Трансфер власти в России: от либерализма к диктатуре?

Россия находится в состоянии тревожного ожидании больших перемен. Тревожного потому, что партия большинства в Госдуме «Единая Россия» ставит для себя задачу сохранить большинство на следующих выборах, которые пройдут в 2021 году. А это означает неизменность политики. Но популярность партии падает, а состоятельной альтернативы её политике пока никто из оппозиции не предлагает. В то время как запрос в обществе на перемены к социальной справедливости перезрел.

Также неясно, кто придет на смену президенту Путину. Тревожность вызвана тем, что в России при смене первого лица в государстве меняется и вся политическая конъюнктура. Во власть приходят новые люди, и историю снова начинают писать с чистого листа. С подачи председателя правительства Медведева это явление аналитики уже стали называть правовой и исторической гильотиной прошлому.

А какое сулят нам будущее? Об этом ничего конкретного, программного населению не говорят даже в ходе избирательной кампании. Да и есть ли сам проект будущего у Российской Федерации?

Похоже, что при формальном отсутствии политической идеологии на самом деле она фактически существует и делит политическую элиту или политическую организацию, судя по риторике, на две части — на либералов и государственников, а еще весьма условно и непонятно на левых и правых.

Но законы общественной эволюции изменить невозможно и, тем более, изменить их смысл только словесной риторикой. Потому что это законы выживания.

Эволюция либерализма и его понятия

Либерализм (от лат. liberalis — свободный) в наше время трактуется как философское и общественно-политическое течение, провозглашающее незыблемость прав и личных свобод человека. Также провозглашается верховенство права над обычаями и религиозными догмами в форме морали. Да и сама мораль все больше приобретает черты антиморали. Но это искажение первоначальной идеи либерализма.

Те люди, которые были носителями классического либерализма как мировоззрения в эпоху разложения феодализма и зарождения капитализма, причисляли себя к либералам, и так их называли сторонники иных взглядов. В средине XVI века либерализм уже был настолько силен, что стал идеологической основой буржуазных революций против абсолютной монархии в Европе.

Абсолютная монархия сдерживала развитие капитализма ограничением прав и свобод буржуазии, выросшей из накопивших капитал феодалов. Если проводить аналогии с ранним средневековьем, то можно сказать условно, что вассалы восстали против сеньоров. Они захотели стать свободными предпринимателями и боролись за свободу торговли, за свободное перемещение финансов. Это и была материалистическая почва либерализма.

Но тот либерализм не был сладкой мечтой для народов. Эксплуатация труда не отменялась. Жестокость либерала более позднего времени, антироялиста Кромвеля вошла в историю, как чудовищная. Он до сих пор почитается в Великобритании и США как выдающийся политик Англии, но не в Шотландии.

Другой пример жестокости буржуазного либерализма дает нам Великая Французская революция и ее лидер якобинец Робеспьер.

В Российской империи либерализм не только расчищал дорогу капитализму. Он привел к движению народничества, практиковавшему террор, и к буржуазной Февральской революции 1917 года. А затем в условиях послереволюционного хаоса — к Великой Октябрьской социалистической революции, своеобразной русской копии французской. Все левые партии того времени — это продукт русского либерализма. Схватка за власть между ними была жестокой и закономерно вылилась в гражданскую войну.

Уместно припомнить, что носителями либерализма в России была интеллигенция — исключительно русское явление с нерусским названием — и некоторые представители новой буржуазии, типа заводчика Саввы Морозова.

В ХХ веке либералы выступали уже не против феодалов, а против всякой власти, включая духовную, и пропагандировали правовое государство, якобы альтернативу диктатуре и тоталитаризму. Но это лицемерие и лукавство, потому что диктатура и тоталитаризм как раз и опираются на государственное право, отвергая нравственные нормы, как это делают и проповедники тотального либерализма.

Либерализм стал орудием установления нового мирового порядка, который, по американской версии, должен появиться из хаоса или из состояния «открытого мира» по теории Сороса. Теория эта не отвергается, а методично проводится в жизнь. По существу, она представляет собой вариант анархии с отменой государства и установлением господства свободных денег. Деньги давно стали орудием власти.

