Какие сигналы посылают Алиев и Саргсян друг другу

Политика Баку в отношении урегулирования нагорно-карабахского конфликта стала расползаться. Выступая на официальном приеме по случаю национального праздника Азербайджана, Дня Республики, президент Ильхам Алиев заявил следующее: «Никаких изменений в позиции Азербайджана по урегулированию карабахского конфликта нет. Нагорный Карабах — историческая азербайджанская земля. Азербайджан никогда не допустит образования на своих территориях второго самопровозглашенного армянского государства».

И в той же речи он подчеркнул: «Решения и резолюции международных организаций устраивают нас. Это для нас правовая основа. Наряду с этим, звучащим в последнее время заявлениям и предпринимаемым шагам необходимо дать высокую оценку. И страны — сопредседатели Минской группы ОБСЕ, и ЕС, другие международные организации однозначно заявляют о неприемлемости и необходимости изменения статус-кво. Правда, пока что после этих заявлений не предприняты шаги. Мы ждем и этих шагов, и давления на оккупанта. В отношении (Армении — С.Т.) должны быть применены санкции. Наша позиция в переговорном процессе полностью обоснована, и мы не отступим ни на один миллиметр».

В том же духе выступил в Нью-Йорке министр иностранных дел Эльмар Мамедъяров: «Азербайджан привержен политическому урегулированию нагорно-карабахского конфликта на основе принципов суверенитета, территориальной целостности и неприкосновенности международно признанных границ. Этого требует международное право, и это является однозначным условием резолюций, принятых Совбезом и Генассамблеей ООН по конфликту». При этом он уточнил, что «базовыми документами для решения нагорно-карабахского конфликта являются именно принятые СБ ООН резолюции», и что «Азербайджан является самой заинтересованной стороной для скорейшего урегулирования нагорно-карабахского конфликта».

В этой связи сразу возникает главный вопрос о том, о каком переговорном процессе по урегулированию нагорно-карабахского так громко рассуждают азербайджанские политики? Нам известен только один формат — МГ ОБСЕ. И вот что заявил по этому поводу российский сопредседатель МГ ОБСЕ Игорь Попов, обычно редко выступающий публично: «Основа для переговоров хорошо известна и изложена в заявлениях президентов стран-сопредседателей. Напомню, что речь идет об основных принципах Устава ООН и Заключительного акта Хельсинкского совещания, в особенности касающихся неприменения силы, территориальной целостности, равноправия и самоопределения народов, а также положениях, связанных с определением статуса Нагорного Карабаха, возвращением территорий, беженцев, коридором между Нагорным Карабахом и Арменией, миротворческой операцией».

При этом он специально подчеркнул, что, «не отвергая в целом эту основу, стороны по-разному видят последовательность воплощения в жизнь ее составляющих». Более того, сообщил Попов, «достигнута договоренность об увеличении численного состава международных наблюдателей на семь человек», и «с этим согласны обе стороны». Однако сохраняются разногласия по деталям, включая места размещения наблюдателей, порядок финансирования их деятельности и некоторые другие технические вопросы. Их согласованием занимается сейчас действующее австрийское председательство ОБСЕ вместе с соответствующими структурами Секретариата организации, а также представителями сторон.

То есть в основе переговорного процесса лежат по-прежнему известные Мадридские принципы, в которых, помимо всего прочего, определяется промежуточный статус Нагорного Карабаха, а его окончательный статус оставлен на долю будущего референдума. Сразу отметим, что эти принципы — по различным причинам — не совсем устраивают конфликтующие стороны, но Ереван хотя бы ориентирован на переговоры в этом формате. А Баку? Уточним: после апрельской войны (2016 года) главы Азербайджана и Армении провели саммиты в Вене и в Санкт-Петербурге, на которых были приняты соглашения о введении системы мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон и появлении международных наблюдателей. Позже стало известно, что под этими документами не было подписи Баку. Значит, если сейчас, по Попову, достигнута определенная договоренность на этом направлении, то она, видимо, носит со стороны Азербайджана негласный характер.

Зачем же тогда Баку в своих заявлениях практически не упоминает о существующем переговорном механизме, работающем, как выясняется, по общей повестке урегулирования конфликта? Тем более что в июне месяце сопредседатели МГ ОБСЕ намерены в очередной раз посетить регион и провести уточняющие переговоры-консультации с конфликтующими сторонами. А буквально на днях в соответствии с мандатом личного представителя действующего председателя ОБСЕ на линии противостояния войск Азербайджана и Армении на территории Тертерского района был проведен очередной мониторинг. Минская группа продолжает выполнять свои функции. Следовательно, заявления Баку относительно перспектив урегулирования конфликта имеют другую адресность. Но какую?

Как говорил президент Армении Серж Саргсян в выступлении на первом заседании нового парламента, переговоры ведутся «в тайном формате», но при этом он упомянул Казанский документ (июнь 2011), который является рабочим документом. Опять-таки не будем сейчас вдаваться в анализ его (который, кстати, был отклонен Азербайджаном). Фактом остается то, что он является продуктом Мадридских принципов с возможными детальными вариациями. Но Баку раздраженно обвинил Ереван чуть ли не в фальсификации ситуации. В этой связи директор Центра политических инноваций и технологии Мубариз Ахмедоглу перевернул все с ног на голову, заявляя, что «Казанский документ — это промежуточный вариант для нахождения общего знаменателя между Мадридскими принципами (2007 год) и Обновленными Мадридскими принципами (2009 год)».

В такой ситуации Баку должен был бы опубликовать варианты этих принципов, чтобы действия его политиков по урегулированию конфликта приобрели бы хоть какую-то осмысленную логику. Ничего такого нет. Есть много рассуждений относительно некоего «плана Лаврова», от которого давно отреклись и Москва, и МГ ОБСЕ. Тем не менее — по Ахмедоглу — якобы есть план, который предусматривает три этапа: на первом этапе Азербайджану возвращают пять районов, на втором — Лачин и Кельбаджар, кроме того, согласовываются технические параметры Лачинского коридора, на третьем определяется статус Нагорного Карабаха. Обратная вариация: сначала статус Нагорного Карабаха, потом все остальное. Но нам представляется, что подобные суждения рождаются не на пустом месте, они являются результатом каких-то тактических информационных утечек конфликтующих сторон.

Не случайно пресса Азербайджана растиражировала заявление бывшего чрезвычайного и полномочного посла Армении Армана Меликяна, согласно которому, «если раньше переговоры велись вокруг формулировки «территории в обмен на статус», то сейчас говорят: «Территории в обмен на улучшение ситуации». По его формуле, «до тех пор, пока мы опираемся на такую философию переговоров, что должны отдать земли ради получения признания самоопределения Карабаха, — мы потеряем и земли, и не получим признания». Но если это так, то заявление президента Азербайджана Алиева о том, что он «не допустит появления второго армянского государства», полностью нивелирует этот тезис.

Из всего сказанного становится очевидным главное: дипломатический процесс в направлении урегулирования нагорно-карабахского конфликта действительно распадается на части. Одна часть: публичные заявления и действия Минской группы, вторая — дискуссионные нюансы по поводу мало кому известного документа, когда лидеры Азербайджана и Армении посылают сигналы друг другу, воспринимаемые и понятные только им одним. Пока же приходится ориентироваться на заявления типа главы комитета Европарламента по внешним связям Дэвида Макаллистера о том, что «ЕС призывает стороны возобновить переговоры без предварительных условий на основе предложений Минской группы ОБСЕ» и «конфликт не имеет военного решения».