Россия и евразийская интеграция. За счёт и против России? Часть 2

Любой интеграционный процесс всегда имеет одного или нескольких выраженных лидеров, определяющих стратегические цели, практические задачи и механизмы их достижения. Например, в случае ЕС такими лидерами стали Германия и Франция, которые последовательно и настойчиво добивались трансформации рыхлой структуры ЕЭС в Европейский союз, в котором действуют наднациональные органы и единая валюта, включая наличное обращение.

Для постсоветского пространства естественным центром притяжения и лидером интеграционных процессов была и остается Россия. Бывшие советские республики входили в состав Российской империи в качестве провинций, а после образования СССР получили из рук Москвы признаки государственности, некоторые из них впервые. Считалось, что их государственность носит формальный характер, именно на это ссылаются до сих пор многие сторонники незаконного решения о передаче Крыма в состав УССР. Однако грянули 90-е, наступил «парад суверенитетов», и на территории Советского Союза появилось 15 независимых государств.

Ельцинская Россия поспешила с официальным признанием — тогдашнее руководство было занято исключительно сохранением и укреплением собственной власти, установила формальные дипломатические отношения и пустила ситуацию на самотек. Вопреки изначальным соглашениям произошел раздел Вооруженных сил и переход каждой из стран на свою национальную валюту, что сделало дальнейшую дезинтеграцию необратимой. Известная в то время позиция Москвы — «куда они денутся» — оказалась глубоко ошибочной и порочной.

Получив власть, националистические элиты бывших союзных республик старались укрепить ее прежде всего внедрением своей идеологии. Лживый тезис, популярный в конце 80-х, что национальные республики «кормят» Россию, стал краеугольным камнем в обосновании их независимой государственности. При этом обрывать экономические связи с Россией бывшие республики даже не пытались — на деле они до сих пор значительно зависят от торгово-экономических отношений с РФ, а кто-то и от ее прямой экономической помощи. При этом их политический вектор всё более разворачивался на Запад.

Характерно, что чем более в той или иной республике были развиты националистические настроения, тем быстрее они шли на разрыв с Россией. Первыми стали страны Прибалтики. Марши в честь Ваффен-СС в Риге, притеснения русских и русскоязычных вплоть до политики сегрегации, снос памятников не помешали Москве вести дела в обычном порядке. Даже вступление в 2004 г. прибалтийской тройки в НАТО не встретило реального противодействия России, еще питавшей тогда надежды стать частью западного мира.

Украинский национализм, зачатый еще Австро-Венгрией и во многом вскормленный советской властью, проводившей политику украинизации и передавшей УССР значительные исконно российские территории, не был ликвидирован в результате послевоенных антибандеровских чисток НКВД, а при Хрущеве и Брежневе (оба — выходцы с Украины) вновь стал доминирующей идеологией для миллионов украинцев, особенно на западе республики. После распада СССР, повсеместного и тотального осуждения советских ценностей, включая интернационализм, образовался ментальный и идеологический вакуум, который со временем заполнили национализм и религиозность, иногда в тесной и уродливой связке, как на Украине, ставшей жертвой идеологии крайнего этнического национализма и многочисленных церковных расколов.

Всё это время становления Украины как антироссийского государственного образования Россия смотрела на нее «через газовую трубу», не обращая внимания на нарастающую бандеризацию. Между тем еще в 2003 г. считавшийся всегда пророссийским второй президент Украины Л. Д. Кучма издал книжку «Украина не Россия», в которой пытался обосновать этническое превосходство украинцев над великороссами. Он же в интервью немецкому журналу Шпигель заявил: «Москва ежегодно перекачивает через нашу страну на Запад 130 миллиардов кубометров газа. Если здесь откачают 1 миллиард кубометров — это же ничтожная доля». В этом вся суть отношения элит постсоветских государств к России — утверждение собственного национального превосходства в сочетании с колониальным отношением к ней как источнику собственного богатства. Именно в этом заключается их понимание интеграции и задач, которые они перед собой ставят.

