Кто заинтересован в подрыве российско-китайских отношений

Каковы перспективы российско-китайских отношений? Казалось бы, странный вопрос. Взаимодействие движется по восходящей, причем не только в торговле, объемы которой обновляют рекорд за рекордом, но и в остальных ключевых областях, включая политическую и военную. Страны образуют тандем в Совете Безопасности ООН, блокирующий попытки США и их сателлитов продлить американскую и в целом западную гегемонию. Москва и Пекин плечом к плечу выступают на международных саммитах; наконец, это крупнейшие евразийские державы, альянс которых служит гарантией того, что судьбы «Мирового острова» или «Хартленда», как именуют наш великий континент геополитики англосаксонской школы, будут решать сами евразийские народы. Без помощи и участия заморских «доброхотов».

Другое дело, что для США российско-китайский альянс, даже и без прямого военного союза, — натуральный ночной кошмар. По двум причинам: во-первых, его дальнейшее укрепление в корне меняет мировой баланс, и не в пользу Запада. Во-вторых, и это в наибольшей степени относится к США, а также к Великобритании и остальным доминионам бывшей Британской империи — от Канады до Австралии, теряя влияние и позиции в Евразии, американцы, как и англичане, с обречением неизбежности превращаются в периферию. Сначала отделяемую от центров принятия мировых решений, а затем отодвигаемую на мировые задворки. Вслед за США и Британией весь Запад как минимум рискует утратить глобальное влияние и вернуться в коренной ареал своего исторического обитания — Центральную и Западную Европу и Северную Америку. А как максимум ему могут припомнить многие грехи, включая колониальную политику не только за рубежами, но и внутри, связанную с геноцидом коренного населения, сопровождавшим движение «цивилизации» с атлантического побережья нынешних США к тихоокеанскому.

Хочет ли этого Запад? Разумеется, нет. Может ли он этому помешать? Если не брать ядерный вариант всеобщего уничтожения, то прямым образом — тоже нет. Только косвенно: поспособствовав дестабилизации обстановки внутри России и Китая с помощью своей агентуры влияния или прослойки «западников-инициативников», а также попытавшись вбить между нашими странами такой клин, который обратил бы вспять сотрудничество, развернув вектор двусторонних отношений в сторону противоречий. Надо очень хорошо понимать, что англосаксонская политическая культура не предусматривает изобретения чего-то нового, если старое работает. Один раз, в 70-е и 80-е годы, США сумели разыграть карту советско-китайских противоречий в свою пользу. Причем против как нашей страны, так и Китая, который во время событий на Тяньаньмэнь находился на грани внутреннего кризиса, сопоставимого с финалом советской перестройки. Как США пытаются проделать это сейчас, мы покажем чуть ниже. Пока же вкратце обратимся к феномену западничества, который существует и в Китае, но в несоизмеримо больших масштабах у нас, в нашем богоспасаемом Отечестве. Российские поборники «сверки часов» с США, прикрываясь пресловутым «европейским вектором», которым уже проследовали их бандеровские, чего уж там, единомышленники, действуют двумя способами. Они либо под видом «глубокого и эксклюзивного» анализа «раскрывают заговоры» в китайской партийно-государственной верхушке против курса на сближение с Россией, всячески муссируя тему ее раскола. Либо «аналитическим путем» отчаянно передергивают содержание текущей динамики, направляя недюжинные и хорошо оплаченные западными грантами интеллектуальные ресурсы на поиски «черной кошки в темной комнате», заведомо на 99% зная, что ее там нет. Дескать, «ну если и нет, то мы всё равно это изделие на глобус натянем запросто…». Яркий пример: конъюнктурная интерпретация выступлений российского президента Владимира Путина на Валдайском клубе и на саммите Россия — АСЕАН. В первом случае спекулятивным образом обыгрывается «открытие ворот в Азию», что это якобы делается «против Китая». Хотя если посмотреть на стакан, половина которого заполнена, каждый увидит, что захочет — либо что он «наполовину полный», либо что «наполовину пустой». Диверсификация внешних рынков — естественная политика любой страны, и Россия не исключение. И если при этом не нарушаются геополитические константы, то никакие «кардинальные» выводы не правомерны. Они и не нарушены: президент был однозначен в том, что речь идет об АТР. Между тем в американских «понятиях» АТР давно трансформирован в ИТР — «Индо-Тихоокеанский регион», искусственный конструкт, имеющий целью расширить американскую стратегию альянсов за счет Индии, который не признается ни Китаем, ни Россией. Более того, движение Москвы в сторону АСЕАН если что и уравновешивает в российской политике, то уж никак не Китай, связанный с «десяткой» куда более тесными связями, а скорее ту же Индию, которая из-за быстрого сближения с США рискует потерять в Москве прежний привилегированный статус. Почему-то в эту сторону комментаторы даже не взглянули, хотя сюжет, как говорится, лежит на поверхности. Другим примером служат спекуляции вокруг якобы «антикитайского» пафоса валдайской речи, где отрицалось наличие между Россией и КНР военного союза. При этом не обращается внимания ни на более ранние заявления того же Путина, что такой союз возможен, но лишь при необходимости, ни на официальный «внеблоковый» статус КНР по ее конституции, ни на контекст, в который помещены слова российского лидера. Поэтому о контексте мы сейчас и поговорим.