Классический либерализм выродился в новые свои разновидности вульгарного характера — либертарианство и либертаризм, то есть в некую абсолютную свободу ради свободы всех от всех. Правда, ни одна философия до сих пор не дала миру однозначного определения, что такое свобода вообще. Хотя есть общий вывод, что личная свобода достигается за счет несвободы других.

Уже не либеральный, а либертарианский коллективный Запад навязывает нам не только идеологию потребительства, но и понятие свободы, похожей на свободу мух или таежного гнуса. Рой этих насекомых чисто потребительский, и у них нет того, что есть у пчел и муравьев. У пчел и муравьев все же есть своя природная организация с разделением функций и своей иерархией в семье, что позволяет им выживать в самых экстремальных условиях. А мухи дохнут сами по себе, как мухи, от непогоды или в качестве корма более сильных.

Переход к такому либерализму человеческого общества полностью отрицает гуманизм, свойственный человеку разумному. Поэтому и называют нынешнюю эпоху разные философы постгуманизмом, а то и постчеловечностью в русском звучании.

Слова либерал и либерализм стали ругательными. Да и слово интеллигент уже стали употреблять не для похвалы, а в нарицательном смысле.

Либерализм — путь к буржуазной диктатуре

Либерализм и антигуманизм, как проявления жестокости, всегда рядом. Либерализм не бывает оторванным от конкретных материальных интересов тех, кому он выгоден и кто вкладывает в поддержку этого движения капитал, чтобы увеличить свою прибыль. А борьба за прибыль не признаёт милосердия.

Либерализм, особенно в нынешней форме, стал частью информационных войн против конкурентов. Общественный протест либерального толка в виде различных некоммерческих организаций, партий и движений управляется и направляется с помощью политических технологий так, чтобы не разрушить или не нарушить сложившуюся систему производства денег ради денег. Но с целью ослабления конкурентов. И все это делается под лозунгами свободы.

Конечно же, каждый человек хочет быть свободным в своей самореализации и ожидает признания заслуг в своем деле. Это всем давно известно и не оспаривается. Но одни стремятся к вольнице, к вседозволенности и самоутверждаются в этом стремлении. А другие считают свободу осознанной необходимостью.

Причем, эту формулировку свободы приписывают Спинозе, который искал также универсальное определение счастью, да так и не нашел. Гегель и Маркс повторили её в своих трудах. Но, видимо, это определение гораздо древнее философских трудов Спинозы. Ведь только при соблюдении этой формулы свободы даже самые могущественные древние фараоны и цари могли считать себя свободными, иначе их уничтожали бы собственные подданные ради собственной свободы. Осознанная необходимость издревле лежит в основе права.

Поэтому нельзя отождествлять либерализм и свободу как идею. Свободу гражданину обеспечивает государство или оно же лишает его свободы, ограничивая его права. А либерализм разрушает саму государственность, как бы защищая гражданские права. Но современное государство не существует без гражданина, а гражданин не существует без государства. Это аксиома.

Свобода понимается и как проявление свободы воли человека. Но волей человека можно управлять через его сознание, что и делается различными методами в политике и коммерции. В том числе с помощью насаждения якобы либеральных прогрессивных идей в контролируемом обществе. А по сути, это метод отрицания морали, размывания идеологии государственности и национального самосознания, препятствующих безграничному богатству ради богатства.

Вот почему либерализм в наше время стал орудием информационной войны против конкурентов и по захвату их активов мировой олигархией. Коммерсанты же просто оглушают рекламой, манипулируя сознанием и эмоциями.

Разрушая государственность, либерализм провоцирует ответную реакцию государства по укреплению государственной власти. Это неизбежно, иначе государство деградирует и распадается, экономика поглощается конкурентами. Национальной буржуазии слабое государство не выгодно, поскольку она рискует своим частным правом на имущество и доходы.

Тем не менее крупная буржуазия стремится всегда быть над властью, выражающей ее интересы и волю. Интересы в условиях глобализации становятся наднациональными и определяются рыночной конкуренцией.

