«Кто, кто в теремочке живёт?» — был такой вопрос в русской сказке. К слову, в сказке, рассказывающей о том, что в русской традиции называется соборность. Так вот, в севастопольском теремочке теперь никто не живёт. Деткам там не нашлось места.

Модест Колеров ИА REGNUM
«Оптимизация» бюджетной сферы

Речь о медицинском центре детской реабилитации «Теремок». Там лечили деток главным образом с нарушениями речевого и двигательного аппарата. Был такой центр. Да не просто был, а в советское время славился на всю страну. А после ухитрился пережить не самые щедрые украинские годы. И вот — год 2014-й, когда Севастополь вернулся в Россию. Казалось бы, «Теремок» должен был расшириться, а гости его почувствовать себя лучше.

Но именно в 2014 году в центре начались новые проблемы. Департамент здравоохранения Севастополя решил оптимизировать расходы и объединить «Теремок» со специализированным домом ребёнка и санаторием психоневрологического профиля «Солнышко».Такова, как мы знаем, новая российская традиция — сливать всё в одно: больницы, вузы. Часто это приводит к тому, что теряется суть учреждения, а к власти приходят некомпетентные люди, профессионалы же, наоборот, выживаются с мест. Или, например, была сельская больница — её не стало; езжай-ка ты теперь, брат, в город.

Дальше — больше. На «Теремок» уселись медведи. Летом 2017 года его главврач Игорь Зарайский заявил: центр лишили финансирования — вместо положенных 40 дали 5 миллионов. Часть финансирования «Теремка» шла из ОМС, а часть — из бюджета. И вот бюджетных денег у власти не нашлось. Зарплату стало платить нечем. Сотрудники «Теремка» трудились на морально-волевых качествах. А меж тем из 411 кандидатов на лечение горздрав одобрил только 240.

И кто же оказался виноват в этом? Да сам «Теремок», который, видите ли, неправильно подходил к лечению. Ну и чтобы не звучало лишних слов — тех, которые в принципе звучать не должны — главврача Игоря Зарайского, трубившего (именно так!) о проблемах «Теремка», уволили. Новая городская практика: выживать севастопольских медиков и ставить вместо них приезжих — вот только работать с ними никто не хочет, потому что творят беспредел и относятся к местному персоналу как к рабам.

Сам же центр «Теремок» отдадут под детский сад. А что детки? Их распихают — кого куда. Хотя речь идёт об уникальном центре, где действительно помогали — тысяче детей в год. Специалисты «Теремка» применяли разные практики и методики — там осуществлялась не просто медицинская, а многопрофильная помощь. Детки становились здоровыми, занимались ими специалисты.

Теперь же родителям придётся решать проблемы самим. Меж тем занятие с логопедом — не самое дешёвое удовольствие (400−500 рублей). А на государственную помощь рассчитывать точно не стоит. Потому что родители будут вынуждены простаивать в бесконечных очередях за очередными талонами. Как работает бесплатная медицина в Севастополе? Спроси у любого жителя города — и даже культурный человек может не сдержаться от мата.

«Теремок», как и учреждения, ему подобные, не вписался в рынок. Всё, на самом деле, банально и просто. Власти хотят сэкономить. Вот сделали они дороги — приехал Медведев и похвалил. Реальный профит, правда? Не то что больные детки. Кому нужны сотни тех, кого лечить нужно за государственный счёт? Пусть о них родители позаботятся.

Татьяна Гиппиус. Военврач с мальчиком. 1930

К тому же «Теремок» находится в Гагаринском районе, а он застраивается невероятными темпами. В Севастополе — бум застройки, потому что квартиры стоят огромных денег (дороже только в Москве), а спрос не падает. И вот застройщики лепят и лепят свои высотки. Строят непонятно из каких материалов, подключают к старым коммуникациям. И как-то забыли, что Крым — сейсмическая зона; не дай Боже, чуть тряхнёт — и все эти новостройки, где слышно, что делает сосед двумя этажами выше, рухнут в один момент. Но строить надо — бабло идёт.

