К вопросу о необитаемости Малой Курильской гряды

В новостях ИТАР-ТАСС 28 января с. г. с подзаголовком «В Японии растёт число сторонников мирного договора с РФ без передачи островов — опрос» можно прочитать удивительное сообщение о том, что в советско-японской Совместной декларации от 19 октября 1956 года «СССР выразил готовность передать Японии остров Шикотан и ряд прилегающих мелких необитаемых островов Малой Курильской гряды… после заключения мирного договора».

Что здесь неправда? А то, что на момент выражения готовности о передаче мелких островов Малой Курильской гряды они были якобы необитаемы. Совсем нет! Там жили тысячи советских граждан, работали рыбодобывающие и рыбообрабатывающие предприятия, выпускалась нужная стране продукция.

В Сахалинском областном краеведческом музее трудится ученый, давний член Русского географического общества Михаил Михайлович Прокофьев. Он родился в 1952 году в Южно-Курильском районе Сахалинской области на острове Зеленый Малой Курильской гряды. На том самом «мелком» и якобы необитаемом. Из любезно предоставленных М. Прокофьевым для публикации материалов видно следующее.

После того как Указом Президиума Верховного Совета СССР с 20 сентября 1945 года вся земля с ее недрами, лесами и водами на территории южной части острова Сахалина и Курильских островов были объявлены государственной собственностью СССР, т. е. всенародным достоянием, началось активное заселение Малой Курильской гряды советскими гражданами. Первоначально японское, айнское и русское население жило и работало вместе. Айны работали в качестве рабочих на предприятиях, ранее принадлежавших японцам. После эвакуации в конце 40-х годов (с согласия и при участии США) граждан Японии с Курильских островов и острова Сахалин русское население продолжало заниматься традиционным для этих мест рыболовством и рыбообработкой.

В семье Прокофьевых бережно хранят Акт сдачи и приема завода № 86 Южно-Курильского рыбокомбината от 1 декабря 1954 г. Завод располагался на острове Зелёном. Сдавал крабозавод № 86 его бывший директор Балашов Д. Г., а принимал главный инженер, ставший исполнять обязанности директора, Михаил Васильевич Прокофьев (1924−2014). Из Акта видно, что к декабрю 1954 года на острове Зеленом имелся сельсовет, школа площадью 152 кв. м., детсад, 33 жилых дома общей площадью 1622 кв. метра., клуб с кинобудкой, сценой и инвентарем. Основной жилфонд остался от японцев, но имелся уже один дом русской постройки и строился второй, семиквартирный. Сезонная столовая в декабре, после путины, уже не работала. Нужда в ней была летом, когда на остров Зелёный приезжало больше тысячи сезонных рабочих.

На консервном заводе в отдельном здании имелось две закаточные линии: крабовая и рыбная, электростанция. Она даже отпускала немного электроэнергии «на сторону» (34 квт/час). Отдельно находились холодильник, механическая мастерская, склады для готовой продукции и для хранения материалов (2). Заводской флот состоял из нескольких судов: транспортных БК «Бурный» и «Шторм», четырех небольших краболовов «Чайка», «Альбатрос», «Буревестник» и «Лебедь», семи кунгасов на 2−10 тонн, 20-ти тонной баржи. К средствам производства относились крабовые сети и три закидных невода. Имелись запасы соли (37,3 тонны), банкотары, крышек, угля (1121 тонна). Были даже две пожарные машины (одна исправна).

В числе реализованной продукции значатся соленый лосось, икра лососевая, крабовые консервы (1 туб), лосось в собственном соку (1 туб), закусочные в масле (2 туб) и томате (3 туб). По значительным остаткам готовой и незавершенной продукции видно, что ловилось прибрежным ловом. Это горбуша (169 ц +26 ц «неубранной»), кунджа (18 ц), треска, кета, корюшка маринованная (49 ц), анчоус. На остатках была лососевая икра (4 ц), крабовые консервы, консервы из трески, из горбуши, кета в томатном соусе, котлеты из краба, из окуня, окунь в томатном соусе, камбала в томатном соусе. Четверть продукции поставлялась в торговлю, три четверти — войсковым частям. Так обеспечивалась продовольственная безопасность страны на Курильском направлении…

Ощущался кадровый голод. По штату на заводе должно было работать 176 человек, а работало только несколько больше ста (133, а по другим данным — 115).

Рабочих лошадей имелось 16. На оперативном учете числились еще 130 бесхозных лошадей. На соседних островах — Танфильева, Юрий, Полонского паслись 47 из них.

Вся эта жизнь оказалась в одночасье порушенной после подписания советско-японской Декларации 1956 года. Готовясь к передаче этих территорий и акваторий Японии, население с Малой Курильской гряды спешно эвакуировали, часть имущества вывезли, часть бросили, сельсоветы на Зеленом и Шикотане упразднили. После 1960 года на Шикотане их, правда, восстановили, а на Зеленом и по сей день никто постоянно не живет. Семья Прокофьевых была вывезена на Кунашир, затем в Невельск на Сахалине, а через год оказалась на Итурупе, где Миша Прокофьев и закончил школу.