В буржуазных государствах при определенных условиях кризиса власти устанавливается диктатура фашистского толка. Так было в Италии, Испании, Германии. Причем фашисты не отказывались от социалистических лозунгов и даже пытались проводить ревизию социалистической идеологии в свою пользу и как бы во имя народа, но обеспечивали интересы все же крупной буржуазии и банкиров, в чьих руках была вся экономика.

Дуче Муссолини был социалистом. Фюрер Гитлер — национал-социалистом, но все же социалистом с красным флагом. Каудильо Франко был выбран (!) мятежниками вместо погибшего своего лидера как идеологически нейтральный политик при уже полыхавшей гражданской войне и обещавший установить социальную справедливость, чтобы обеспечить стабильность и сохранить Испанию.

Диктатура устанавливалась и в других странах Европы в ответ на рост политического авторитета коммунистов и социалистов. Потому что это угрожало интересам олигархического капитала, прежде всего, и разорением существующей экономической основы государства — абсолютных прав собственности на средства производства и частных банков.

Наши либералы приравнивают к фашистствующим европейским диктаторам Сталина. Полная ерунда! Советское государство изначально строилось как государство диктатуры пролетариата, и это положение было отменено лишь в 1977 году с принятием новой конституции СССР — в новой конституции Советский Союз провозглашался как государство развитого социализма.

Поэтому либералы с тем же успехом могут считать диктаторами не только Сталина, исполнявшего конституционный закон, но и Хрущева с Брежневым до 1977 года. Но Хрущев у них олицетворяет оттепель, а Брежнев — застой. А вот Сталин — злой диктатор, подмявший под себя страну. Хотя было бы правильным обсуждать не Сталина, а преходящую монополию политической власти РСДРП (б) — ВКП (б) — КПСС и ее историческое значение в тех условиях.

К тому же диктатура пролетариата объявлялась как переходный период и фактически закончилась в 1936 году. Она была оправданной, чтобы покончить с послереволюционным хаосом в экономике, то есть с последствиями русского революционного либерализма, и восстановлением государственности.

А как быть с тем, что фашизм и антикоммунизм стали синонимами, а фашизм и коммунизм — антонимами. Западные либералы простенько решили эту задачку, объединив фашизм и коммунизм под общим понятием тоталитаризм, а себя — спасителями мира от тоталитаризма.

Как видим, смысл понятия «либерализм» зависит от того, кем и где, в каких целях оно используется, то есть от контекста. Однозначно определить его невозможно, как и демократию — власть господствующего класса. Поэтому переход от либерализма к диктатуре зачастую происходит под теми же либеральными лозунгами «во имя народа и ради народа».

В условиях тотальной глобализации интересов капитала, когда роль государства в экономике принижается с помощью всяких либеральных теорий, мировая наднациональная олигархия для защиты своей прибыли насаждает через либерализм диктатуру денег. Это хорошо видно на примере отношений США и стран Европейского экономического союза.

Со стороны кажется, что США навязывают Европе свою волю, стремясь доминировать в конкуренции и с Россией, и с Европой. Это, мол, для американцев хорошо само по себе — великая, образцово демократическая нация укрепляет свое влияние в мире и национальную экономику.

Но на самом деле США исполняют волю мировой финансовой олигархии, являясь ее силовым инструментом в переделе мировой экономики. Это боевой слон долларовых спекулянтов. Это они его создали и вырастили.

Причем, с одной стороны, американцы показывают пример культа «либеральных ценностей» для других стран мира, включая государства Европы, а с другой — применяют карательные международные санкции против конкурентов на основании своих внутренних законов, не останавливаясь перед вооруженной агрессией и принуждая к этому своих союзников. Это очевидный факт диктата.

Существующее международное право с его сдерживающими ограничениями давно не устраивает мировую олигархию, и США послушно взламывают, разрушают его своими действиями, не заботясь о последствиях даже для собственного населения.

Россия официально объявлена противником США и НАТО. Американским генералам поручено проработать варианты ядерной войны с Россией, разумеется, победоносной. Военное планирование распространяется на космос вопреки международному договору 1967 года. Натовцы действуют в том же духе.

