Пашинян ведет арьергардные бои

После боевых столкновений на одном из восточных участков армяно-азербайджанской границы, которые считаются самым серьезным инцидентом с момента заключения между странами перемирия год назад, 9 ноября 2020 года, наступает момент подведения некоторых итогов и поисков ответа на вопрос, а что это было.

Сначала о последнем. Столкновения происходили далеко от зоны ответственности российского миротворческого контингента в Нагорном Карабахе, что давало возможность конфликтующим сторонам обвинять друг друга в «нападении». Особенность Сюникской области Армении состоит в том, что позиции противоборствующих сторон появились там лишь после второй карабахской войны. До этого граница, проходящая в регионе, была лишь формальной, так как территория к востоку от нее контролировалась непризнанной Нагорно-Карабахской Республикой. По итогам нынешних столкновений есть погибшие и раненые с обеих сторон. По сути это была однодневная война. Ситуация напрямую связана с инициированной Азербайджаном проблемой делимитации и демаркации границ между двумя странами при отсутствующем мирном договоре. Конечно, вопрос делимитации, демаркации границ — это основа суверенитета каждой страны и двусторонних отношений. На постсоветском пространстве таких проблем достаточно. Нерешенные пограничные вопросы сохраняются между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном в Ферганской долине.

Но проблемы между Баку и Ереваном нетипичны, что связано с многолетним нагорно-карабахским конфликтом и неопределившимся статусом Нагорного Карабаха. После победоносной для себя второй карабахской войны Азербайджан считает, что проблема статуса этого армянского анклава больше не существует и армянской стороне остается только признать территориальную целостность Азербайджана в рамках советских границ. Но так не считает активизировавшая свою работу Минская группа ОБСЕ, которая не сняла с повестки вопрос статуса Нагорного Карабаха. В сложившейся ситуации перевод нерешенной проблемы в форму открытых столкновений и перестрелок выглядит прогнозируемым. Сомнений по поводу причин столкновения (вне зависимости от того, кто начал первым) нет ни у кого. Препятствует входу конфликта в затяжную горячую фазу только Россия как один из сопредседателей МГ ОБСЕ. Но разрешение пограничной ситуации через начало делимитации и демаркации границ между Баку и Ереваном представляется пока проблематичным. Армения не признает Карабах частью Азербайджана и едва ли согласится с этим в обозримой перспективе в силу совокупности объективных и субъективных факторов.

Теперь о некоторых политических итогах приграничного инцидента, о чем говорил премьер-министр Армении Никол Пашинян в ходе правительственного часа в парламенте. «Армения долгие годы считала несправедливой позицию международного сообщества в вопросе Нагорного Карабаха и не выслушивала позицию Азербайджана, — подчеркнул Пашинян. — Вследствие этого с определенного момента позиция самой Армении перестала восприниматься международным сообществом. Почему нам кажется, что весь мир должен жить нашими проблемами и заботами? Может, нам самим пора немного заняться своими проблемами?» Он также заявил, что эти его слова «можно воспринять как самокритику» и что «нельзя мерить вопросы международной повестки и международной значимости исключительно собственным аршином». По его словам, «теперь вопрос в том, хотим ли мы идти на решение возникших проблем или нет», а «миссия правительства Армении заключается в том, что нужно идти на решения, но сказанное не означает, что любой вариант решения для нас приемлем». Из этого следует вывод, что Ереван может отказаться от взятого на вооружение во внешней политике романтического принципа «арменоцентризма».

Ранее в экспертных кругах не было консенсуса о том, как воспринимать и трактовать такую внешнеполитическую позицию Армении с учетом быстро меняющейся геополитической реальности вокруг страны. Тем не менее складывалось устойчивое ощущение, что Пашинян со своей командой стал пересматривать российско-армянские отношения, обозначая так называемый прагматический подход. Тогда стали просматриваться проевропейский и атлантический векторы во внешней политике. Баку быстро уловил новый армянский тренд и стал наращивать сотрудничество с Россией так, что сумел в нужный момент использовать в своих интересах ее ресурс. Что же касается Армении, то она получила со стороны Запада одни только словесные реакции, что ярко проявилось в момент второй карабахской войны. Ереван также не смог грамотно провести политическую конвертацию своих «революционных перемен» для укрепления международных позиций, отдаляясь от Москвы, тогда как Азербайджан, помимо Турции и России, активизировал свою внешнюю политику и на других направлениях.

Что же касается вопроса Нагорного Карабаха, то и на этом направлении Ереван растратил впустую все прежние ресурсы и возможности решить проблему политико-дипломатическими средствами на более выгодных для себя условиях. Вспомним, как в Армении болезненно воспринимали заявление главы МИД Сергея Лаврова о том, что переговоры по Нагорному Карабаху в составе Минской группы ведутся в контексте поэтапного решения конфликта, то есть о начальном возвращении Арменией Азербайджану «пяти из семи районов», а потом проведения референдума для определения статуса Нагорного Карабаха. Теперь же Пашинян ведет арьергардные бои, желая вывести ситуацию в регулируемое и предсказуемое русло, подписать мирный договор с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым в рамках МГ ОБСЕ. Но он считает, что условия, которые ставит Баку, остаются неприемлемыми. Москва же продолжает выступать как «пожарная команда». Поэтому необходимы новые договоренности, так как по разным причинам цепочка прежних начинает распадаться и регион вновь может оказаться перед угрозой очередной войны.