8 декабря 2020 года Юрию Николаевичу Кочетову — потомственному врачу, в прямом смысле слова отдавшему всю жизнь медицине, исполнилось бы 53 года. Сегодня, 3 ноября, информация о нём как о работающем докторе всё ещё была доступна на сайте городской больницы №10 Барнаула. Но 30 октября, как утверждает супруга — Елена Кочетова, — доктора не стало. По утверждению вдовы покойного, от супруга на работе намеренно скрывали информацию о положительном тесте на коронавирус — работать было некому. Теперь допущенные нарушения пытаются скрыть, в том числе — сам факт поступления в больницу пациентки с подтверждённым SARS-CoV-2.

Фото из домашнего архива предоставлено ИА REGNUM вдовой Еленой Кочетовой
В Барнауле не стало исполняющего обязанности заведующего отделением реанимации КГБУЗ №10 Барнаула, врача высшей категории Юрия Кочетова.

Следите за развитием событий в трансляции: «Коронавирус в России: избежать коллапса, обеспечить лечение — трансляция»

Необычная простуда

7 октября 2020 года. Всё начиналось как обычная простуда. С той лишь разницей, что в стационар, где Юрий Кочетов работал реаниматологом, привезли пациентку, у которой подтвердился положительный тест на коронавирус. 10 октября персонал реанимационного отделения сдал мазки и самоизолировался, оформив больничные листы.

«Остались в отделении два врача. Мой муж и его напарник — Виктор. Потом вышла ещё одна медсестра, так как муж пошёл к главврачу и напомнил, что не имеет права распоряжаться наркотическими лекарствами в сейфе, что это обязанности медсестры, а для него — подсудное дело. И вот, эта медсестра сказала, что заражённая коронавирусом пациентка удалена из реестра пациентов с коронавирусом. Видимо, это было сделано для того, чтобы не платить медикам за работу с больным COVID-19. Мол, просто сами где-то заразились. К тому же было некому работать. Иначе чем объяснить, что тест на коронавирус моего мужа отправили зачем-то в Бийск. А что ж в Москву не отправили, можно было еще два месяца подождать?» — иронизирует Елена Кочетова.

COVID-19

По её словам, мужу становилось всё хуже, но он продолжал работать сутки через сутки. Чтобы как-то облегчить своё состояние, обратился к кому-то из коллег — посоветовали лечить «банальный бронхит».

«Но 16 октября, будучи на дежурстве, муж с другим доктором зашёл нелегально в этот реестр коронавирусных и увидел, что у него тест на COVID-19 тоже положительный. После отработанных суток он отправился лечиться домой», — пояснила Елена Кочетова.

Ещё до того, как она узнала о коронавирусе, неоднократно советовала мужу «пойти на больничный и не геройствовать». Но супруг всё время отвечал, что, если он уйдёт, работать будет один Виктор и он один не справится.

«Да где эта скотина?»

И это — несмотря на то, что вышестоящее руководство, мягко говоря, действительно не считалось с обстоятельствами и требовало от врачей почти невозможного.

«Там такая ситуация была — когда супругу на работе уже совсем плохо было — температура до 38 градусов повышалась, — начмед Виктория Попова позволила себе сказать: «Да где эта скотина, чего не идёт пациентку смотреть?». Супруг говорил, что телефонный разговор услышал случайно.
Очень переживал по поводу этих слов, говорил: «Ну ничего себе! Вот это меня благодарят за то, что я через сутки с температурой работаю». Обиднее всего было, что, когда начмед кричала, супруг уже осматривал эту пациентку из неврологии. Говорил, что, когда выпадала свободная минутка на смене, он ложился и вытягивал ноги — проблемы с сосудами», — вспоминает Елена Кочетова.

Самоизоляция

Вплоть до дня своей смерти Юрий Кочетов лечил себя сам, отправив домашних в родную деревню из опасений заразить. Скольких пациентов доктор мог заразить на работе, пока вынужденно трудился, даже представить страшно.

«До 30 октября он сам себя лечил, ставил антибиотики. Потому что дома, смотрю, — и антибиотики, и шприцы лежат — сам себе уколы ставил. Говорил, что азитромицин он принимал и препараты, которые разжижают кровь. Но, видимо, организм не справился, нужно было ехать в госпиталь, проводить лечение там. Странно, что у него не оказалось даже больничного листа, хотя он ходил в фильтр. И куда-то пропала медицинская карточка. Хотя у супруга она точно была, в ней были записи о хронических заболеваниях, в частности тромбофлебите — он две операции перенёс.