В начале сентября в статусном журнале Foreign Affairs, официальном издании американского Совета по международным отношениям (CFR), появилась статья Чарльза Купчана «Верный способ разъединить Россию и Китай» (https://inosmi.ru/politic/20210903/250434613.html). Прежде всего об авторе, который еще в марте вместе с многолетним президентом CFR Ричардом Хаасом отметился другой статьей — «Новый концерт держав» (https://www.foreignaffairs.com/articles/world/2021−03−23/new-concert-powers?utm_medium=newsletters&utm_source=fatoday&utm_campaign=The%20New%20Concert%20of%20Powers&utm_content=20210323&utm_term=FA%20Today%20-%20112017). Семь месяцев назад речь шла о включении Москвы и Пекина в «клуб» ведущих мировых субъектов и, по сути, о разделе с ними США и Западом сфер влияния. Менее чем через полгода тот подход сдан в утиль; видимо, умаслить две «ревизионистские» державы вместе у американцев не получилось. И Купчана «занарядили» на нынешний заход, только без Хааса, которому признавать аналитическую несостоятельность не с руки его статуса, вот и делегировал эту «почетную миссию» одному из своих подручных спичрайтеров. Одно это уже похоже на спорадические шараханья американской стратегической мысли, свойственные обычно отнюдь не той стороне, которая чувствует прочность своего положения. Обратим внимание еще на одно «совпадение». О проведении «саммита демократий», который претендует на создание некоей «альтернативы» ООН — официально об этом не говорят, но в кулуарах намекают — американский президент Джо Байден объявил 11 августа, назначив его на 9−10 декабря. До этого Белым домом подчеркивалось, что саммит — «антиавторитарный», то есть приглашения России и Китая не предусматривается. Статья Купчана появилась чрез три недели после объявления сроков саммита. Что изменилось? И о чём он пишет?

