Российско-китайский договор — новое измерение в глобальной политике
Россия и Китай продлили Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный 16 июля 2001 года; об этом лидеры двух стран заявили в ходе встречи, прошедшей 28 июня в формате видеосвязи. Обратившись друг к другу и к народам обеих стран, Владимир Путин и Си Цзиньпин подписали Совместное заявление — объемный, 17-страничный документ, в котором отражены все аспекты российско-китайских отношений и их ускоряющейся динамики. Продлеваемый договор носит программный характер; официальная пролонгация пройдет в феврале 2022 года, в двадцатилетнюю годовщину ратификации Москвой и Пекином договора 2001 года.
В своем выступлении Си Цзиньпин особо отметил эффективную совместную защиту двумя странами общих интересов, которая осуществляется в рамках стратегического взаимодействия. Указав на тесную координацию России и Китая в международных делах, лидер КНР подчеркнул, что она укрепляет международную справедливость и многосторонние подходы, принцип многосторонности — мультилатерализма. Именно это позволяет считать двусторонние связи наших стран образцом и примером нового типа международных отношений. Владимир Путин, взяв ответное вступительное слово, раскрыл эти тезисы более подробно, уточив конкретные аспекты и стороны сотрудничества. Он отметил, что в договоре закреплены принципы взаимной поддержки в защите государственного единства и территориальной целостности, а также уважение суверенного выбора общественного устройства и невмешательство во внутренние дела каждой из стран. Российский лидер также обратил внимание на беспрецедентный с точки зрения международной практики многоуровневый механизм координации, выстроенный в соответствии с Совместным заявлением от 25 июня 2016 года, подписанным в ходе государственного визита Си Цзиньпина в нашу страну. Уровень глав государств дополняется регулярными контактами и встречами глав правительств, межправительственных комиссий, возглавляемых вице-премьерами, парламентариев, а также региональных властей и общественности двух стран.
Остановившись на усиливающейся геополитической турбулентности в мире и конфликтном потенциале, которые вызваны разрушением системы контроля над вооружениями, российский президент особо указал на стабилизирующий характер российско-китайской координации по всему спектру международных проблем. В особенности по наиболее острым пунктам глобальной повестки; в этом контексте, в частности, были упомянуты Корейский полуостров, Сирия, Афганистан, а также комплекс вопросов, связанных с возобновлением СВПД по ядерной программе Ирана.
Хорошо видно, что в центре внимания российской стороны находятся вопросы глобальной безопасности и стратегической стабильности, которые совсем недавно Владимир Путин обсуждал на встрече с американским президентом Джо Байденом. Видение перспектив разрешения этого круга проблем у России и США существенно расходится, особенно в путях достижения целей сохранения мира и безопасности. В этих условиях диалог России и Китая приобретает критическую важность. Именно поэтому при всей важности Совместного заявления двух лидеров в целом следует обратить наиболее пристальное внимание на те его положения, которые связаны с координацией в сфере безопасности. Главное, на наш взгляд, — формулировка, утверждающая «миропорядок, основанный на международном праве», ибо ее использование в итоговом документе очевидным образом противопоставляется американской установке «мира на правилах»; тем самым подчеркивается, если угодно, самодеятельный характер последней, не имеющей ничего общего с общепризнанными нормами мирового общежития. И продолжающейся попытки утверждения гегемонизма односторонних подходов со стороны тех, кто эти «правила» пишет и навязывает окружающим. Российско-китайский «мир на праве» и американский «мир на правилах» — два разных мира и две противостоящие друг другу модели будущего. И в том, что касается судьбы этого будущего, Россия и Китай полностью едины. Сформированная нашими странами модель межгосударственных отношений, указывается в документе, «отвечает их коренным национальным интересам» и «играет важную роль в продвижении многополярного миропорядка, обеспечении международной и региональной безопасности и стабильности».