Курильчанин Александр Кутелёв издал в 2018 году в Москве книгу воспоминаний «На дальних наших островах». В ней он рассказывает, как летом 1959 после перерыва (с 1952 г.) он побывал на еще недавно многолюдном Шикотане (280 кв. км.). Наблюдал следы разгрома китокомбината в обезлюдевшем Малокурильске, остовы бараков, фундамент от электростанции, десяток гражданских в Крабозаводском и брошенный рыбоконсервный завод. Он пишет, что все это из-за решения сократить объемы добычи китов и возвратить остров Японии (с. 431). Отвлекаясь от темы, добавлю, что в этот период японцы, нуждаясь в лечении, специально попадали на Курильские острова!

«…довольно часто японские рыбаки умышленно нарушали границу не только с целью браконьерства, а с целью оказания им медицинской помощи и прохождения курса лечения. На задерживаемых шхунах порой находилось до пяти тяжелобольных и нередко нуждающихся в серьёзных медицинских операциях. В Японии лечение стоило слишком дорого, поэтому они сознательно нарушали границу, даже зная о последующем суровом наказании» (с. 433). Фильтропункт, наблюдаемый автором и охраняемый пограничниками, находился именно в Крабозаводском…

Обезлюживание Малой Курильской гряды и разрушение на ней рыбопромышленного комплекса началось сразу после подписания советско-японской Декларации 1956 года, даже до ее ратификации, произведенной 8 декабря 1956 г. Вот что вспоминал об этом второй секретарь Сахалинского обкома КПСС в те годы Николай Иванович Беляев.

«…в 1956 г. в «Правде» появилось сообщение о встрече Хрущева с премьер-министром Японии Хатоямой. (Декларация опубликована 20 октября 1956 г., — С.П.)… Сахалинцы заволновались. Нас, работников обкома, спрашивали, как это понимать: острова отдадут? Мы же ничего толком не могли ответить, поскольку ни в ЦК, ни в Совете министров чего-либо определенного узнать не могли. Примерно дней через десять после этой публикации у меня в кабинете раздался звонок из Москвы.

Хрущёв сказал: «Здравствуйте, товарищ Беляев. Как у вас дела?» Я ответил: «Нормально, работаем». Тогда он продолжил: «Есть вам личное поручение. Поезжайте на южные и средние Курилы … побывайте на всех предприятиях. Поговорите с жителями, расспросите, как они реагируют на публикацию в газете «Правда» насчет островов. Используйте любой вид транспорта. Возьмите с собой кого вам нужно. И через 5−7 дней мне доложите по ВЧ. Никаких записок не пишите. Минрыбхоз по этому вопросу имеет соответствующее поручение».

Я хотел уточнить, что это за поручение, но Хрущев оборвал меня: «Прошу не перебивать». Я понял, что он не хочет говорить больше, чем сказал. А затем Хрущев подчеркнул, что об этом задании никому не нужно сообщать, даже секретарям обкома, кроме первого.

Когда я проинформировал об этом Чеплакова (первый секретарь Сахалинского обкома КПСС в 1951—1960 гг., — С. П.), тот сказал: «Это дело серьёзное. Кинжальный вопрос! Что ж, связывайся с пограничниками, бери корабль. Возьми с собой заведующего финхозсектором — он поможет, если возникнут какие-нибудь хозяйственные вопросы, — и в путь».

Вскоре я уже был на Курилах. Старался там побывать всюду, встретиться со всеми. О поручении Хрущёва, конечно, не говорил, а в беседах как бы между прочим доставал «Правду» с подчеркнутыми строчками статьи и спрашивал курильчан, как они на это дело смотрят. Надо заметить, что курильчане в те годы жили неплохо. Многие имели богатые подворья, выращивали картошку, скот. Снабжение было не такое, как сейчас (интервью 1991 года, — С. П.), кооперация завозила всё что нужно. Для меня там специально никто разносолов не готовил, обедал я из котла военных моряков, в рабочих столовых, я мог убедиться, что общепит был на высоте. Никто особых жалоб не высказывал. Сетовали в основном лишь на транспортные неурядицы. Трудно было уехать в отпуск и вернуться обратно. Эта проблема, к сожалению, и сейчас не решена. А так настроение у людей было хорошее, уезжать отсюда курильчане не хотели, и большинство из них к возможной передаче островов Японии относились отрицательно. Ну, а военные — их на островах было много — особенно резко высказывались против такой возможности.

— Почему?

Их волновало то, что в случае возвращения островов наш Тихоокеанский флот не сможет свободно проходить проливами, путь в океан ему будет закрыт. На Шикотане тогда действовал китокомбинат «Островной». Я обратил внимание на то, что здесь снимают с фундаментов станки, демонтируют и консервируют оборудование… Спрашиваю у директора, что это значит? Он… тихонько, чтобы никто не услышал, сообщает, что получил такое указание из министерства. И я вспомнил слова Хрущева насчет соответствующего поручения Минрыбхозу.

— Похоже, шла уже практическая подготовка к передаче территорий Японии?