Чтобы не заниматься пересказом, дадим слово самому автору. Главная идея такая: «Вашингтон не может остановить рост Китая, но он может ограничить его влияние, попытавшись «увести», переманить главного соратника Китая — Россию». Лексика откровенно воровская, далекая от большой политики, тем более что в оправдание без стеснения берется другой прецедент. «…В 1960 году СССР отозвал из Китая своих военных специалистов и разорвал стратегическое сотрудничество. В последующие два года объем двусторонней торговли сократился примерно на 40%. Граница была вновь милитаризована, и боевые действия, вспыхнувшие в 1969 году, едва не спровоцировали полномасштабную войну. В начале 1970-х годов Никсон воспользовался этим разрывом дружеских отношений и усугубил его, пойдя на сближение с Китаем» (выделено мной — В.П.). Спекулируя на событиях 50-летней давности, решающую роль в которых сыграл отнюдь не Ричард Никсон, а Генри Киссинджер, Купчан умалчивает о двух пикантных обстоятельствах. Во-первых, о том, что Киссинджер копал под самого Никсона, ибо вояжи последнего в Пекин, а затем в Москву, с подписанием договоров ОСВ и ПРО, прикрывали предстоящую властную рокировку в самих США. Из-под националиста Никсона с помощью уотергейтского скандала и связанного с ним шантажа сначала вышибли вице-президента Спиро Агню, заменив его Джеральдом Фордом, а затем последнего продвинули в президентское кресло. Так в США появилась не избранная народом пара «вождей-глобалистов» — президент Форд и вице-президент Нельсон Рокфеллер, которая буквально за два года натуральным образом перевернула внутреннюю политику, закрепив уже осуществленные с начала 70-х годов и осуществив другие фундаментальные изменения «под глобализацию» (какие именно — большая отдельная тема). Только один пример: доклад Трехсторонней комиссии «Кризис демократии», широко распространенный в 1975 году на Западе с рядом целей. Одна из них — ставка на Японию как «лидера и модель для АТР и далее для всего мира», хотя киссинджеровская дипломатия на словах провозглашала приоритет Китая. Во-вторых, помалкивает автор и о том, что в 2009—2010 годах тот же Киссинджер на пару с Бжезинским попытались еще раз разыграть против России «китайскую карту». Но оба были отправлены из Пекина ни с чем. И этот факт провала зафиксировал статусный кукловод Джо Най-мл., с раздражением обвинивший КНР в «отходе» от линии Дэн Сяопина на альянс с Западом (https://inosmi.ru/fareast/20100311/158553411.html). Однако при этом он «забыл» напомнить, что ценой этого курса в свое время для Дэна стало предательство Запада, поддержавшего мятеж на Тяньаньмэнь, когда судьба страны повисла на волоске. Свою лепту в этот удар по Китаю тогда внесли и советские «перестройщики»; как не вспомнить горбачевские блуждания по мятежной пекинской площади во время государственного (!) визита в КНР, которым Запад, в этом случае разыгрывавший уже «советскую карту» против Китая, просто аплодировал. А ведь советский… — язык не поворачивается назвать его «лидером» — вполне мог спутать Вашингтону карты, поведи он себя иначе. Глядишь, и СССР бы сохранился…

Зачем Купчану, который, еще раз, не «сам», а записной рупор определенной части глобалистских кругов США, связанных с «глубинным государством», которые в CFR буквально прописались, эти «ужимки и прыжки»? Ведь речь идет о том, чтобы «отомстить» и Китаю, и России за сближение. Для чего и кого он так изворачивается?

Опять цитата из статьи: «Китайско-российское партнерство значительно усугубляет проблему, которой является рост Китая для США. Согласованная совместная работа Пекина и Москвы усиливает амбиции и влияние Китая во многих регионах мира, в борьбе за контроль над глобальными институтами и в соперничестве между демократией и ее нелиберальными альтернативами во всём мире в целом. Использование в своих интересах растущей мощи Китая позволяет России «надувать щеки», действуя на мировой арене несоразмерно своим возможностям, и активизирует проводимую Москвой кампанию, направленную на подрыв демократической системы правления в Европе и США». Вы слышите, доморощенные лоббисты западных трендов, как нас, точнее, вас «разводят»? Им нужно не помочь России, а «сдуть» российские щеки, выключив Китай, а с ним и нашу страну как партнеров и союзников в Совбезе ООН, из борьбы за глобальную альтернативу глобализационному Pax Americana. Как только (и если) у них это выгорит, останется, как в конце 80-х годов, считать дни до очередных «оранжевых» майданов в Пекине и Москве, гадая лишь по одному неизвестному — где эти трагические события развернутся раньше. Ибо «отделение» России от Китая сдержало бы амбиции обеих стран, а США и их демократическим партнерам было бы легче защищать свои либеральные ценности и институты и сформировать мирную международную систему в условиях, когда мир становится все более многополярным и идеологически разнообразным».

