Кто и почему пытается дискредитировать Великий Октябрь

Празднование столетнего юбилея Великого Октября, от которого, ничтоже сумняшеся, отказался официоз, наглядно показало, что ничего нового «на революцию» у антикоммунистов не накопано. Нечего копать! Поэтому использованы в основном были старые сюжеты, давно известные и опровергнутые. Интеллектуальная немощь и нравственная нечистоплотность в приведенных примерах правят бал на все сто — не лет, а процентов.

Особняком в этом списке тем не менее стоят четыре темы, которые сейчас, по факту их централизованного вброса в общественный дискурс, требуют ответа по итогам их обсуждения.

Первое. Прямые параллели времен столетней давности с современностью. Своим вниманием к Октябрьской теме в околовластных кругах это подтвердили; об этом же говорит и анализ расстановки классовых сил. Правящий буржуазный класс, на который опирается власть, раскололся по ряду вопросов. Прежде всего, по теме санкций, которые «достали» многих его представителей. Большая часть этого класса перешла к власти в оппозицию. Меньшая сохраняет ей верность, но ищет пространство маневра, о чем говорит тиражированиеразличныхсценариев выборной кампании 2018 года. В этой ситуации власть оказывается перед той же проблемой, с которой столкнулся в 1905 году Николай II. А именно: царю нужно было перенести свою опору с феодального помещичьего класса на буржуазный, и быстрый роспуск I Государственной думы зафиксировал неспособность к этому самодержавия. Революционный кризис был погашен, но не преодолен, причины его никуда не исчезли. Поэтому все вернулось и повторилось в 1917 году в гораздо более острой форме и с большими последствиями. Страну пришлось спасать, и справиться с этим по силам оказалось только большевикам во главе с Лениным (во главе с Троцким, как это планировалось некоторыми концептуальными центрами, спасти страну не смогли бы и они).

Сегодня власть также стоит перед проблемой переноса точки своей опоры с расколовшегося буржуазного класса на трудящиеся классы, и путем к этому является не «примирение овец с волками» (логика кота Леопольда здесь не проходит), а выдвижение и реализация социалистической программы, подкрепленной серьезной кадровой ротацией. Причем из-за пределов «круга избранных». Власть упорно делает вид, что этой проблемы не видит, хотя ее признание и соответствующие действия — наиболее верный способ избежать ужесточения кризиса и следующего за ним революционного взрыва. Вместо этого опять педалируется тема «среднего класса», которого на самом деле в природе нет — это абстракция. Признак класса — отношение к средствам производства, а не доходы, которые могут получаться разными способами.

Второе. Не выдерживает ни научной, ни политической критики выдумка о единой «русской революции 1917 года», в которой Февраль объединяют с Октябрем. И не будем делать вид, будто нам непонятно, откуда «растут ноги» этого, с позволения сказать, изыска его авторов, уровень интеллектуализма которых обнаруживает явное сходство с героями Козьмы Пруткова. С этой идеей, как с писаной торбой, давно носится министр культуры Владимир Мединский, тот самый, что позировал при открытии «памятной доски» душителю блокадного Ленинграда, фашистскому генералу Маннергейму. Тот самый, что чуть не лишился недавно докторской степени ввиду множества вопросов к его диссертации, и можно только догадываться, какие именно «рычаги» были задействованы, чтобы этого не случилось. А в окружении Мединского эту мифологему, помнится, протаскивал проф. Мягков из МГИМО. Некоторое время назад он даже отстаивал правоту большевиков в одной из передач цикла «Суд времени», но затем, видимо, решил, что принципиальность ученого вступает в антагонистическое противоречие с законами рыночной экономики.

На самом деле Февраль и Октябрь — это две совершенно разные революции. Февраль — это предательство русской политической, военной и бизнес элитой своего царя, результатом которого стало включение России по сути в колониальную систему внешнего управления.

Октябрь вырвал страну из этих пут, обратил процесс разрушения и деградации страны вспять. Поэтому это другая революция. Не продолжение Февраля, а противоположность Февралю. Объединить их можно только, если очень захочется (или задача стоит) замазать величие Октября февральской низостью, подлостью и предательством. Опустить Октябрь с высот алых звезд на башнях Московского Кремля до плинтуса станции Дно, где торжествующие представители буржуазии лишали власти монарха за то, что тот продемонстрировал неспособность опереться на буржуазный класс, став «конституционным» выразителем их интересов.