Мягкотелость, отсутствие честного анализа и стратегического видения в Москве во многом способствовало укреплению и развитию русофобских тенденций у наших границ. Россия не использовала интеграционные структуры, чтобы пресечь негативный сценарий. Своим долготерпением мы во многом сами взрастили украинский нацизм, уничтожать который теперь приходится на поле боя.

Молдавия, как Украина и Белоруссия, находится на западных рубежах бывшего СССР. Как и они, Молдавия больше подвержена западному влиянию, прежде всего со стороны ЕС. Республика является членом СНГ и активно пользуется соглашениями, облегчающей ей экспорт своей продукции, прежде всего на российский рынок. Пришедшая к власти президент М. Санду не скрывает прорумынского и антироссийского курса своей политики. Открыто и с помощью западных стран оказывает давление с целью выдавить российских миротворцев из Приднестровья, где они находятся на основании международных договоров. Это не мешает молдавскому руководству требовать нерыночных, льготных цен на газ и срывать графики платежей.

Привычка требовать от России экономических преференций, проводя антироссийский (иногда стыдливо называя его многовекторным) внешнеполитический курс — основа политики многих постсоветских государств. Любая попытка Москвы отстоять свои интересы трактуется ими как посягательство на святое, в их понимании, право и правило, которое емко сформулировал еще З. Бжезинский — «за счет России и против России».

Белоруссию часто называют главным и чуть ли не единственным союзником России. Республика входит во все интеграционные объединения, сформированные вокруг России: СНГ, ЕАЭС и ОДКБ. Еще в конце 1999 г. между РФ и РБ было подписано соглашение о создании Союзного государства, которое предусматривало создание наднациональных органов власти, включая законодательную, судебную и исполнительную, введение общей валюты и создание общего экономического пространства.

Реализация соглашения до сих пор не закончена. Больше того, президент Белоруссии А. Г. Лукашенко неоднократно заявлял о «многовекторности» белорусской политики, позволял себе русофобские заявления о превосходстве белорусов над великороссами («белорусы это русские со знаком качества»). Аресты неугодных ему представителей российского бизнеса, журналистов, наконец, дело «вагнеровцев», которые были арестованы накануне президентских выборов в Белоруссии и обвинены в подрывных намерениях, — все эти действия не укладываются в рамки общепринятого понимания союзных отношений.

Экономика Белоруссии и благосостояние ее народа в значительной степени зависит от прямых и косвенных дотаций России. Тем не менее в целях укрепления своей власти Лукашенко не только закрывал глаза, но своими словами и поступками поддерживал белорусских националистов, т. н. «змагаров», которые в результате выступили против него после президентских выборов.

Цветная революция в Белоруссии не удалась, но ее последствия очень значимы. Прежде всего, стало ясно, что в республике сформировалось активное и агрессивное русофобское меньшинство. Жесткое подавление Лукашенко попытки переворота привело к санкциям против Белоруссии и вынудило его повернуться к России. Многовекторность превратилась в одновекторность не по доброй воле Лукашенко, а из-за безвыходности. Западные страны совершили серьезную ошибку: руководствуясь собственными идеологемами и не признав президентские выборы в Белоруссии, обрушив на нее санкции, они сами «сожгли мосты» и заставили Лукашенко более тесно блокироваться с Россией.

Признай Запад победу Лукашенко на выборах, он, вероятно, продолжил бы свою многовекторную политику, участвуя в декоративном строительстве Союзного государства, при этом поставляя топливо для украинской армии, стараясь не обходить антироссийские санкции и рассуждая об этническом превосходстве белорусов над великороссами и тяжелом колониальном наследии, когда Россия якобы «нагибала» Белоруссию и заставляла ее участвовать в «чужих войнах».

Интеграционные процессы в западных республиках бывшего СССР или провалились, или носят вынужденный, а потому неустойчивый характер. Государственное строительство на основе этнического национализма несовместимо с реальной интеграцией, особенно когда их лидер (РФ) демонстрирует долготерпение и мягкотелость, готов оплачивать пустую интеграционную риторику реальными экономическими преференциями. Эту тенденцию необходимо переломить; она не только лишает Россию ресурсов, но и создает вокруг нее враждебное, националистически настроенное окружение, которое со временем может представлять прямую угрозу национальной безопасности.

События на некогда братской Украине — тому пример.