 2022 году сдвинулась на запад, из контролировавшихся ранее Украиной районов, охваченных боевыми действиями, люди (и взрослые, и дети) эвакуировались в Россию. Как организованно, при содействии властей, так и просто в индивидуальном порядке, воссоединяясь с родными и близкими.

Всё это люди, которых всё это время называли и продолжают называть «ватой», «донецким былом», «сепарами» и другими подобными словами. В Сети достаточно видеосвидетельств, записанных украинскими солдатами и волонтерами, в которых они откровенно признаются во враждебности местного населения на территориях Донбасса, которые они еще контролируют. К какому языку и культуре принадлежат эти люди, вы можете спросить у них самих.

Про насильственную ассимиляцию, вытеснение родного языка и тому подобные вещи, конечно, поговорить можно, как и о том, кто этим в действительности занимался. Но не будем уходить от темы.

Итак, картина, которую рисуют обвинение и поддерживающие ее публикации в западной прессе, — Россия насильно вывозит и ассимилирует украинских детей — просто не соответствует действительности.

Где бы Россия взяла такое количество украинских детей в Донбассе?

Однако, поскольку люди редко читают дальше заголовка, у них в памяти остается жуткий образ сотен тысяч детей, которых (тут воображение достраивает картину) русские конкистадоры и плантаторы вырвали из рук рыдающих матерей и увезли с собой, чтобы отторгнуть их от их родной аборигенной культуры. Взволнованные интеллектуалы подписывают обращения.

Трудно упрекать их в этом. Они слишком заняты служением человечеству, чтобы вникать в дела конкретных людей, и слишком поглощены служением истине, чтобы тратить время на выяснение того, что же произошло на самом деле.

Для них это регион, языков которого они не знают, об истории которого не имеют ни малейшего представления, как и об истории текущего конфликта. Им можно рассказать все что угодно, и они охотно поверят.

Истина обычно не укладывается в голливудский сюжет «плохие парни против хороших парней». Так бывает, что в реальности «плохие парни» уклоняются от того, что им полагается по сценарию. Например, не занимаются геноцидом.

А «хорошие парни» могут систематически врать. Когда людям отчаянно нужна поддержка союзников, им не до доброго имени, своего и уже тем более неприятеля.

Как мы видели на примере экс-омбудсмена Украины Людмилы Денисовой с ее душераздирающими рассказами о сексуальных преступлениях российских военных против украинских детей. Рассказы потом оказались выдумками, однако в свое время помогли добиться поставок оружия.

Всем, кроме розовых единорогов, прекрасно известно, что на войне не только убивают, но и без конца врут.

Но если мы говорим о таком учреждении, как суд, то его работа — медленно и скучно, по определенным правилам выяснять, что произошло (или не произошло) в действительности и кто несет за это ответственность.

Суд — это не собрание европейских (или американских) интеллектуалов, которые взяли на себя нелегкий труд быть совестью человечества. Суд — это прежде всего профессионалы, которые делают свою работу.

Уважение к суду держится на вере в его беспристрастность. Идет ли речь о союзниках или врагах, своих сукиных сынах или чужих, суд отодвигает в сторону гнев и пристрастие и тщательно устанавливает истину, совершенно не интересуясь тем, вписывается она в тот или иной пропагандистский нарратив или нет.

Когда суд руководствуется представлениями, предполагающими полную неосведомленность в происходящем, воспринимать его всерьёз невозможно.