Вашингтонские «калькуляторы» с педантичностью счетоводов подбивают «дебет с кредитом». На одной чашке весов — пугающие их сферы российско-китайского сотрудничества. Это и экономика, с ослаблением господства доллара (именно со словом «господство»). И цифровые технологии, спекуляция на которых служит Западу оправданием обвинений Москвы и Пекина в целенаправленном хакерстве. И, разумеется, вопросы обороны и безопасности. Не только совместные учения, но и обмен технологиями, в котором, надо понимать, усматривается подрыв гегемонии «мирового полицейского». «Во многих странах мира, — пугают они себя и окружающих, — российские дезинформационные кампании и разведывательные операции, проводимые Россией, сочетаются с использованием инструментов принуждения, получаемых благодаря китайским инвестициям для поддержки нелиберальных режимов». А в военной сфере западные провокаторы выбалтывают секрет Полишинеля, популярно дискредитируя усилия «инициативников» в наших двух странах насчет поисков разногласий в факте отсутствия между нами военного союза. «Китайско-российские отношения основаны на реалистичном взгляде на мир, и обе страны извлекают из этих отношений взаимные и личные выгоды. Совместная дипломатическая работа способствует достижению их объединяющей цели, которая состоит в том, чтобы противостоять тому, что они считают захватническими геополитическими и идеологическими амбициями Запада. Партнерство позволяет России сосредоточить свое стратегическое внимание на своей западной границе, а Китаю — на своем морском фланге». Это — самое главное, в нём две важные вещи. Первая: российско-китайская граница для каждой из наших стран — надежный стратегический тыл, и именно поэтому его пытаются подорвать Афганистаном. И второе: у России и Китая разные театры военных действий (ТВД) и разные операционные среды, по крайней мере основные. Западный ТВД преимущественно сухопутный, а восточный — морской, это святая правда. Именно поэтому сближение с Россией позволило Пекину сместить вектор развития НОАК с суши на море, что ясно указывает, откуда Китай видит угрозу и против кого направлено его военное строительство.

На другую чашку весов помещены потенциальные противоречия, которые, это ясно как божий день, они между Москвой и Пекином будут разыгрывать сами и «занарядят» на это всю свою агентуру — вольную и невольную. И именно на этом следует сосредоточить внимание и нам. Предлагаются две группы вопросов. Первая из них связана с современностью. Итак, во главу угла ставится «асимметрия» экономической мощи и связанная с этим «неестественность партнерства». Еще — спекуляции насчет «угрозы» 110 млн китайцев, проживающих в трех провинциях китайского северо-востока, девяти миллионам российских дальневосточников, а также «усиление стратегической самостоятельности» КНР в связи со строительством в центральных и западных провинциях, вдоль границ с Монголией, позиционных районов МБР — межконтинентальных баллистических ракет.

Кое-кто может и повестись, особенно в условиях, когда спекулянты муссируют эти темы при любом удобном случае. На самом деле всё не так. «Асимметрия» в экономике существует, но сам фундаментальный смысл стратегического партнерства Москвы и Пекина как раз и состоит в том, чтобы соединить, противопоставив США и коллективному Западу, совокупность китайской экономической и российской военно-стратегической мощи. В CFR это, как и спекулятивность данного аргумента, хорошо понимается. Проговаривается Купчан на эту тему в рассуждениях о перспективах сокращения СНВ — стратегических наступательных вооружений. Чтобы не только с Россией, но одновременно и с Китаем. «Даже если окажется, что заключить трехсторонний договор невозможно, попытка договориться о его заключении, скорее всего, выявит разногласия между Москвой и Пекином, учитывая традиционное нежелание Китая заключать соглашения о контроле над вооружениями. …Россия лично заинтересована в том, чтобы привлечь Китай к переговорам с США о нераспространении в более широком плане — о ядерных программах в Иране и Северной Корее, где интересы США и России в чём-то совпадают», — так звучит этот пассаж.

