Почему республиканцы назначили Китай «врагом №1» вместо России?

В российских СМИ обсуждается доклад рабочей группы по национальной безопасности и международным делам Республиканского исследовательского комитета (RSC) — внутрифракционного объединения республиканцев в Конгрессе. Доклад называется «Укрепление Америки и противодействие глобальным угрозам»; авторы — председатель RSC Майк Джонсон, глава рабочей группы Джо Уилсон и еще одиннадцать конгрессменов из состава группы — рассматривают его через призму действующей Стратегии национальной безопасности США, принятой в декабре 2017 года уже при президенте Дональде Трампе. И предлагают Белому дому своего рода внешнеполитическую программу второго президентского срока, рассчитанную на укрепление американского глобального доминирования, существенно пошатнувшегося в результате коронавирусной пандемии и вакханалии уличных протестов. Исходный посыл, в котором, собственно, и выражена вся идеология документа, звучит так: «После окончания Второй мировой войны США были доминирующей силой на мировой арене. Сила нашего национального характера, наша экономическая и военная мощь обеспечила нам позицию силы добра, способствуя установлению мирового порядка, основанного на наших ценностях свободы, прав человека, верховенства закона и открытых рынков». Далее следуют рассуждения об американской гегемонии («лидерстве»), о том, что избавление от СССР лишило Америку конкурентов, и она «расслабилась», столкнувшись в последние два десятилетия с обостряющимися вызовами и угрозами«глобальному порядку, возглавляемому США». Прописаны три «главных возмутителя» спокойствия и источника этих вызовов и угроз — Китай, Россия и Иран; по каждой из этих стран предложены меры противодействия.

В официозной верхушке российского экспертного сообщества доклад считают инструментом политической борьбы, в том числе внутри самих США, «должное» отдается способности подобных документов зомбировать общественное мнение и влиять на власть, однако этого влияния эксперты не переоценивают. И считают, что внешняя политика США строится на более близких к реальности посылках, и большинство предложенных докладом мер без резкого обострения международной обстановки попросту не пройдут, так как уже получили весьма сдержанную реакцию в Белом доме и Госдепе.

Формально в этих рассуждениях все верно, но есть одно НО. Те отечественные эксперты, которые предлагают подобную точку зрения, правильно характеризуют Россию как «ключевого противника» США. Однако при этом они забывают, а точнее игнорируют, что авторы доклада на первое место в ряду противников ставят Китай; причем если посмотреть преамбулу документа, то даже в военной сфере от Пекина, по их мнению, исходит основная опасность, а Москва де всего лишь «тоже» угрожает Америке. Даже по объему представленной аналитики российский раздел доклада почти в три раза уступает китайскому и в два с половиной раза — разделу, связанному с Ираном и в целом Ближним и Средним Востоком. И понятно, почему: стратегия выстраивается не на сиюминутных импульсах, а на долгосрочных факторах и, главное, тенденциях. Темпы развития нашей страны, по крайней мере до тех пор, пока не произойдет пересмотра зависимости от западных моделей, не позволяют нам вернуться к реальной конкуренции с Западом. И тем более они не создают предпосылок для прорывного развития, угрожающего США существенным отставанием от нас в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Признаем: до этого еще очень далеко, и в рамках частнособственнических капиталистических подходов опередить тех, для кого этот путь органичен исторически, и кто идет по нему не одно столетие, невозможно. Их можно только вечно догонять и никогда не догнать. Если мы думаем, что Вашингтон и Лондон случайно оказались в первых рядах тех, кто прислал в Москву поздравления с крайне двусмысленной датой 12 июня, то объяснить и вразумить нас на этот счет должен их отказ от присутствия на юбилейном Параде в честь Великой Победы. И впору обратить внимание на то, почему «День России» для англосаксов — повод, а День Победы — нет. Понятно, что первая дата — в их интересах, ибо символизирует, по Бжезинскому, распад исторической России, названной Советским Союзом. А вот вторая — триумф именно России в образе СССР, который современные власти, с одной стороны, стараются приХватизировать, а с другой, отделить от великого Красного проекта. И в усердии по части подобных исторических фальсификаций они намного переплевывают «коллективный Запад». И именно за это Запад «Дню России» и аплодирует, твердо помня, что 24 июня 1945 года к подножью задрапированного ныне Мавзолея, наряду с нацистскими знаменами, летели и знамена некоторых «национальных» формирований, лидеры которые рассчитывали руками Гитлера переиграть итоги революции и Гражданской войны.