Однако таким темпам застройки совершенно не отвечает инфраструктура. Сколько появилось в Севастополе новых детских садов? Меньше пяти. Группы переполнены: 25−30 человек — это, видимо, нынешняя норма. Воспитатели не идут на нищенские зарплаты. Люди стоят в бесконечных очередях, чтобы определить детей в садики, но нет мест. Зато есть решение — отжать помещение.

Оптимизация — так это называется. Но словцо это — эвфемизм, потому что правильнее употреблять другие термины: геноцид, отжатие, уничтожение. Так честнее, хоть и звучит некрасиво. Взрослые как-то выживут. Наверное. Будем верить. Но дети! Как так можно обращаться с детьми?

Ведь есть, к примеру, в Севастополе детский комплекс на Остряках. Опять же в советское время славился на всю страну, при Украине выживал. А что сейчас? Вот есть, например, стоматологическое, невралгическое, лор отделения, а их возьмут и сольют в одно единственное — головы. Сколько людей останется без работы? А ведь и так не хватает в комплексе врачей, медсестёр, санитарок. Как это назвать? Скотство! Но называют оптимизацией.

При этом приезжает в Севастополь московская инспекция, проводит аудит севастопольского минздрава и делает вывод: не хватает руководящих кадров. Верно мыслите, господа: больше-больше чиновников! Хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что Севастополю, как и сотням российских городов, в медицине не хватает, прежде всего, врачей и медсестёр. Они не желают работать за нищенскую зарплату и с таким количеством бюрократии. На весь город, который от 400 тысяч населения разросся до минимум 700 тысяч, остался один бесплатный детский пульмонолог. Идите к платному: 1500 рублей за приём.

Каждый раз, когда человек попадает в медицинское учреждение Севастополя, он думает: дно пробито. Но нет — снизу опять постучались. Потому что оставить без эффективного лечения больных деток, распихав их кое-куда — это не дно даже, а днище. Это позор и России, и городу-герою! И судьба севастопольского «Теремка» — это история всей страны, где тысячи таких разрушенных «теремков», где каждый год на Прямой линии президента умоляют не закрывать школы, сады и больницы, но…

Да, можно вещать о рывке, однако главный критерий здорового государства — это отношение к своему народу. Особенно если речь о детках. О детках, нуждающихся в помощи, но оставленных один на один со своими проблемами, созданными для них взрослыми. Новые дороги — это, конечно, хорошо (пусть они и раскрошатся через год), вот только для чего они нужны при такой медицинской картине? Для того чтобы возить больных деток к платным врачам и проклинать тот день, когда предприимчивые чиновники решили устроить оптимизацию медицины?

Андрей Курнаков. Ответственные за жизнь. Групповой портрет орловских врачей. 1980

И в Севастополе это чувствуется тем острее, что людям есть с чем сравнивать. Тем людям, которых при любом их возмущении, тут же обвиняют в украинском прошлом, потому что по сути сказать нечего. Потому что чиновникам, на самом деле, глубоко плевать на то, что будет с «Теремком» и ему подобными. Ведь большинство чиновников в Севастополе — временщики; они уедут. А пока у них есть средства водить своих деток к платным врачам. Они ведь не живут реальной жизнью. Не знают реальных проблем. Они могут только оптимизировать и слать в центр отчёты, в которых всё хорошо.

Вот только «хорошо» это напоминает тишину на кладбище. Нет человека — нет проблемы, нет возмущения. И действовать так, похоже, лучше всего с детских лет. Чтобы молчали. Тихо, народ! Нам тут пооптимизировать надо. А вы уж там как-нибудь… ну, выживайте, что ли.

Без «теремков», разваленных медведями. В сказке-то звери лучше прежнего теремок построили. Но в жизни — всё по-другому. В жизни: «Теремок», до свидания, а больные детки на улицу.