Почему американцы, уже проигравшие первый раунд борьбы за вовлечение Китая в переговоры, когда Байден вынужденно согласился на пролонгацию СНВ-3, так «неровно дышат» к этой теме? Очень просто. Вопреки нашим «измышленцам» на тему военного альянса Москвы и Пекина, они очень хорошо понимают, что в реальной жизни США противостоят два потенциала — равнозначный российский и усиливающийся китайский. Когда последний еще возрастет, США окажутся слабой стороной, и компенсировать эту слабость, при том что по состоянию и уровню модернизации триады СЯС — стратегических ядерных сил — они уже сегодня отстают и от отдельно взятой России, будет практически невозможно. Включение в СНВ Китая американцам нужно, чтобы поставить вопрос о ядерном «паритете» уже не с одной только Россией. А с Россией и Китаем, вместе взятыми. То есть получить перед нами односторонние преимущества, хотя бы за счет разветвленной системы альянсов и военных баз. С другой стороны, как и полвека назад, когда запускался процесс ОСВ, а затем СНВ между США и СССР, американская сторона выводит за скобки британский и французский ядерные потенциалы, которые, конечно, с нашим несопоставимы, но достаточны для нанесения серьезного ущерба. Поэтому американская истерика на китайскую ядерную тему объясняется тем, что Вашингтон через много десятилетий угодил в собственный капкан и получает от Китая тот же самый «привет», который в свое время передавал Москве из Лондона и Парижа. Что касается темы ДНЯО — Договора о нераспространении ядерного оружия, то автор этих строк не дипломат и уже даже не госчиновник, поэтому может высказываться открыто и определенно. КНДР участником этого договора не является, поэтому и вопросов к ней нет. Иран — жертва многолетних американских санкций и израильского давления, в том числе военно-политического, на уровне прямых угроз. Ядерная сделка СВПД — Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе — Тегераном выполнялась пунктуально, пока не пришел Дональд Трамп и не похоронил соглашение; не спешит вернуться в него и Байден. России же, как и Китаю, угрожают не северокорейская и иранская ядерные программы, а перспективы агрессии США против этих стран у наших границ. Поэтому сдерживание этой угрозы — в наших общих интересах. А Вашингтону хочется посоветовать с той же рьяностью, до неприличия, разминать и муссировать тему израильского ядерного оружия, которого «у них нет, но если нужно — применят». Глядишь, и в глаза нормальным людям не так стыдно смотреть станет. (Кстати, экс-президент Джеймс Картер как-то называл ядерные параметры Тель-Авива — 150 боеголовок на средствах доставки, из них несколько десятков — «повышенной мощности», то есть, надо полагать, стратегических, более 500 килотонн).

Ядерная тема напрямую связана и с дисбалансом численности населения по разным берегам Амура и Уссури, на которой, как показывает Купчан, демонстративно спекулирует «российский политолог» Дмитрий Тренин, на минуточку, директор Московского фонда Карнеги («рука руку моет»). Поэтому уточним. Строительство позиционных районов китайских МБР в пределах досягаемости российских вооружений оперативно-тактического класса (до 5 тыс. км) и на минимальном подлетном времени — свидетельство высочайшего уровня доверия между Москвой и Пекином. Чтобы было понятнее и нагляднее невоенным людям, которым американская пропаганда пытается запудрить мозги, если бы шахты строились где-нибудь в Гуандуне, Сычуани или на Хайнане — тогда теоретически можно было бы рассматривать вариант с их направленностью против России. Стратегическое оружие дальностью в 11 тыс. км у границ вероятного противника не размещают, это азы. Китай же просто укрывает его в стратегической глубине территории. На максимальном удалении от сил и средств американской ПРО морского базирования. Из той же «оперы» — и «крокодиловы слезы» CFR по поводу китайского присутствия в Арктике. В стратегическом плане США боятся, что китайские МБР будут нацелены тем же маршрутом, что и российские — путь на Североамериканский континент через Северный полюс куда ближе и надежнее, чем через Атлантику или Тихий океан. Вашингтону нетерпимо, что вопрос об этом маршруте становится темой двустороннего российско-китайского обсуждения, способного решить судьбу США без их участия. Особенно если российское военно-морское присутствие в Арктике будет дополнено китайским. А что касается «мирного» комплекса вопросов, то США на десятилетия отстали от России по количеству и качеству ледокольного флота; и поскольку имеют планы сокращать это отставание, китайское присутствие их выполнение им дополнительно осложнит, только и всего.