Третье: спекуляции на тему участия России в Первой мировой войне, продвигаемые через призму «верности союзническому долгу».

Во-первых, это общеизвестно, что война велась за интересы капитала, а кровь за них проливали трудящиеся. И отнюдь не Ленину, а Бисмарку принадлежит большевистский в своей сути афоризм о том, что «если бы солдаты знали, за что воюют, они бы разбежались». Не составляет тайны и то, что главной целью войны были отнюдь не экономические интересы, о которых рассказывают сказки думские «аналитики», начитавшиеся литературы по экономическому детерминизму. Война велась за глобальную стратегическую цель. А именно: уничтожить империи, подобрать выпадающий у них из рук династический принцип и осторожненько так, «не расплескав», перенести его из государственной сферы в крупный бизнес, сделав главным субъектом власти не государство, а капитализм, которому и вручить концептуальную власть вместе с судьбой народов и планеты. Причем глобальную власть. В полной мере эта коллизия была осознана только после распада СССР, когда сценарий, путь которому преградила Великая Октябрьская социалистическая революция, стал семимильными шагами претворяться в жизнь уже на наших глазах. Найдите и перечитайте работу Герберта Уэллса «Новый мировой порядок» (1940 г.), а также его публичную лекцию, прочитанную в Канберре «Яд, именуемый историей» (1939 г.), и все вопросы отпадут сами собой.

Во-вторых, Первая и Вторая мировые войны начинались одинаково: немцы, обходя укрепления на германо-французской границе через территорию Бельгии, прорывали фронт союзников и шли на Париж. В 1914 году взять французскую столицу им помешали две русские армии — генералов Самсонова и Ренненкампфа, которые вторглись в Восточную Пруссию. За авантюру спасения так называемых «союзников» Россия заплатила кровью миллионов своих сыновей и дочерей и разрушением империи и страны.

В 1940 году Сталин выжидал, и немцы Париж заняли. Мы вступили в войну только тогда, когда нападение было совершено на нашу страну. Именно потому, что мы встали на защиту СВОЕГО дома, война стала народной, ВЕЛИКОЙ и ОТЕЧЕСТВЕННОЙ. И окончилась триумфальной победой.

А теперь представим себе, что Сталин рванул бы в Восточную Пруссию, как Николай II? Чем бы все закончилось? Или наоборот. Если бы Николаю II хватило сталинского ума и выдержки дождаться нападения немцев на Россию, не пришли бы русские войска в Берлин раньше союзников, как в мае 1945 года?

История сослагательного наклонения не имеет, но есть такое научное направление — альтернативная история, которая эти сюжеты рассматривает. И приходит к интересным выводам, которые очень пригодятся нам всем в настоящем и будущем.

И четвертое: судьба ленинского Мавзолея. Руки прочь от него, господа Кадыров, Поклонская и прочие примкнувшие к ним «Ксюши»! Хотя бы потому, что вы или позабыли, или вообще не в курсе происхождения темы. Еще в 2013 году группа так называемых «дворян» обратилась к Владимиру Путину, другим высоким должностным лицам, а также к патриарху Кириллу и (!) лидерам белоленточной оппозиции с исполненным подлостью предложением «обменять» западные инвестиции именно на вынос Ленина и ликвидацию некрополя у Кремлевской стены. То есть за надругательство над отечественной историей. Поскольку за «дворянской эмиграцией», как мы, будучи взрослыми людьми, понимаем, не могут не стоять западные спецслужбы и прежде всего ЦРУ, постольку это именно их ультиматум, а не подставных «ряженых».

Я допускаю, что этого может не знать Рамзан Кадыров, но вот Поклонская, которая под видом поклонения Николаю II уже присягнула самозванцам из так называемого Дома Романовых, не знать этого не может. И возникает вопрос: не является ли ее монархическая истерика отражением неких «интересов» в определенных украинских правящих кругах? Тем более что именно туда эту идею в свое время забросил некто Белковский, идеи которого вполне себе разделяет духовный «папа» крымских «квазимонархистов» Константин Малофеев. Имеет автор право на такую аналитическую гипотезу?

С праздником Великого Октября вас, дорогие соотечественники! Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить! Имя и дело его бессмертно и прославлено в веках! А пигмеи — они приходят и уходят. Остаются — народы, со своей великой историей или без нее, если позволяют пигмеям ее оболгать. Но, потеряв историю, они быстро перестают быть народами. Может быть, именно этого пигмеи и добиваются?