Владеет ли Россия своим Дальним Востоком?

Что нужно сделать, чтобы во Владивостоке было бы так же, как в Сан-Франциско?

Этот вопрос Н. Хрущёв задал, прилетев во Владивосток из Сан-Франциско, и услышал: «Да, если мэром Владивостока станет мэр Сан-Франциско».

Об этом эпизоде вспомнил бывший первый вице-премьер, а теперь председатель Внешэкономбанка И. Шувалов. Просидев полтора часа в президиуме дискуссии «Национальные проекты: что будет сделано на Дальнем Востоке? Жилье и городская среда», он не удержался: как же так можно, скучно, как во сне, без искр, говорить о такой животрепещущей теме.

Выговорил он это в том числе и В. Якушеву, новому министру строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, и Министерству РФ по развитию Дальнего Востока, и администрациям краев и областей ДВФО, и всем, кто собрался в зале Восточного экономического форума обсуждать тему жилья и городской среды.

По большому счету, в этом макрорегионе, по крайней мере в Приморском крае, может все развиваться значительно динамичнее, чем на остальной территории РФ. И конкуренты Приморского края, извините, не Москва с Московским регионом, а Калифорния, считает бывший первый зампред правительства страны. Но у нас в голове все совсем по-другому построено.

Он прав. Без мощного рывка вперед, без амбиций и азарта с проблемами в ДФО не справиться.

На Дальнем Востоке в два с половиной раза выше уровень ветхого и аварийного жилья, чем по стране. У коммунальной инфраструктуры большой износ сетей и сооружений. Мощностей не хватает для покрытия даже существующих нагрузок, следствием чего становится затратный режим ее функционирования.

Уровень благоустройства жилищного фонда водопроводом в субъектах ДФО составляет 75% от общей площади жилого фонда при среднероссийском значении 81,5%. Горячим водоснабжением обеспечено только 62% жилищного фонда макрорегиона при среднероссийском значении 68%.

Как нивелировать существующее отставание Дальнего Востока? Какой объем финансирования необходим? Сколько денег пойдет из центра, а сколько надо консолидировать в ДФО?

Чтобы узнать ответы на эти и другие вопросы о том, как вообще будут реализовываться нацпроекты на территории, ради которой создано отдельное министерство Российской Федерации, участники Восточного экономического форума заплатили за аккредитацию по 210 тысяч рублей с каждого. Те, кто побогаче, — по 262 тысячи рублей.

В. Якушев, министр строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, говорил, конечно, серьёзно и фундаментально, но в общих словах — и засекретил все цифры, сославшись на президиум 24 сентября, когда его нацпроект будет представлен для утверждения.

Поэтому Восточный экономический форум оказался малополезным для понимания того, как конкретно нацпроект «Жильё и городская среда» стартует в Приморье и других субъектах Российской Федерации, входящих в ДФО.

Странную шутку сыграли организаторы форума в отношении дальневосточного будущего темы другого нацпроекта — образования и науки.

Ситуация в ДФО критическая. Износ оборудования в школах приближается к 70%, капитальный ремонт большого числа зданий не производился более 50 лет. Высока доля школьников, занимающихся во вторую смену. Численность студентов высших учебных заведений в расчете на 10 тысяч населения ниже средней по стране и составляет 249 (по России — 289). В последние годы также значительно снизился процент защитившихся аспирантов.

Доля государственных общеобразовательных организаций, здания которых находятся в аварийном состоянии или требуют капитального ремонта, составляют 13%.

Однако разговор пошёл совершенно в другую сторону от действительности и устремился за горизонт и за границу. Помните, как в советские времена про Монголию говорили: благодаря мудрости партии страна благополучно миновала стадию капитализма и перешла сразу к строительству социализма.

Получится ли такой скачок на Дальнем Востоке? Сумеем наладить подготовку профессиональных кадров, чтобы восполнить недостачу и прорваться в будущее?

«Переосмыслить образование во имя будущего» — так было названо спецмероприятие с одним докладчиком, миллиардером-филантропом по имени Чарльз Чэнь Идань, переехавшим из Китая в Гонконг. Тот польстил и Минпросу, и Миннауки, сообщив, что, по его данным, сотрудники российской сферы образования имеют основания и должны более активно подавать заявки на получение его международной образовательной премии Yidan Prize, которая кратно превышает размеры Нобелевской премии. Потому что в России очень высокий уровень выпускников в сфере науки, технологий, инжиниринга и математики.