Следует признать, что современный Китай обладает динамикой развития, существенно превышающей российские показатели (за двадцатилетие, прошедшее с создания ШОС, российский ВВП вырос вдвое, в то время, как китайский — вчетверо; сегодня это 1,7 трлн долларов против 13 трлн). В исторической перспективе при таких темпах США рискуют утратить лидерство в ближайшие годы. И об этом проговариваются авторы доклада, упоминающие, что в 2000 году удельный вес США и КНР в мировой экономике составлял соответственно 31% и 4%, а сейчас — 24% и 15%, и этот пока еще разрыв продолжает стремительно сокращаться. Поэтому доклад и выводит Китай на первое место среди противников Америки. Но не только. В документе RSC, на фоне пропагандистской демагогии об «идеалах прав человека и демократии», недвусмысленно указывается подлинная причина опасений США в отношении Китая. Это власть КПК и «коммунистический», в смысле, как мы понимаем, социалистический строй КНР, преимущества которого по сравнению с капитализмом такую печальную для США динамику как раз и обеспечивают. Если мы, вслед за авторами доклада, вспомним, что Холодная война велась именно против социалистического СССР, то общая картинка американских рассуждений и логики складывается в единый пазл. Критика коммунизма — тогда в СССР, а сейчас в КНР — со стороны США обусловлена отнюдь не приверженностью «демократическим идеалам», которые к тому же лицемерны от начала до конца, и на примере нынешней протестной волны мы видим, что эта демагогия ничего не стоит. Кроме слюней, которые при этом разбрызгиваются. А вот поистине уникальный потенциал идеологии коммунизма и социалистического способа производства и распределения — именно он на самом деле и сидит «в печенках» у западных элит. Ибо ставит их перед выбором — сохранять классовые привилегии олигархата и поэтому утратить глобальное лидерство в средней и длительной исторической перспективе или сохранить такое лидерство, предусмотрительно отказавшись от этих привилегий уже сейчас, следуя не классовым, а национальным интересам. Как мы, в России, очень хорошо понимаем и из теории, и из практики, — такой выбор для западных элит и их олигархических кукловодов, как, собственно, и для российских, — это выбор между виселицей и гильотиной. И вывод на позиции главного врага Китая — это борьба не за национальные интересы и национальное лидерство США, а за сохранение классового господства олигархической буржуазии, которая национальными интересами прикрывается, но при этом представляет собой абсолютно космополитическую клаку. Ее содержание и цели во внутренней и внешней политике исчерпывающе раскрыты в знаменитом труде В. И. Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.), актуальность которого сегодня выше, чем столетие назад, когда он создавался. Только один пример: пятый и шестой признаки империализма у Ленина звучат как «раздел мира между союзами капиталистов» и «война великих держав за передел поделенного мира». То есть мир между собой делят транснациональные банки и корпорации, и они же воюют за его передел, но уже руками великих держав. Разумеется, приХватизируя государства и управляя ими с помощью контроля над элитами. У Ленина перед глазами была Первая мировая война, на примере которой он и осуществлял свой непревзойденный анализ, мы же знаем и усвоили весь опыт последующих ста лет, полностью подтверждающий ленинскую правоту.

Теперь, чтобы избежать голословности, посмотрим, какие именно обвинения в докладе RSC предъявлены Китаю; это тем более интересно, что, комментируя документ, российская, если так можно выразиться, аналитическая «мысль» ограничивается лишь мерами, которые предлагаются по отношению к нашей стране (например).

Итак, первое. Авторы доклада, вслед за Трампом и значительной частью американского истеблишмента, обвиняют даже не Китай, а именно КПК в сокрытии подробностей эпидемии и давлении в этих целях на ВОЗ. Данный сюжет мы уже комментировали сто раз, показывая, в том числе на примере мнения специалистов, например, профессора Игоря Гундарова, что родиной эпидемии являются США и Европа, а не Китай, куда вспышка пришла едва ли не в последнюю очередь. Что же касается ВОЗ, то после разрыва отношений с ней Трампа, любая критика кого угодно, включая Китай, особенно со стороны правящих в США республиканцев, выглядит образчиком лицемерия.

