На Украине «компрадор-глобалисты» столкнулись с «олигарх-патриотами»

В своем первоначальном значении, в понимании тех португальцев, что приехали в Кантон и Макао еще в XVI веке, слово «компрадор» означало «слугу по рождению в европейских домашних хозяйствах на Востоке» (Британская энциклопедия, 1911 год). Но со временем оно трансформировалось в человека, «который выступает в качестве агента для иностранных организаций, занимающихся инвестициями, торговлей или экономической или политической эксплуатацией» (Оксфордский словарь, 2017 год). Оба определения удивительно удачно подходят к сути значительной части украинского политического, прости, Господи, истеблишмента.

Взращенные на западных грантах, они являются именно «слугами по политическому рождению», занимающимися «политической эксплуатацией» украинской территории ради ее превращения в пограничный форт «цивилизованного Запада» от «орд дикарей, неуклонно накатывающих с Востока». То, что этих «орд» нет уже три четверти века, никого на Западе не волнует: «хайли лайкли» (вполне вероятно) они могут и должны быть. А то, что «передовые форты» в любой войне сжигаются в первую очередь, не волнует уже компрадоров — своего будущего на этой земле они не видят, здесь они всего лишь «ликвидационная комиссия», орган внешнего управления страной.

Однако такая перспектива не радует олигархию местного украинского разлива. Которая прекрасно понимает, что в случае захода на украинскую территорию серьезных игроков их сметут, даже не заметив. Ну, действительно, что такое даже богатейший украинец Ринат Ахметов с его шестью миллиардами долларов в сравнении с американцем Джеффом Безосом (113 миллиардов), французом Бернаром Арно (76 миллиардов) или китайцем Джеком Ма (64 миллиарда)? О чем может идти речь, если совокупное состояние топ-восьмерки богатейших украинских олигархов, по оценке НВ/Dragon Capital, 16,4 миллиарда — стоимость 1% акций Amazon, монстра мировой электронной коммерции?

Да и вообще, «в Техасе должны грабить только техасцы» (фильм «Великолепная семерка»). В этом отношении украинских олигархов можно назвать «патриотами». В том джонсоновском понимании патриотизма как «последнего прибежища негодяев».

Поэтому перед компрадорами, захватившими власть в 2014 году и уверенно держащими ее и сейчас, поднималась задача создания того «строгого ошейника», на который можно посадить олигарх-негодяев (простите, патриотов). Для этого после Майдана и была создана система антикоррупционных органов: Национальное агентство по противодействию коррупции (НАПК), Национальное агентство во борьбе с коррупцией (НАБУ), Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП) и Высший антикоррупционный суд (ВАС). Однако практика показала, что никакой результативной борьбы с коррупцией там нет. Эти органы превратились в «коррупционную кормушку» (шеф НАБУ Сытник является официально признанным коррупционером) и «бюджетную дыру». В 2015—2020 годах туда было залито 12 миллиардов гривен, а в казну возвращен 601 миллион. Это максимальная цифра.

И главное — нет того, чего с пеной на губах требует украинское общество — посадок коррупционеров. А ведь есть с чем сравнивать! Подобное ведомство в Румынии (Национальный антикоррупционный директорат) уже во второй год руководства им легендарной Лауры Кодруты Ковеши (2013−2018) «расследовал 12 членов парламента, двое из которых были бывшими министрами… Расследовал двух действующих министров, один из которых перешел со своего министерского кресла прямо в камеру предварительного заключения». А в казну в том году было возвращен 431 миллион евро, что сопоставимо с плодами неустанных трудов украинских антикоррупционных органов за ШЕСТЬ (!) лет.

Отсюда вывод: украинские антикоррупционные органы — это не про поиск и возврат украденных денег, а про поиск и сохранение компрометирующих материалов на тех, кто эти деньги «приватизирует». Это выстроенная правящими «глобал-компрадорами» система давления на «патриот-олигархов», позволяющая держать на крючке как любого из них, так и тех персон, которых они «делегируют во власть». Ведь угроза применения силы всегда страшит куда более, чем само ее применение.