Его не слышали те, к кому он обращался: все собрались на других площадках. Судя по интернет-трансляции, не больше двух десятков человек побывало на панельной дискуссии форума, а точнее — на скучных политкорректных монологах на тему нацпроекта «Образование» с участием О. Васильевой, министра просвещения Российской Федерации.

Поблагодарив всех, кто принимал участие в разработке текста нацпроекта «Образование», министр не стала касаться реальной ситуации с образованием в ДФО. Как историк, рассказала о прошлом своего министерства и том, что впервые с 1803 года минпрос подошел к решению тех задач, которые теперь ставит жизнь.

Видимо, ей ещё не успели доложить о том, что Чарльз Чэнь Идань уже высоко оценил уровень естественно-научной подготовки российских школьников и студентов. Поэтому О. Васильева заговорила о двух целях нацпроекта как о тех, которые еще предстоит решать, как о новых за всю историю советского и российского образования: о создании конкурентноспособного образования, о вхождении в десятку лучших систем общего образования в мире и о воспитании новой личности.

Старо, как мир. Но поскольку солнце встаёт на востоке, а у ДФО — два мировых океана, «именно Дальний Восток должен стать опорной точкой экспорта образования и культуры Российской Федерации в силу своего сложившегося экономико-географического положения». Успех будет зависеть от триады — содержание, кадры и инфраструктура, что теперь в Минпросе будут называть моделью «коробочного» решения на всех образовательных управленческих уровнях: на федеральном, региональном, муниципальном.

О чём в дальнейшем говорила О. Васильева? Для Дальнего Востока это не имело непосредственного значения, носило общефедеральный и даже глобальный характер, тихо, уравновешенно, без внешних эмоций.

Зато острый интерес сотен участников вызвала третья по счету панельная дискуссия на тему образования — пленарная сессия Сбербанка «Образование в транзитном мире: новые приоритеты».

Г. Греф начал её с провокационного вопроса, к которому не был подготовлен ни многоопытный П. Положевец, главный редактор «Учительской газеты», ни М. Боровская, заместитель министра науки и высшего образования Российской Федерации, ни другие участники.

Кто является клиентом системы образования?

Ответ на этот вопрос важен, считает Г. Греф, потому что мы вступаем в новый технологический уклад, который не имеет стандартов.

Мы не понимаем, что является требованиями, критериями, компетенциями в этом технологическом мире, и мы понимаем, что нам важно все это выработать, — разоткровенничалась М. Боровская.

Новый уклад требует изменения подходов к образованию. Проблема не в ученике, а в том, как мы ему пытаемся давать эти знания. Как давать так, чтобы он был вовлечен? Это не такая простая задача, и тем более — для людей из традиционной системы образования. Мы все из традиционной системы образования. Сейчас нужно переосмыслить самих себя, понять, что наша система образования, то образование, которые мы имеем с вами, — оно несовершенно. И придумать, как его усовершенствовать, а потом еще — как создать систему, чтобы она давала качественный результат в масштабах всей страны, считает Г. Греф.

Ребенок, когда он идет в школу, еще не совсем понимает, что ему нужно, и его насильно надо научить. Но мы же понимаем, что когда мы насильно кого-то пытаемся научить, мы отбиваем у человека познавательный интерес, мы даем ему то, что ему в данный момент неактуально и не нужно. И потом, когда он идет в вуз, он ориентирован на получение диплома, потому что традиционно он понимает, что карьеру можно сделать с дипломом лучше, чем без диплома. Но мир меняется, и мы знаем, что ряд ведущих компаний уже объявили о том, что диплом не будет являться критерием для приема на работу. Так считает В. Заболотная, директор АНО «Школа 21».

«Фабричный» подход в образовании сохраняется. Учебный процесс непродуктивен и неэффективен. Дети сидят в одном классе, все одного возраста, и все, что происходит, — это активность только в классе. Вот это нужно менять. Все сейчас говорят, что мы должны войти в десятку лучших образовательных систем мира, но мы до сих пор не определили для себя, что же такое лучшая образовательная система мира. Всё построено на том, что мы сейчас меряем знания. Мерить навыки гораздо труднее, а компетенции — еще сложнее, дискутировал П. Положевец.

Забыли про работодателя. Работодатель играет огромную роль. Когда я говорю с руководителями вузов, я спрашиваю: «Можно узнать, где здесь мы? Вы учите ваших студентов для кого? Они же потом ко мне придут, а вы меня не спрашиваете, кто мне нужен. Вы кого-то учите, как вы умеете, а он потом ко мне приходит». И первая фраза, с которой он сталкивается, — забудьте все, чему вас учили в вашем вузе. Этого не должно быть. Роль работодателя должна быть тоже определена, потому что, в конце концов, все студенты мечтают потом попасть к какому-то работодателю или организовать свой стартап, подвёл итоги Г. Греф.