Второе: кража интеллектуальной собственности и промышленный шпионаж Китая против США. Шито «белыми нитками», ибо, во-первых, в рамках январского соглашения о «перемирии» в «торговой войне», подписанного Трампом и вице-премьером Госсовета КНР Лю Хэ, Пекин уже отказался от требований обязательного раскрытия сведений о технологиях внешними инвесторами. Формально американская сторона тоже сняла претензии к Китаю за госинвестиции в высокие технологии и отказ допустить в них иностранцев, что составляло основу позапрошлогоднего американского ультиматума. Фактически же, предъявляя подобные обвинения, республиканцы расписываются в том, что понимают любые договоренности через призму «двойных стандартов»: отказ Китая от давления на западные компании воспринимается слабостью и используется поводом для давления на него в пользу западных компаний.

Третье: Китай себя «провокационно» ведет и при этом обладает «грозными» военными возможностями. Здесь и объяснять нечего: китайский ядерный потенциал угрожает не США как стране, а американским ВМС, военным базам и сателлитам, которыми он обложен по периметру морских границ. Большая часть китайского потенциала, представленная ракетными вооружениями средней дальности, до североамериканского континента попросту не достает. Данные КНР по СЯС — стратегическим ядерным силам — да, засекречены, но нет ни одного специалиста, хоть западного, хоть восточного, который сомневался бы в том, что стратегические ядерные потенциалы США и КНР несопоставимы, и что Китай свою стратегическую составляющую по сути не наращивает, ограничиваясь сферой НИОКР. Скорее, республиканских авторов доклада бесит другое: меры, принимаемые Китаем для обороны собственного, весьма протяженного побережья, включая укрепление военно-морского присутствия в соответствующих акваториях, существенно ограничивают активность американских ВМС и ставят под вопрос успех военной операции против КНР, если к ней соберутся прибегнуть в Вашингтоне.

Четвертое: Синьцзян, Тибет, Гонконг — традиционный набор китайских национальных и региональных окраин, которые в США считают «слабым звеном», повышающим уязвимость Пекина для внешнего давления. Собственного нажима не только на Китай, но и на сателлитов, которых буквально заставляют подписывать составленные в Вашингтоне в его интересах обращения в ООН и ее структуры, там не замечают. Как и тесных связей американских дипломатических представительств с местными подрывными элементами, получающими не только политическую поддержку, но и регулярный и заинтересованный инструктаж, если уж вести речь о Гонконге.

Пятое: проект «Пояса и пути», который авторы доклада рассматривают через призму «политических инвестиций» в развитие инфраструктуры «демократических стран». Последняя оговорка — буквально «по Фрейду». Упоминаний о Европе документ не содержит, но страх перед повышением влияния Пекина на территории стран НАТО, до которых дотягиваются маршруты «Пояса и пути», просматривается весьма отчетливо. В свое время США очень щедро оплатили вовлечение европейских стран в сферу своего влияния с помощью «плана Маршалла»; судя по обсуждаемому документу, между повторением мощных инвестиций в Старый Свет и созданием препятствий таким инвестициям для других Вашингтон выбирает последнее.

Теперь самое главное, что объединяет эти частности в общую картину, которая не устраивает США. «Китай — это коммунистическая нация, которая стремится обогнать США в роли ведущей мировой державы». В этом тезисе, как в зеркале, отражается именно идеологический характер республиканских претензий к Пекину. И далее: «Китай стремится бросить вызов общей мощи и влиянию Америки и сформировать мир, противоречащий интересам США». Соединим одно с другим и получим тот же самый мотив, который двигал американскими элитами в Холодной войне против СССР: удержание мира в своей орбите влияния путем ограничения его развития исключительно западной капиталистической моделью, которая обеспечивает глобальное доминирование хозяевам этой модели. То есть западным, в первую очередь американским элитам. «Мир, противоречащий интересам США», то есть мир социализма, по мнению американских стратегов, не должен появиться ни при каких обстоятельствах. В этом главная причина той рокировки по отношению к американской внешнеполитической традиции последнего столетия, которую совершили авторы доклада. Противостояние с Россией в образе СССР сочетало в себе геополитическую сторону глобальной конкуренции с идеологической. С падением СССР идеология для Америки ушла на второй план, что отразила формула Фрэнсиса Фукуямы о либеральном «конце истории». Нынешний доклад RSC возвращает идеологическому противостоянию роль главного глобального водораздела, на фоне которого геополитика сводится к остаточному принципу; Китай, уступающий России в стратегической военной мощи примерно настолько же, как и США, возводится в роль «главного врага» потому, что он идеологически чужд, в то время, как с российскими элитами, несмотря на все претензии к ним, элиты американские, возможно, собираются «договориться» как со «своими», социально и идеологически «близкими». Причем, невзирая на объективную противоположность геополитических интересов России как евразийского Хартленда и США как штурмующих его новых «конкистадоров». И скорее всего, договоренности, если они состоятся, окажутся, опять по Бжезинскому, против Хартленда, за его счет и на его обломках. Идеология как отражение ценностей, выше геополитики, она — «Кощеева игла в яйце» и ключ к победе в глобальной конкуренции и будущему человечества — этот невысказанный напрямую, но легко угадывающийся вывод доклада республиканских конгрессменов представляет собой его главный «месседж». Доказательству этого, как и опровержению ставших расхожими отечественных домыслов о «капитализации» Китая, служат следующие тезисы китайского раздела доклада:

И — квинтэссенция: «Старый способ мышления о Китае провалился. Стратегия, ограниченная только торговлей и экономической интеграцией, не заставила Китай демократизироваться или стать миролюбивым. Наоборот, КПК стала более авторитарной и агрессивной. Рабочая группа считает, что новая стратегия должна быть направлена на противодействие КПК и ее усилиям по подрыву интересов США, пересмотру мирового порядка и продвижению альтернативной формы управления».

Интересный, хотя и риторический вопрос. Почему бы западным, прежде всего американским компаниям, работающим по всему миру, не раскрыть свои связи с ушедшей в подполье НСДАП? А заодно и информацию о нацистских капиталах и технологиях, внедренных планом рейхсляйтера Бормана, который был обнародован 10 августа 1944 года на секретном совещании германских промышленников в страсбургском отеле «Мезон руж»?..

И вот с позиций этих умозаключений и вытекающих из них санкционных рекомендаций, которые крупнейшее парламентское объединение правящей партии США предлагает Белому дому, несколько по-другому выглядит и российский раздел доклада. Можно «тупить», рассматривая его как набор мер по дальнейшему закручиванию против нашей страны гаек, а можно увидеть за этими мерами намек на пряник той части российских элит, которая из разных соображений, включая компрадорские, проявит готовность по крайней мере рассмотреть вопрос выбора системы внешних альянсов в глобальном «треугольнике Киссинджера» (Россия — Китай — США). В сложившихся реалиях, подогретых, как видим, самой американской стороной, это выбор между капитализмом и социализмом во внешней политике, который самым непосредственным образом окажет обратное влияние и на внутреннюю политику, проекцией которой он является.

Тридцать лет назад, многого не понимая в мировых делах, мы уже стояли перед таким выбором. Выбрали — и ошиблись, во многом из страха перед «тяньаньмэньским» вариантом, который тогда выглядел пугающим, а на поверку оказался единственно верным. Сегодня, спустя много лет, сама история второй раз ставит нас перед точно таким же выбором, и при повторной ошибке третьего шанса, скорее всего, не представится. Сохранение стратегического партнерства с Китаем, бросившим вызов американской гегемонии, — это статус-кво, глобальный баланс, оказавшись в котором Запад точно так же, как и когда он столкнулся с СССР, ради выживания в этом противостоянии вынужден будет поменять очень многое и главное — забыть о «конце истории», в очередной раз отодвинув его в неопределенное будущее. Словом, это формула выживания человечества в том кризисе, в начальную часть которого оно сейчас втягивается. В противном же случае — следует осознавать это очень четко — ни о каком «равноправии» в партнерстве с Западом речи не идет, мы это уже проходили, дорого заплатив за соответствующие иллюзии. Наиболее вероятным результатом нарушения, а точнее разрушения глобального баланса станет такая борьба за Евразию, контроль над которой является конечной целью западной экспансии, которая будет вестись против жителей Евразии, их руками и до последнего из них. Компромиссов в такой борьбе не бывает и не будет. Ибо Запад стоит перед собственным, не менее судьбоносным выбором — завершить историю, сделав последний шаг по пути, по которому он следует более пятисот лет, или перечеркнуть все достижения и издержки этого пути, надолго, возможно, навсегда, отступив в ареал своего естественного исторического обитания. В первом случае западные элиты и их кукловоды приобретают все, во втором — все, включая надежду, теряют. Поэтому для них этот выбор — «момент истины». Третьего не дано.