И здесь самое время привлечь внимание к еще одному важнейшему положению Совместного заявления. «Не являясь военно-политическим союзом… российско-китайские отношения превосходят такую форму межгосударственного взаимодействия. Они не носят конъюнктурного характера, свободны от идеологизации… самодостаточны и не направлены против третьих стран…» Что здесь главное? Военно-политический союз как продукт блокового мышления, свойственного временам первой холодной войны, — пройденный этап, который отношения Москвы и Пекина давно переросли. Что это означает? Что эти отношения глубже просто союзнических, предполагающих механическое сложение военно-промышленных потенциалов. Речь идет о большем. О проведении такой совместной политики, которая направлена не столько на победу в будущей войне, сколько на ее предотвращение, но не путем односторонних уступок агрессивным поползновениям «мирового гегемона», а с помощью твердого принуждения потенциального агрессора к миру. Чтобы у него не возникло даже мысли о геополитической победе, достигнутой как военными, так и теми же «гибридными» средствами. Как это выглядит в тексте итогового документа? А вот так: «В международных отношениях повышается роль фактора силы. В числе негативных факторов — также попытки некоторых стран делить мир по идеологическому признаку, бесцеремонное вмешательство во внутренние дела суверенных государств, произвольное применение санкций в одностороннем порядке, расшатывание нормативно-правовых основ системы международных отношений, включая сферу контроля над вооружениями. Эти действия осложняют процесс урегулирования международных конфликтов и проблем. Возрастают угрозы терроризма, экстремизма и сепаратизма, особенно на территориях соседних государств и регионов. Россия и Китай имеют единое понимание о необходимости формирования более справедливого демократического миропорядка. В этих целях Сторонам следует усиливать внешнеполитическую координацию, отстаивать общие интересы на мировой арене, поддерживать общемировой и региональный баланс сил. С усилением глобальной турбулентности возрастает актуальность российско-китайского стратегического взаимодействия». Выделенные фрагменты этой выдержки отмечены нами потому, что они ключевые. Россия и Китай видят, например, американский уход из Афганистана, который создает угрозу нашими странам как напрямую, через прогнозируемый выход талибов (организация, запрещенная в РФ) на западные границы Китая в Синьцзяне, а также к южному, среднеазиатскому «предполью» России. Поскольку исламистский радикализм — продукт стратегии западных, прежде всего американских и британских спецслужб, постольку западная экспансия против наших стран приобретает новое измерение, угрожая в том числе дестабилизацией и подрывом светских режимов в бывших советских республиках. Что же касается глобального и регионального баланса сил, то в этой формулировке Совместного заявления трудно не увидеть ответа на этот вызов; бросая выращенные им самим кабульские власти на произвол судьбы, американские стратеги рассчитывают создать и продвинуть к границам России и Китая зону хаоса. Не выйдет! — таков ответ Москвы и Пекина, и в этом моменте отчетливо просматривается готовность наших стран не допустить катастрофической дестабилизации Афганистана.