27 октября Конституционный суд Украины принял решение о признании неконституционными статьи 366−1 Уголовного кодекса (о недостоверном декларировании), а также ряда статей закона «О предупреждении коррупции». Этим суд остановил в стране электронное декларирование доходов и имущества чиновников, чем лишил НАПК полномочий в части проверок доходов и расходов госслужащих, что делает невозможной деятельность НАБУ, проводившего свои расследования на базе данных НАПК по несоответствиям в декларациях. А значит — суда и прокуратуры.

Решение суда было реакцией на «обращение 47-ми». Это письмо подписали 44 народных депутата от «Оппозиционной партии — За жизнь» (созданной мультимиллионерами Виктором Медведчуком, Игорем Бойко и Вадимом Рабиновичем), 2 нардепа от партии «За майбутне» (в народе прозванной «За Майбах») и примкнувший к ним внефракционный Требушкин.

Сам состав инициаторов обращения позволяет предположить, что это ответ «олигарх-патриотов», которые устали от постоянной угрозы компроматом и перспективой ареста, собираемыми и накапливаемыми антикоррупционными органами компрадоров. Это чувство нашло отклик у членов Конституционного суда, которые сами не без греха. Уже вечером 27 октября, в день решения суда, из НАПК «выкатились» данные, что в декларации судьи Сергея Головатого за 2019 год было нарушений на 3,6 миллиона гривен, а у судьи Ирины Завгородней — 615000 за 2018-й и 754000 гривен за 2019-й. Потом у председателя КС Александра Тупицкого нашли незадекларированную недвижимость в Крыму, потом глава НАПК Александр Новиков предположил конфликт интересов уже у шести судей КС — и эта оргия разоблачений, не сомневаюсь, будет продолжаться.

А в результате этого «сердечного согласия» и родилось решение Конституционного суда от 27 октября. Президент Украины Владимир Зеленский, в силу то ли неопытности, то ли политической малограмотности, вместо выжидания в кресле арбитра занял сторону компрадоров. Выбор понятен: здесь и желание контролировать компромат, и желание перераспределения экономических активов, и какое-то патологическое стремление ЗЕвласти к штрафам и конфискациям. Ну и не в последнюю очередь очередная демонстрация своей «антироссийскости» — секретарь СНБО Алексей Данилов ожидаемо нашел в решении КС «российский след»: «В том, что в этом принимает с большой вероятностью участие страна-агрессор, у меня сомнений почти нет».

В результате президентского вмешательства конституционный шок гражданского общества от абсолютно ангажированного, социально деструктивного и, возможно, даже коррупционного решения КС перерос в полноценный и уже необратимый конституционный кризис. Из него сейчас нет удовлетворяющего обе стороны выхода. Если судьи КС смирятся с президентским законопроектом о «никчемности» своих решений (правильнее было бы «ничтожности») и прекращении полномочий КС, то в ближайшем будущем их ожидает уголовное преследование. Если Зеленский «даст заднюю», то он останется в образе злостного нарушителя конституции и даже организатора «государственного переворота».

Ситуацию можно «замять» путем медиа-умолчания. Но кто-нибудь сомневается, что история выплывет при первой возможности: например, на следующих выборах?

Однако пока украинскому обществу, столь ожесточенно, до хрипоты и кровавых матов обсуждающему происходящее на интернет-форумах, следует понять главное. Происходящее — не общесоциальный кризис, а внутривидовая борьба тех, кто хочет продать украинскую территорию (и желательно — без населения) и тех, кто эту территорию (и желательно — без населения) хочет пользовать сам, без внешних партнеров.

И в любом случае эта игра строится «против, за счет и на развалинах» украинской политической нации и, скорее всего, государства Украина.