Государства Европы смирились со своим положением, которое они сами называют ограниченным суверенитетом. Американские концерны и банки в послевоенное время скупили по долям европейскую экономику и теперь только они определяют политику европейских стран, а не их правительства. Европа лишь поддакивает американцам. План Маршалла с самого начала стал капканом для суверенитета Германии.

То же самое США навязывают России своими санкциями и насаждением «либеральных ценностей». Поэтому рано или поздно российской олигархии придется выбирать между «либеральными ценностями цивилизованного мира» и государственным суверенитетом, без которого им не сохранить свой статус и права на имущество. И тогда они предпочтут диктатуру под своим контролем. Но это будет далеко не сталинская диктатура.

Условия для диктатуры

Надо заметить, что вызревание диктатуры происходит так, что население не проявляет особого беспокойства по поводу её целей и конечного результата. Народ требует порядка. И если нет деятельной оппозиции, способной предложить альтернативу и осуществить ее, то все происходит так, будто сам народ хочет сильной власти и именно в том качестве, в каком диктатура устанавливается.

Псевдополитика либералов приводит к тому, что нарушается вся система гражданских правовых отношений. Наступает хаос права и произвол действий, отрицание нравственных норм, которые либералы относят к невежественным пережиткам. Это воспринимается обществом как социальная несправедливость, которую надо исправлять. Конкурентов это устраивает, что используется ими в полной мере для собственной политической выгоды.

Чтобы восстановить справедливость требуется сильная рука власти. Это может осуществить только сильная, деятельная политическая партия и её лидер. Так считают политические активисты и штатные политики. В обществе возникает спрос на подобного лидера — спасителя нации. И он появляется. Народ не всегда понимает, откуда он взялся. Но будет его поддерживать до тех пор, пока не исчезнут иллюзии и надежда на справедливость.

Мало кто осознает, что такие лидеры в нужный момент выдвигаются господствующим классом, чтобы не утратить свои позиции. При этом имитируются демократические принципы из теории, а не из исторической практики народов. Назначаемый лидер должен устранить те факторы, которые ведут к дестабилизации общества и деградации государства, сохраняя политическую систему.

В качестве доказательных примеров можно привести приход к власти европейских диктаторов 30-х годов прошлого столетия. Они пришли к власти в годы жестокого мирового кризиса как спасители нации.

Германия по результатам Первой мировой войны была разорена и унижена. И немцы, судя по кинохронике, с восторгом восприняли приход к власти Гитлера и его партии. Но нацистам захотелось большего, чем возрождение немецкого государства.

Обделенная колониями, Германия двинулась на Восток для расширения жизненного пространства и подстрекаемая против России её европейскими недругами. Вторая мировая война была подготовлена как продолжение Первой мировой финансовой олигархией Европы и США. Немцев это привело не к процветанию, а к катастрофе.

Олигархия же приумножила свое состояние, избирательно кредитуя сначала воюющие стороны и их военную промышленность, а затем восстановление их разрушенных городов и экономик.

Но вернемся в буржуазную Россию. Авантюрная политика Ельцина за десять лет исчерпала себя. И к концу 1999 года РФ стояла на грани распада. Эмоционального Ельцина сменил более расчетливый и прагматичный политик В. В. Путин, тогда мало известный избирателям чиновник, незадолго до этого ставший председателем правительства. В обществе с первых его шагов появилась надежда.

Надо отдать должное Владимиру Владимировичу. Он административной реформой приостановил тенденцию к распаду Федерации на самостоятельные республики. Но тут же прямо сказал, что возвращения в социализм не будет и пересмотра итогов приватизации тоже не планируется. Хотя люди на это надеялись и по-прежнему надеются. Спрос на справедливость только усилился. Особенно после пенсионной реформы.

При президенте Путине фактически была восстановлена обороноспособность страны, укрепился ее политический авторитет в мире. Без этого на мировом рынке конкурировать невозможно. Это можно прямо отнести к исправлению упущений ельцинского правительства и пороков его чрезмерно либеральных реформ. При нем же в Чечне закончилась война.

В стране сохранилась коррупция почти на том уровне, на каком она сложилась при Ельцине. Хотя о заказных убийствах в СМИ перестали говорить так же привычно, как о погоде. Но и здесь президент Путин обещает не возвращаться в 1937 год, так как, по его словам, «если начнем, то не остановимся». А как иначе без ВЧК и ГУЛАГа? «Надо укреплять законность», — был ответ. От кого это зависит? Не от рядовых же граждан.