Но карту не нашли, завели новую и в этой новой записали, что умер супруг 2 ноября, хотя умер он в пятницу — 30 октября. Мы именно в этот день говорили с ним в последний раз. Супруг страдал одышкой, я просила: «Юр, вызывай скорую, езжай в госпиталь. Там тебе хотя бы сатурацию будут измерять и делать кислородные ингаляции». Но он отказывался. Потом коллега по работе позвонила. Говорит, что около 17 часов, но муж уже не брал трубку. А в субботу уже я звонила — телефон был недоступен. А сейчас (3 ноября 2020 года) агенты подняли его с пола — отвезли в морг. Когда поднимали, там прям видны были сгустки крови: вероятно, образовался тромбоз — как осложнение COVID-19», — поделилась информацией Елена Кочетова.

Болеющий врач на работе — норма?

Эта шокирующая история так и осталась бы «за семью печатями», если бы сам Юрий Кочетов, уже будучи смертельно болен, не попытался отстоять свои права. О несправедливом отношении к медикам корреспонденту ИА REGNUM рассказала Оксана Молодых — помощник депутата Госдумы от Алтайского края Александра Терентьева («Справедливая Россия»).

«Ситуация дошла до того, что болеющий врач на трудовом посту для этой системы, в том состоянии, в котором она находится, это лучше, чем его отсутствие. Это не моё мнение — это сложившаяся ситуация, раз она не позволяет больному врачу пребывать на больничном.

Я лично обращалась к руководству больницы 20 октября с вопросом по поводу причин отсутствия результатов теста у Юрия Кочетова. На что мне сказали, мол, пусть доктор сам обращается. Полагаю, что это какой-то чиновничий перегиб. С результатами тестов врачей должны знакомить мгновенно, тем более если есть основание. Но врача так официально никто и не ознакомил с результатами теста. Тогда мы оформили депутатский запрос в прокуратуру с требованием провести проверку медицинского учреждения, в котором почему-то позволили работать врачу с высокой температурой.

Также поставили вопрос о возможном затягивании или даже сокрытии результатов теста, который был сделан Юрию Кочетову ещё 10 октября. Депутат Александр Терентьев считает, что указанные факты могут свидетельствовать о создании в медицинской организации опасных для жизни и здоровья граждан условий. Причем не только пациентов, но и врачей», — пояснила корреспонденту ИА REGNUM Оксана Молодых.

Проблемы даже после смерти

Сгоревший на работе реаниматолог Юрий Кочетов ещё не похоронен. Даже после смерти проблемы для него не заканчиваются. Как пояснили вдове похоронные агенты, в морге, куда отвезли сегодня, 3 ноября, тело мужа, находятся ещё порядка 70 трупов коронавирусных пациентов, патологоанатомы работают на износ. В лучшем случае в последний путь доктора смогут проводить не ранее 6 ноября.

«Поскольку коронавирус подтверждён, гроб будет закрытым. Мы хотели заказать в нём окошко, но нам отсоветовали — на тело будет уже страшно смотреть», — поделилась горем Елена Кочетова.

Тем временем ни на сайте минздрава, ни на сайте самой горбольницы, где работал реаниматолог, не удалось прочесть даже пару скупых строчек соболезнований.

Похоже, такое отношение к трудягам-врачам со стороны алтайских чиновников от здравоохранения становится в порядке вещей. Общественность ещё не забыла, как целый коллектив высокопрофессиональных детских травматологов-ортопедов во главе с заведующим отделением ортопедии краевого Центра охраны материнства и детства, главным детским ортопедом-травматологом края Арсеном Осиповым на полном серьёзе отправляли работать дворниками и уборщиками. Когда уважаемый доктор рассказывал об этом, то не мог сдержать слёз.

Читайте также: Не пора ли министру здравоохранения Алтайского края «пойти в дворники»?

Дело в том, что чиновники совместили в одном отделении Центра охраны материнства и детства неотложную травматологию и плановую детскую ортопедию. После коронавирусных ограничений на весь Алтайский край осталось лишь 50 коек, хотя ещё недавно в двух стационарах их было вдвое больше и почти все они были заполнены.

С того времени ситуация в местном здравоохранении только ухудшается. Счёт погибших медиков, у которых обнаружился коронавирус, идёт уже на десятки.