Большого взрыва не было, но ядерный синтез будет (Часть 4)

Четвёртая, заключительная часть эксклюзивного интервью научного обозревателя портала Asia Times Джонатана Тенненбаума с известным американским физиком и критиком теории Большого взрыва Эриком Лернером «The Big Bang never happened but fusion will (Part 4)». Перевод первой, второй и третьей частей интервью читайте на сайте ИА REGNUM.

* * *

Джонатан Тенненбаум: Вы показали совершенно иную картину Вселенной без Большого взрыва — Вселенную, образованную иерархией нитевидных структур, сформированных электрическими токами и магнитными полями, в которой галактики функционируют как термоядерные электрические генераторы, а звезды постоянно формируется за счет комбинации магнитных полей и гравитации.

Это предполагает, что Вселенная не остывает и не расширяется, а, так сказать, раскручивается. Не только это, но — если я правильно понимаю — потоки энергии становятся всё более и более концентрированными в процессе образования астрономических объектов, таких как галактики и звезды, а также плазменных нитей, о которых вы говорили.

С появлением звезд начинают происходить ядерные реакции, реакции ядерного синтеза, которые представляют собой особенно интенсивную форму энергии.

Эрик Лернер: Фактически, если вы освободите космологию от теории Большого взрыва, то одна из вещей, которую вы узнаете о космической эволюции, заключается в том, что она представляет собой процесс постоянного увеличения потока энергии. Другими словами, плотность этого потока энергии непрерывно увеличивается. Космос движется всё дальше и дальше от состояния равновесия — от состояния, в котором нет чистых потоков энергии.

Но это уже другая история, который имеет большое значение для понимания того, что происходит на Земле в 2020 году.

Джонатан Тенненбаум: Как так?

Эрик Лернер: Если вы посмотрите на историю, то обычно люди обращаются к сказаниям о Вселенной, чтобы получить представление о ситуации здесь, на Земле. Религия отражает это. Но сегодня научная картина Вселенной полностью отсутствует, потому что Большой взрыв не имеет смысла для обычного человека.

Если же вы возьмете описание Вселенной без Большого взрыва, то станет очевидным одно: Вселенная в целом эволюционирует в сторону увеличения потоков энергии. Конечно, биологам и экологам, изучающим Землю на протяжении десятилетий, известно, что это верно для биосферы и это характеристика биологической эволюции.

Джонатан Тенненбаум: Я полагаю, вы также увидите увеличение плотности энергии по мере развития человеческих технологий, например переход от парового двигателя к двигателю внутреннего сгорания, который может производить гораздо больше энергии в меньшем объеме.

Эрик Лернер: Если мы вернемся к настоящему, если бы люди в школе изучали историю Вселенной без взрыва, а не историю Большого взрыва, то все бы знали, что при возникновении глобальной кризисной ситуации необходимо переходить к источникам с более высокой плотностью энергии.

И 60 лет назад люди знали, что это означает переход к ядерному синтезу. Здравый смысл подсказывает вам, что это должно быть высшим приоритетом, гораздо более важным, чем, например, проект «Аполлон» 1960-х годов. И если бы ядерному синтезу был присвоен должный приоритет в те годы, то мы бы сегодня уже имели ядерный синтез.

Джонатан Тенненбаум: Ну, а сегодня идет большой термоядерный проект, во Франции строится гигантский Международный термоядерный экспериментальный реактор (ITER). На мой взгляд, ITER может быть полезен в качестве технологической платформы и для целей научных исследований, но с точки зрения реализации термоядерного синтеза как коммерческого источника энергии, я думаю, что любой здравомыслящий человек признает, что это тупиковый путь.

Более того, ITER потребляет ресурсы, которые в противном случае можно было бы использовать для ускорения процесса освоения ядерного синтеза. Из примерно $50 млрд, которые, как ожидается, будут вложены в ITER, вы можете профинансировать 500 проектов по $100 млн или 50 проектов по $1 млрд каждый.

Я писал о вашем проекте (см. «Чистый бор намерен заменить радиоактивный уран в атомной энергетике») и о проекте Генриха Хоры (см. «Ядерный синтез водорода и бора может стать воплощением мечты»), которые являются намного более новаторскими и многообещающими. Эти и ещё ряд других инновационных подходов к ядерному синтезу сегодня либо не получают финансирования, либо получают лишь мелочь.

