Военные действия русско-турецкой войны 1877−1878 гг. велись на Балканах, в Закавказье и на Черном море, где Турция обладала очевидным огромным преимуществом в силах. Между 1864 и 1874 гг. турки потратили немало сил и средств на создание броненосного флота и имели в строю 6 крупных и 7 малых броненосцев, 2 монитора, и 7 броненосных канонерских лодок. 22 броненосных судна имели 150 орудий, 82 неброненосных — 613. Итого, в турецком флоте накануне войны в составе флота числилось 104 корабля, имевших 763 орудия и 15 343 человека. Часть кораблей находилась под управлением английских офицеров на турецкой службе во главе с Огастасом-Чарльзом Хобарт-пашой. С 1867 г. английский моряк сделал немало для приведения этого флота в боеспособный вид, но полностью решить эту задачу ему не удалось. В мирное время корабли большую часть времени стояли на якоре у султанского дворца, зимой разоружались, личный состав был очень слабо подготовлен и безынициативен. Тем не менее турки гордились своим флотом — в 1873 г. газета «Баширет» даже угрожала, что в случае продолжения агрессии Голландии против вассала султана в Индонезии 8 турецких броненосцев будут направлены к берегам этой страны. Дальше слов, разумеется, дело не пошло.

Иван Айвазовский. Вид приморского города. 1877

Россия до 1870 г. не имела возможности держать флот на Черном море, а после вынуждена была ограничивать свое военно-морское строительство финансовыми соображениями. Любые изменения здесь находились под пристальным вниманием государств «крымской системы». 3 (15) августа 1856 г. император утвердил Устав Русского общества пароходства и торговли. Его пароходы обслуживали грузо-пассажирские перевозки по Черному (Одесса-Константинополь, Одесса-Галац, Одесса-Редут-кале), Адриатическому (Одесса-Триест), Средиземному (Одесса-Марсель) морям и доставляли паломников в святые места (Константинополь-Афон-Смирна-Яффа). Предполагалось, что в случае войны эти корабли могли бы получить вооружение и начать действовать под Андреевским флагом. Как позже выяснилось, эти планы оказались далеки от реалий. РОПиТ («Русское общество пароходства и торговли») был довольно успешным коммерческим проектом (уже в 1863 г. прибыль Общества примерно вдвое превысила сумму, полученную из казны), но в военных целях использовать его пароходы, за небольшим исключением, почти не удалось.

Бюджет Морского министерства по окончанию Крымской войны практически не увеличивался в течение 15 лет. В 1856 г. он составил 18 988 182 руб., в 1857 г. — 19 005 517 руб., и не вырос даже в 1863 г. (18 154 445 руб.) и 1864 г. (20 570 616 руб.). Не стали исключением 1870 г. (20 135 297 руб.) и 1871 г. (21 144 814 руб.). Улучшение финансирования флота началось только в 1873 г. (25 766 520 руб.), а более или менее заметный рост — накануне и в ходе войны: в 1876 г. 27 109 000 руб.; в 1877 г. — 32 447 094 руб. и в 1878 г. — 32 672 000 руб. К 1860-м годам стало ясно, что ставка на использование гражданских судов в случае войны не оправдает себя, но РОПиТ по-прежнему финансировался государством. Главным достижением Общества был рост числа русских паломников в Палестину, он начался сразу же после окончания Крымской войны.

В результате экономии обеспечить воссоздание флота, тем более в период технической революции и перехода от парусных кораблей к броненосным, было невозможно. Министерство планировало создать на Черном море внушительную оборонительную эскадру из 10 броненосцев береговой обороны. 14(26) ноября 1870 г. судостроительная программа для Черного моря была утверждена императором. Предполагалось построить особые броненосцы для дополнения плавучей обороной Керченских и Днепровских береговых укреплений. В конце концов было принято решение создать исключительно оборонительный флот. Обеспечить выполнение этой задачи попытались путем экономии, за счет новшества. Это были «поповки» — круглые барбетные корабли, названные так по имени своего создателя. В 1873 г. первое такое судно было перевезено в разобранном состоянии из Петербурга в Николаев, где его собрали и спустили на воду. В 1875 г. вторую «поповку» построили уже в самом Николаеве.