«Договор (2001 г. — В.П.)успешно выдержал проверку на соответствие реалиям международной обстановки, претерпевающей беспрецедентные изменения». Из этого положения следует, что коррективы этого краеугольного документа при его продлении Москва и Пекин делают адекватными этим изменениям, которые если не внести, то договор мог бы утратить актуальность, превратившись в ответ на вчерашние вызовы. В двух столицах это очень хорошо понимается. Поэтому «российско-китайское военное и военно-техническое сотрудничество в соответствии с зафиксированными в статье 7 Договора принципами развивается в духе всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия и не направлено против третьих стран». И надо понимать, что эта «ненаправленность» не распространяется на конкретные угрозы со стороны конкретных третьих игроков. Очень тонким с точки зрения как глобальной, так и региональной политики является обращение в Совместном заявлении к формату не только ШОС (которая противостоит дестабилизации Средней Азии), но и «СМОА плюс» — Совещанию министров обороны АСЕАН плюс страны-партнеры. Кто именно? Наряду с Россией и Китаем, еще и Индия, а также остальные участники Четырехстороннего диалога по безопасности (QUAD) — сами США, Австралия, Япония, а к ним еще и Новая Зеландия и Южная Корея. А это уже подлинный, настоящий заход на систему коллективной безопасности, позволяющий противопоставить многосторонний принцип блоковым амбициям изобретателей концепции «Индо-Тихокеанского» региона, нацеленной на создание антироссийского и антикитайского «восточного НАТО». Как и в уже упомянутой дилемме между «миром на международном праве» и «на правилах», региональные сателлиты США получают из рук Москвы и Пекина контригиру, которая в гораздо большей степени соответствует многовекторности их национальных интересов, чем слепое копирование подходов Вашингтона, встраивающее их в американский фарватер. «Стороны будут противодействовать попыткам подменить универсально согласованные международно-правовые инструменты и механизмы неинклюзивными форматами, в которых вырабатываются альтернативные, неконсенсусные методы урегулирования международных проблем, противостоять развязыванию политической борьбы в многосторонних структурах», — так это звучит в итоговом документе. И пусть умеренность и корректность формулировок российско-китайского заявления никто не путает с мягкотелостью и безответностью там, где речь идет, без преувеличения, о физическом выживании не только наших народов. Но и всего громадного региона, где проживает более половины человечества, с которым связывается львиная доля настоящего и перспектив мировой экономики.
Москва и Пекин приглашают Запад к стратегическому диалогу об этом новом будущем планеты, и круг связанных с этим вопросов куда шире ущербных толкований в духе «Великой перезагрузки» и Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане. Это — вчерашние подходы, которые опровергаются очередным призывом наших двух стран к проведению саммита государств — постоянных членов Совета Безопасности ООН.
«Страны, обладающие ядерным оружием, несут особую ответственность за поддержание международной безопасности и глобальной стратегической стабильности, в связи с чем им необходимо устранять имеющиеся озабоченности путем диалога и консультаций, повышать уровень взаимного доверия, укреплять общую безопасность, избегать недопонимания и ошибочных решений стратегического характера, способных привести к обострению противоречий и военной конфронтации. Стороны исходят из твердого убеждения в том, что в ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана. С учетом рисков ядерной эскалации необходимо также прилагать все необходимые усилия по недопущению любых вооруженных конфликтов между любыми государствами, обладающими военным ядерным потенциалом». Это — исчерпывающий российско-китайский ответ не только на «Великую перезагрузку», но и на другие планы коллективного Запада, связанные с подрывом ведущей роли ООН, например, путем создания так называемой «Лиги демократий» или учреждения нового «венского концерта», который никак не может воцариться иначе, чем на развалинах нынешнего миропорядка. Запад этого ждет и алчет, чтобы закрыть тему нацизма и собственной ответственности за продвижение его к власти; помимо морального удовлетворения, это развязывает западным лидерам руки для финальной фальсификации итогов той войны, продуктом которой станет неминуемая реабилитация и возрождение нацизма в новом, глобальном, точнее, глобалистском обличье.
Подведем краткий итог. В том, что касается вопросов глобальной стабильности и безопасности, Совместное заявление, подписанное Владимиром Путиным и Си Цзиньпином, — большой шаг вперед, особенно важный потому, что он сделан на фоне определенной консолидации Запада и восстановления лидерства США после четырехлетнего охлаждения американо-европейских отношений. Упрочение совместных действий Москвы и Пекина на международной арене, основанное на невиданном прогрессе в двусторонних отношениях, — лишь один из аспектов российско-китайского стратегического взаимодействия, отраженного в продлении договора-2001. Просто его острота и актуальность, которой мир обязан авантюризму коллективного Запада, вынуждают нас выдвинуть его в начало куда более важной, если брать человеческое измерение, нашей двусторонней повестки. Что ж, история распорядилась так.