Эрик Лернер: Что ж, одно из наших замечаний состоит в том, что, хотя люди думают, что мы много потратили на усилия по освоению ядерного синтеза, в относительном выражении это не так. Даже ITER — это очень маленький исследовательский проект в контексте огромной важности термоядерного синтеза для освобождения нас от прямых затрат в $5 трлн на добычу ископаемого топлива и примерно ещё $10 трлн дополнительных общих расходов, включая косвенные затраты.

Фактически исследования термоядерного синтеза хронически недофинансировались, и это благоприятствовало развитию ортодоксальности в этой области исследований, как и в случае теории Большого взрыва. Итогом бюрократического процесса стало то, что государственные агентства, от которых зависело финансирование исследований, решили положить все яйца в одну корзину. Это произошло уже в условиях нефтяного кризиса. Правительство убедили увеличить финансирование термоядерного синтеза, но его не убедили запустить настоящую ускоренную программу (crach program), что было действительно необходимо.

Полезно сравнить усилия, затраченные на исследования термоядерного синтеза, с программой «Аполлон» по отправке астронавтов на Луну. Финансирование ядерного синтеза не превышало 4% от среднегодового финансирования проекта «Аполлон».

Некоторые ученые и инженеры, некоторые из которых впоследствии пожалели об этом, поддались искушению и сказали: «Хорошо, если вы выделяете настолько ограниченное финансирование, то мы просто выберем то, что кажется нам лучшим. Бюрократические и другие факторы втянули нас в эту колею, и в какой-то момент ортодоксальность в этой области стала настолько жёсткой, что если вы не верите в токамак, то вы практически не можете получить финансирование.

Теперь, к счастью, всё изменилось. Исследования термоядерного синтеза никогда не отделялись от технологии, как это было в космологии. Вопрос в том, как нам применить эту силу, которая движет Вселенной, чтобы дать нам энергию здесь, на Земле.

Итак, в конце концов мы действительно достигли точки, когда мы и другие учёные привлекли несколько источников частного финансирования. Число меняется почти каждую неделю, но теперь у вас есть около 30 компаний, некоторые из которых работают в рамках схемы токамака, но многие из них, как и мы, занимаются другими видами устройств.

Позвольте мне однозначно констатировать, что это далеко не идеальная ситуация. Ресурсы на исследования ядерного синтеза не должны поступать из частного сектора. Финансирование этих исследований — обязанность правительства.

Но всё же это шаг вперед. Это означает, что ситуация в термоядерном синтезе не похожа на ситуацию в космологии. Несмотря на то, что их недостаточно, средства выделяются. Исследования в области ядерного синтеза развиваются в новых направлениях, причем не только в одном. И мы, по крайней мере, можем обсудить реальное решение этой проблемы, которое требует реализации ускоренной программы ядерного синтеза, программы, которая финансирует из государственного бюджета все возможные пути к термоядерной энергии.

Это, по сути, то, что отстаивает отраслевая ассоциация, к которой мы принадлежим, Fusion Industry Association.

Джонатан Тенненбаум: Когда вы говорите об ускоренной программе, я думаю, что многие люди сегодня не имеют четкого представления, что подразумевается под этим термином.

Эрик Лернер: Да, я бы сказал, что вы правы. Это своего рода технический жаргонный термин. Ускоренная программа — это программа, приоритет которой настолько высок, что вы не выбираете один из методов A, B и C, но используете все методы A, B и C, и в уже в процессе применения выявляете тот, который приведет вас к цели быстрее.

Это то, что произошло, например, в Манхэттенском проекте, и, в значительной степени, в проекте «Аполлон» в том смысле, что когда существовало несколько инженерных альтернатив, то финансирование было направлено на то, чтобы опробовать несколько из них одновременно.

Когда мы говорим о крэш-программе, которая позволяет попробовать все возможные подходы к реализации ядерного синтеза, это не означает, что мы собираемся пробовать варианты, в отношении которых можно точно доказать, что они невозможны. Но прямо сейчас у нас есть много подходов к ядерному синтезу, в отношении которых никто не может доказать, что они принципиально невозможны.

Лучший, самый быстрый и безопасный способ достижения цели в такой ситуации — профинансировать всё, что возможно, и это реальный путь к ядерному синтезу. Это способ вернуться на путь к получению более высокой плотности энергии — тот же путь, который мы видим во Вселенной.