Экспериментальная конструкция адмирала Попова оказалась весьма неудачной, или, во-всяком случае, спорной. Корабли были остойчивыми на волне, но чрезвычайно тихоходными — от 7 до 8 узлов. Броненосцы схожего водоизмещения развивали в это время скорость до 14 узлов. Обладая тяжелой артиллерией (первая поповка «Новгород» имела 2 нарезных 11-дюймовых орудия, вторая — «Вице-адмирал Попов» — 2 нарезных 12-дюймовых орудия) и мощной броней, в море «поповки» не могли ни навязать бой, ни уклониться от него. Еще перед войной высказывалось мнение, что эти корабли могут служить только в качестве плавучих прибрежных батарей. Так и произошло. «Поповки» использовались только для обороны Севастополя. В итоге от планов их дальнейшего строительства отказались.

За исключением «поповок» характер строительства в основной судостроительной базе Черноморского флота после 1870 г. почти не изменился. С 1856 по 1875 годы здесь было построено 9 винтовых шхун (с двигателями на 40−60 лошадиных сил), 4 колесных парохода и императорскую яхту «Ливадия». В июне 1876 г., т. е. уже после начала балканского кризиса, возникли планы строительства на Черном море около 10 броненосцев типа «Петр Великий», однако для реализации этой программы потребовалось бы около 18 лет и 60 млн. руб., в то время как ни времени, ни денег у Морского министерства не было. Споры о возможных действиях в его стенах затянулись до начала войны, когда обсуждение планов кораблестроения стало уже бессмысленным.

В результате к 1877 г. единственными русскими броненосными кораблями Черноморского флота были 2 «поповки» — «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». Из-за опасения возможных десантов на русском побережье, не имевших укреплений, кроме недостроенной Керченской крепости, только на пространстве от устья Дуная до Керченского пролива русское командование вынуждено было разместить более 100 тыс. чел. Кроме того, в 1877 г. были продолжены работы по усилению обороны черноморских крепостей и прибрежных укреплений, в кратчайший срок были построены 24 батареи, имевшие на вооружении 201 орудие, увеличено количество морских минных заграждений. Возможность использования Балтийского флота или небольшой русской Средиземноморской эскадры для отвлечения турецкого флота от Черного моря в сложившихся внешнеполитических условиях, т. е. при отсутствии союзных баз на подступах к Дарданеллам и по пути движения к ним, и при весьма недружелюбном отношении со стороны Великобритании, исключалась.

Николай Красовский. Прибытие поповки «Новгород» в Севастополь. 1873

24 апреля (6 мая) 1877 г. лорд Дерби направил русскому послу в Лондоне графу Петру Шувалову ноту с требованием не распространять военных действий будущей войны на Египет, Суэцкий канал, Персидский залив и Черноморские проливы. 18(30) мая Горчаков гарантировал учет британских интересов. Не смотря на то, что Египет являлся вассалом султана и поставлял контингенты в турецкую армию, в том числе и на Балканах, его территорию не планировалось подвергать ударам. Что касается Константинополя, то, не предугадывая развитие хода военных действий, императорское правительство заверяло Лондон в отсутствии планов захвата этого города. Горчаков даже заявил о согласии вступить с Турцией в переговоры, если она запросит мира до того, как русские армии перейдут Балканы. Необходимо отметить, что эта уступчивость канцлера не разделялась императором, во-всяком случае, в отношении Балкан.

Александр II, как отметил 16(28) мая Милютин, «…ревниво противится давать какое-либо обещание, которое преждевременно связало бы наши военные действия и лишило бы нас всякой надежды на плоды наших успехов». Вообще, в окружении императора в мае 1877 г. доминировала другая программа: в результате войны должно было появиться большое болгарское государство, независимое или вассальное от Турции, с границами, доходящими до Эгейского моря. В случае превращения Константинополя в вольный город, предусматривалось создание русского укрепления на Босфоре с правом Великобритании оккупировать вход в Дарданеллы.

30 мая (11 июня) Горчаков вынужден подчеркнуть в инструкции Шувалову: «После зрелого исследования вопроса мы не можем согласиться на разделение Болгарии на две части: она должна быть единой и автономной». Что касается Средиземного моря, то раздражать англичан в данном районе было бессмысленно.