На том и закончились дискуссии по теме образования, так толком и не начавшись.

Модераторами панельной дискуссии форума нацпроекта «Демография» позвали быть В. Федорова, генерального директора Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), а в дискуссии «Продолжительность здоровой жизни на Дальнем Востоке» — Г. Каптелина, заместителя главного редактора Информационного агентства России ТАСС.

Люди известные, но в своей области. Однако характер дискуссии по нацпроектам «Демография» и «Здравоохранение» оказался таким, что им хватило общетеоретической подготовки для того, чтобы оказаться среди «чужих» абсолютно «своими».

Выступающие говорили правильные вещи, смысл которых заключался в том, что надо решать проблемы, которые не решались годами. Это верная постановка вопроса и для середины двадцатого века, и для окончания двадцать первого.

Только что толку от такого вопрошания? Правильно сформулировать проблему — половина дела. Кто и каким образом возьмется за вторую половину, за ту, которая ближе к результату? Как добиться того, чтобы к 2020 году численность населения на Дальнем Востоке стабилизировалась на цифре в 6,2 миллиона человек, а к 2025 году увеличилась хотя бы на 300 тысяч?

Как сократить миграционный отток и стимулировать приток населения?

Фантастическая цифра в 1 трлн 340 млн руб. выделяется государством на здравоохранение под задачи: по увеличению продолжительности жизни до 2024 года до 78 лет, а в 2030 году мы должны уже перейти в десятку 80 плюс. Так, от печки, начала Т. Яковлева, первый заместитель министра здравоохранения РФ, свое выступление и увлекла слушателей в будущее.

На Дальнем Востоке даже не столько ФАПы важны, потому что мы знаем протяженность Дальнего Востока, отсутствие дорог, — здесь очень нужны передвижные формы. Кроме того, санавиация. Продолжительность жизни на Дальнем Востоке меньше за счет трудоспособного населения. Если взять смертность всех мужчин на Дальнем Востоке, 80% — трудоспособные, молодые мужчины.

В половине регионов Дальнего Востока на первом месте не сердечно-сосудистые заболевания, а внешние причины. Мы говорим об онкологии, о сердечно-сосудистых заболеваниях, но на первом месте — это первичное звено — туда, куда впервые идет пациент. К сожалению, на Дальнем Востоке оно оголено. Что такое первичное звено — это профилактика и ранняя выявляемость, убеждала присутствующих Т. Яковлева.

Получилась какая-то чересполосица в мыслях, а вместо конкретики — ведомственный пиар. Но, как известно, если нет конкретных дел, не спасёт пиар-отдел.

Пожалуй, одним из немногих, кто выступил кратко, по делу, но так остро актуально, стал академик А. Каприн, генеральный директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр радиологии».

А. Каприн — главный онколог Российской Федерации. То, что он сказал, противоречит докладу Минэкономразвития об успехах в выполнении госпрограмм, в том числе в сфере здравоохранения в области онкологии. Данные, которые он озвучил в своем выступлении, надо опубликовать для того, чтобы ориентироваться именно на них, а не на то, что будет в дальнейшем сообщать нам Минздрав.

Проходит день, сказал главный онколог, и в мире стадиона людей нет. Онкология — болезнь пожилых, а поставлена задача 80+. Значит, онкологическую службу надо усиливать. К 2020 году Всемирная организация здравоохранения ждёт удвоения онкозаболеваний. Нас это тоже ждёт. В Дании выявляется 319 онкобольных на сто тысяч населения, а мы — 250, если брать цифры по Дальневосточному округу. Получается, что мы теряем 100 человек на 100 тысяч населения, потому что разницы с точки зрения заболеваемости в Дании и у нас нет. Значит, у нас неверная статистика. Более того, главным онкологам регионов, бывает, говорят — снижайте статистику заболеваемости. Это невероятная глупость, потому что заболеваемость — это выявляемость. Заболеваемость нельзя отрегулировать. Как только мы начинаем снижать показатели, мы понимаем, что кадров нам надо меньше. 20 процентов случаев идут с неподтвержденной морфологией, следовательно, двадцать процентов больных мы неправильно лечим. На Дальнем Востоке умирает 250 человек (на сто тысяч населения), а в Японии — 82 человека.