Когда-то мэр Москвы Гавриил Попов, будучи еще депутатом Верховного Совета СССР, предлагал узаконить взятки чиновникам как плату за коммерческую услугу. Размер взятки определялся бы процентом от прибыли, которую обеспечивало взяткодателю решение чиновника. О Попове уже и забыли. А его предложение давно реализовано чиновниками в виде так называемых откатов.

Более того, законодатели обсуждают возможные поправки в законы по инициативе Министерства юстиции, отменяющие уголовное наказание за взятки «вследствие обстоятельств непреодолимой силы».

Таким образом получается, что коррупция является неотъемлемой частью права капиталистического государства, управляемого компрадорами-спекулянтами разных уровней. В РФ такой капитализм или рынок и сложился. Кто позволит его отменить? Путину это не под силу при всех его высоких полномочиях.

Путин не стал диктатором, хотя мог бы, используя депрессивное состояние российского общества, возникшего после распада СССР, расстрела из танков Верховного Совета в октябре 1993 года, экономического спада в результате приватизации и политических реформ, войны в Чечне.

Не стал, потому что предпочел эволюционные методы в своей достаточно либеральной политике, чтобы сохранить Россию в целостности. При этом он невольно опирается на образованность и советские традиции общества, высказывая при этом порой антисоветские взгляды на прошлое.

Теперь все меняется. В политику приходят новые поколения со своими понятиями социальной справедливости и амбициями. Растет расслоение общества. Наступает время перемен во власти. Как и в каком направлении они произойдут?

Либеральная оппозиция занимается политической имитацией, подыгрывая правящей элите в имитации демократических ценностей. Реальная власть находится в руках тех, кто владеет экономикой.

Как и в Европе, либеральная власть в РФ не всесильна и не все проблемы способна разрешить в пользу всего общества. Чтобы выйти на мировой рынок и получить там место для своих товаров и услуг, Россия еще в ельцинские времена была вынуждена пойти на многие уступки мировой олигархии, включая и уступку долей приватизированной госсобственности. Выйти из этой западни без огромных экономических потерь уже невозможно.

Но рынок рынком, а Запад считает, что процесс развала РФ и присвоения ее ресурсов не закончился с распадом СССР. Этот процесс стимулируется как внешними конкурентами, так и изнутри продвижением «либеральных ценностей».

При таких обстоятельствах правящая элита — олигархи и высшее чиновничество — может выдвинуть своего «спасителя нации», способного осуществить диктатуру в интересах самой элиты. Не повторит ли тогда новый президент-диктатор слова Ельцина перед сенаторами США, угождая им из-за санкций, что он «чувствует себя в Америке, как дома»?

Народ о преемнике пока ничего не знает и даже не догадывается, поэтому выберет и поддержит того, кто подаст ему надежду на восстановление справедливости. А это уже вопрос политических технологий.

Внедрение в практику так называемых цифровых методов государственного управления — от сбора информации и ее аналитической обработки до ее реализации в виде законов и административных норм — создает целый арсенал возможностей политическим технологам.

Что касается каких-либо оппозиционных активистов, которые могут выбиться из этого алгоритма и угрожать реальной власти, то существуют и используются методы их нейтрализации на любой стадии их активности. А цифровые технологии позволяют блокировать личные и лицевые счета граждан и партий при нарушении дозволенных рамок пребывания в оппозиции.

Народ хочет стабильности и процветания, но либералы избегают этой темы, а мнимые государственники, из которых рождаются диктаторы, только ею и живут.

Истинные же государственники воплощают планы по укреплению государства в жизнь, каким и был Иосиф Виссарионович Сталин. Методы диктовались обстоятельствами эпохи. Результаты его политики имеют практическое значение в развитии страны и в наше время.

Время Сталина ушло и вряд ли повторится, несмотря на народную реабилитацию оболганного вождя. А вот надежды на сильную справедливую руку некоего будущего отца нации могут обернуться гибельным политическим спектаклем.