Поначалу, в марте 1876 г. было принято решение об усилении русской эскадры, находившейся у берегов Греции и южной Италии. Основой наступательной силы Балтийского флота должны были послужить корабли, построенные в 1875—1877 гг. по программе 1871 г. для крейсерской войны. Это были 4 клипера (легких парусно-винтовых крейсера) с весьма символичными именами — «Крейсер», «Джигит», «Разбойник» и «Стрелок». Каждый из них нес по 3 шестидюймовых нарезных орудия и 4 четырехфунтовых орудия (десантных), корабли имели минно-торпедное вооружение. Для действий против турецких броненосцев они были почти бесполезны, и в Средиземное море решили направить корабль, предназначавшийся поначалу для обороны. В мае 1876 г. из Балтики сюда был отправлен броненосный фрегат «Петропавловск». В июне он пришел в Пирей. Приход «Петропавловска» мало что менял в раскладе сил — против одного русского броненосца с тяжелыми орудиями массой в 187 тонн у турок было 8 с 70 тяжелыми орудиями массой в 689 тонн. От планов Адмиралтейства по отправке в Средиземное море броненосца «Петр Великий» пришлось отказаться — он постоянно ремонтировался. Создать более или менее значительную эскадру, которая могла бы оттянуть на себя часть турецких сил в случае войны, так и не удалось.

В октябре 1876 г. отряд русских судов в Средиземном море под командованием контр-адмирала И. И Бутакова был переведен из Смирны (совр. Измир, Турция) в итальянские порты, а затем отправлен к берегам США. Предполагалось, что в случае разрыва с Лондоном, эти корабли, как и в 1863 г., создадут угрозу английской морской торговле. Корабли собирались вплоть до февраля 1876 г., поначалу они были приняты американцами довольно гостеприимно. Однако уже в апреле 1877 г., после того как правительство США заявило о невозможности повторения 1863 г. ввиду желания Вашингтона придерживаться политики твердого нейтралитета, было принято решение о возвращении русских кораблей из Америки. Те из них, которых объявление войны застало на атлантическом побережье, должны были идти на Балтику, а из Сан-Франциско — в порты Дальнего Востока.

«Петропавловск» начало войны застало у берегов Италии. Он вынужден был разоружиться в Специи, где он и простоял до заключения мира. В этой обстановке было принято решение о покупке 19 быстроходных коммерческих пароходов, вооружив которые Россия получила возможность усилить свой Черноморский флот импровизированными крейсерами. РОПиТ сразу же предложил флоту 10 пароходов, но сначала воспользовались лишь 4 для моря, потом для действий на Дунае было взято еще 5 и 2 паровых катера — «Шутка» и «Дума». Всего к началу войны из состава РОПиТа было взято 12 мелких и 5 быстроходных пароходов — «Владимир», «Великий Князь Константин», «Веста», «Аргонавт», и «Россия». Вместе с имевшимися яхтой «Ливадией», пароходами «Эриклик» и «Эльборус» они составили основу активного на море состава Черноморского флота. Наиболее удачными действиями отметился вооруженный пароход «Великий Князь Константин», на котором по предложению капитан-лейтенанта С.О. Макарова были установлены минные катера. В результате эти суда с ограниченным запасом автономного плавания стали внезапно появляться и атаковать турецкие корабли.

Алексей Боголюбов. Крейсер. 1880

Благодаря активной работе «Константин» был готов к действиям уже к началу войны. «Известие о разрыве с Турцией, — писал 17 апреля 1877 г. Макаров, — застало нас совершенно готовыми идти в дело и было встречено с большим воодушевлением. Я вызвал всех наверх в 9 час. вечера и сказал команде следующее: «…Война объявлена. Мы идем топить турок. Знайте и помните, что наш пароход есть самый сильный миноносец в мире и что одной нашей мины совершенно достаточно, чтобы утопить самый сильный броненосец. Клянусь вам честью, что я не задумаюсь вступить в бой с целой турецкой эскадрой и что мы дешево не продадим нашу жизнь…» Ужасное «ура», которое мне когда-либо удалось слышать прервало меня несколько раз…».

Командир «Константина» и его команда быстро доказали, что они умеют держать слово. При полном превосходстве турецкого флота они сделали невозможным господство турок на Черном море. Впрочем, русские моряки проявили себя не только в боях на море.