Дефицит онкологов в стране и на Дальнем Востоке большой, а дефицит морфологов — 78 процентов. Если ваш медуниверситет выпустит хорошего морфолога, то я его тут же заберу в Москву. Потому что если я его не заберу в Москву, его заберут в Канаду. Морфологи — как музыканты. Им не нужно язык-то толком знать. Они сидят перед микроскопом, им нужно знать патологию. Морфологов нужно так же любить, как мы любим музыкантов. Он вам сэкономит на химиотерапии, он разовьёт у вас молекулярную диагностику. Кадры не останутся на Дальнем Востоке, если им будет здесь плохо.

Поймите: нет ни одного безработного онколога. Ни одного. 85−90 процентов врачей в Китае, Японии и Корее по полтора года отучились в США. За счет государственного бюджета. Это петровская политика, а у нас ординатор после окончания института получает 7 тысяч рублей. Я как руководитель большого учреждения, в котором работает 4800 человек, доплачиваю каждому 25−50 тысяч рублей.

Онкология испортит всю демографию, если мы будем продолжать дальше так идти, как идем. Верно сказал министр здравоохранения Израиля — надо отдать 9 млрд долларов за прекрасно обученных врачей в СССР и России, которые подняли здравоохранение Израиля.

Поговорили и разошлись?

В рамках деловой программы Восточного экономического форума состоялось двадцать три панельных дискуссии и пленарные сессии, посвященные теме «Создание условий для жизни людей».

Посредине одной из них, посвященной теме «Таланты 20.35: вызовы и решения», модератор Н. Анисимов, ректор Дальневосточного федерального университета, задал вопрос М. Николаеву, президенту Республики Саха (Якутия) в 1991—2002 года. «Вся страна знает, как вы в свое время работали с талантами. Сейчас другое время или просто изменилась риторика, а стержень остался тот же, но всё остальное — пена?»

Тот уже побывал на двухчасовой дискуссии, которую организовал Г. Греф. И если и сегодняшняя дискуссия окажется такой же, то навряд ли мы получим пользу от таких разговоров, сообщил он публике.

«Первые два Восточных экономических форума были действительно посвящены Дальнему Востоку. Сейчас четвертый форум, но нет у него связи с местом проведения. А владеем ли мы Дальним Востоком? Мы в тупике. Два десятилетия говорим об инновационной экономике, а толку нет. В 60-х годах с публикации статьи академика Лаврентьева в «Правде» «Дорогу талантам» началось привлечение старшеклассников к науке и научно-техническому творчеству. То, что тогда в стране произошло, легло в основу политики Японии, Гонконга, Финляндии, а у нас — утрачено. Идее открытого университета 20.35 — уже двадцать лет. Она реализована в Великобритании. Мы сегодня дальше должны идти, начиная с детсадовского возраста. Там таланты теряются. Нет ни книжек для этого возраста, ни методик».

М. Николаев задал вопрос членам президиума — есть ли среди них дальневосточники? Молчание было ответом.

Ни на одной из двадцати трех дискуссионных площадок по теме «Создание условий для жизни людей» ни на один из заявленных модераторами вопросов, сформулированных в предварительной программе в интересах Дальнего Востока, в итоговых коммюнике содержательных ответов не оказалось.

Для примера: на дискуссии «Молодежь Дальнего Востока» не удалось наметить пути того, как привлечь молодежь на Дальний Восток или как развивать трансграничное молодежное предпринимательство, хотя планировалось именно это.

И так далее, и тому подобное.

Идей, поддающихся масштабированию в реально крупные проекты, не оказалось.

Экономические результаты форума оказались содержательными: заключено 175 контрактов на 2,9 трлн рублей. Из шести тысяч участников форума более тысячи делегатов оказались из КНР, почти шестьсот — из Японии и 335 из Южной Кореи. Небольшая делегация представляла КНДР.

Иностранных гостей на четвертом форуме было значительно больше, чем на предшествующем третьем, и гораздо больше, чем на самом первом. Однако в 2017 году с Дальнего Востока уехало на 17 тысяч человек больше, чем приехало.

И напоследок о факте, который трудно интерпретировать иначе, чем так, как прочитаешь.

Амурский областной театр драмы как государственное учреждение культуры на чём-то сэкономил деньги, чтобы оплатить приобретение хоккейной коробки для участия областных учреждений культуры в Восточном экономическом форуме (721 056 руб), синтетического льда (769 200 руб.), услуги по разборке и доставке хоккейной коробки и синтетического льда (279 942 руб.), по установке хоккейной коробки и синтетического льда (186 000 руб.), по прокату сценического комплекса (700 000 руб.).