Теперь о второй группе потенциальных противоречий между Россией и Китаем, которую предлагают разыграть в вашингтонском CFR. Как мы уже убедились на примере Никсона, это спекуляции на теме трагического советско-китайского раскола и последующего противостояния, подробности которого, абсолютно не разбираясь в нюансах идеологического конфликта между КПСС и КПК, Купчан усиленно муссирует. Как говорится, «слышал звон — да не знает, где он». Любой знающий специалист, а не спекулянт от политики, повел бы отсчет не с 1958 года (речь, дополним, здесь идет о второй сессии VIII съезда КПК, принявшей курс «трех красных знамен» — «новой генеральной линии», «большого скачка», «народных коммун»). Настоящий специалист начал бы с XX съезда КПСС, то есть с февраля 1956 года, с секретного антисталинского доклада Хрущева, который, хотел он того или нет, думал или не думал, во многом обнулил пройденный совместно путь. В частности, общие жертвы, принесенные на алтарь отражения империалистической агрессии под флагом ООН в Корейской войне 1950−1953 годов. Хотя что-то подсказывает, что CFRовский автор осуществляет эту подмену понятий вполне сознательно. «Мао стремился мобилизовать крестьянство, разжигая революционный пыл и провоцируя социальные потрясения внутри страны и за рубежом. Хрущев, напротив, поддерживал идеологическую умеренность, индустриальный социализм и политическую стабильность внутри страны и за рубежом», — так осуществляется в обсуждаемой статье эта идеологическая диверсия, как говорили в СССР.

Поскольку история советско-китайских отношений — большая и сложная тема, она не терпит спекуляций, тем более откровенно рассчитанных на то, чтобы раздуть старые, подзабытые фобии. С нашей же стороны никто не муссирует тему, скажем, первой и второй Войн за независимость США от британской короны с захватом англичанами Вашингтона и показательным сожжением Белого дома как символа американской независимости. Поэтому актуальным, с учетом достигнутого уровня прочности российско-китайских отношений, остается вопрос об организации диалога экспертных сообществ двух стран, способного поставить точку в наследии прошлого с вердиктом «Никогда больше!». Нам многое есть что рассказать друг другу, и более заинтересованных слушателей мы на стороне нигде не найдем. Потому что если отдать вопрос на откуп будущему, неизвестно, каким «боком» его повернут в глазах наших детей и внуков, не прошедших той жизненной и политической школы, что имеется у старших поколений, и не усвоивших ее уроков. При этом следует четко понимать, что на подрывное содержание исторических фальсификаций ставка в CFR, который является крупнейшим концептуальным центром коммуникации двухпартийного консенсуса американского истеблишмента с «глубинным государством», делается уже сегодня. Выглядит она следующим образом: «Учитывая темпы и масштабы геополитического роста Китая, сейчас самое время начать сеять семена раздора между Китаем и Россией, особенно среди молодых российских чиновников и идеологов, которые после ухода Путина со сцены возьмут бразды правления в свои руки».

В наших странах слишком долго внешние контакты ученых в сфере общественных и политических наук шли преимущественно с западными партнерами; настало время исправить этот дисбаланс. Тогда будущее возвратит нам сторицей и повернется, как говорят в Китае, «правильной стороной истории». Делаем выводы.