— Думаю, да. У многих курильчан это вызывало недоумение. Рабочие спрашивали у меня, почему демонтируется оборудование китокомбината. Я отвечал: «Может быть, подумаем и организуем здесь рыбокомбинат». Кстати, потом так и получилось.

Вернувшись, я позвонил по ВЧ Хрущёву, рассказал о поездке, о том, что большинство курильчан настроены против передачи островов Японии, сообщил аргументы военных. Сказал, что и мы в обкоме разделяем эту точку зрения. Хрущёв слушал внимательно, задавал вопросы. У меня было ощущение, что наш разговор в Москве записывают. Он был долгим. Со Сталиным говорили обычно полторы-две минуты, а тут — минут 25−30.

Затем Хрущёв сказал: «Ну что ж. На этом пока остановимся. Мнение сахалинцев, видимо, надо учесть. Если что будет, сообщим». Но ничего больше по этому вопросу не сообщалось. Позже (видимо, в 1960 г., — С. П.) в «Правде» появилась статья с аргументами против удовлетворения территориальных притязаний Японии…

— Словом, Хрущёв решил отыграть назад. Считаете ли вы, что на это решение повлияло то, что вы ему сообщили?

— Думаю, что в какой-то мере повлияло. Первый секретарь ЦК обладал тогда огромной властью, но игнорировать настроения людей, общественное мнение он всё же не мог. Передача островов японцам не добавила бы ему популярности» (Беляев Н. И. Секретное поручение Хрущева; беседовал С. Рязанцев // Совет. Сахалин. — 1991. — 3 янв.).

Что из изложенного следует?

Официальные СМИ в желании показать якобы «ненужность» России Малой Курильской гряды грубо искажают историю, утверждая, что и Советский Союз в далеком 1956 году пообещал отдать Японии якобы ненужное — необитаемые острова. Враньё.

Уже тогда выселено-переселённому населению Курил, а также рыбной промышленности России и Сахалинской области был причинен серьёзный материальный ущерб. Возрождение рыбодобычи и рыбообработки на Шикотане началось только после 1960 года. На «грядке» — так называют сейчас остальные, помимо Шикотана, острова Малой Курильской гряды — она так и не поднялась… Сейчас на восстановление Шикотана потрачены миллиарды народных рублей. Построены причалы, школа, больница, дома культуры, современные рыбозаводы. Опять всё это «псу под хвост»?

Пора понять, что сами многолетние переговоры о так называемом «мирном договоре» и невнятица с объяснением его якобы необходимости стали дестабилизирующим фактором уже не только для Курил и Сахалина, но и для всей России. Наши переговорщики хоть задумывались над тем, почему на южных Курилах десятилетиями люди не строили своих домов и почти не занимались производящим (не присваивающим!) предпринимательством и производством? Да, в основном, потому что жили они в условиях территориальной неопределенности! Вот корни психологии временщиков, подпитываемой сообщениями об очередных переговорах.

А остальных нормальных россиян волнуют вопросы: — какое имеет право нынешнее руководство страны ревизовать итоги Второй мировой войны? Рассматривать наглые требования безоговорочно капитулировавшей державы? Пренебрегать славой отцов и препятствовать восстановлению Дня Победы над Японией?

Другой урок. Даже импульсивный и резкий в решениях Н. Хрущев, тогдашний руководитель однопартийного могущественного государства — СССР, счёл необходимым выяснить и учесть (даже после принятого решения в отношении судьбы Малых Курил!) мнение населения островов по вопросу их касающемуся.

Сейчас, несмотря на то, что подавляющая часть населения страны категорически против каких либо территориальных уступок, что видно из опросов, проведенных ИА REGNUM, и многочисленных сообщений прессы, находятся разного рода пессимисты и пораженцы, утверждающие, что «острова передадут и нас не спросят». Есть и другая крайность: предлагающая безоглядно верить власти. Дескать, «вождям виднее». Если будем молчать, перестанем анализировать действия властей и не станем действовать на упреждение — ошибки и утрата территорий вполне возможны, как это было с уступками Китаю амурских островов (2004), Соединенным Штатам (1990) и Норвегии (2010) — гигантских морских пространств и ресурсов.

Но когда опасность и антиконституционность самих переговоров об уступке наших территорий скрыть не удалось, общественность, экспертное сообщество и депутатский корпус (Рекомендации парламентских слушаний в Государственной Думе от 18 марта 2002 г.) дали однозначные мнения об утрате силы части 2 пункта 9 Декларации 1956 г. с обещаниями территориальных уступок Японии, жалкие оправдания г-на Пескова — пресс-секретаря президента — не вызывают доверия: есть серьёзная надежда, перерастающая в уверенность, что президент Российской Федерации, основываясь на своей клятве, данной в соответствии со статьей 82 Конституции России, сделает практические шаги на японском направлении, обеспечивающие как настоящую, так и будущую территориальную целостность Российской Федерации.

Малая Курильская гряда — не предмет для переговоров с Японией.

Лишней земли в России нет! Ни камня со дна моря!