Россия — климатическая колония, и её колонизаторы — в Москве

Министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской озвучил в интервью «Российской газете», опубликованном 24 января 2016 года, многократно заниженную оценку суммарной способности российской природы по поглощению углекислого газа, что стало ещё одним доказательством обвинения Минприроды и группы экспертов, работающих на министерство и международные климатические организации, в проведении последовательной политики по разрушению российской промышленности и блокированию возможностей её возрождение.

Получив изрядную порцию критики за подписание Парижского соглашения, в котором странным образом вообще не учитывалась способность российской территории по поглощениюСО₂, во время ежегодной отчётной конференции Минприроды, прошедшей 24 декабря 2015 года в пресс-центре ТАСС, Сергей Донской назвал, наконец, оценку поглотительной способности российских бореальных лесов (тайги), которая составила всего 32% от объёма выбросов СО₂ промышленностью России. На вопрос ИА REGNUM, откуда взялось такое кратно заниженное число, и кто автор данной оценки, министр отговорился, что методика оценки окончательно не утверждена и является предметом научного обсуждения.

Далее г-н Донской пояснил, что российские бореальные леса никуда не годятся, что углекислоты они выделяют почти в половину от того, что поглощают. Почему? Потому что они старые, перестойные. Что же теперь делать? Надо срочно их обновить, то есть вырубить и посадить новые. Для реализации этого эпохального плана «тотального омоложения российской тайги», сравнимого по масштабам разве что со сталинским Планом покорения природы, Минприроды проделало огромную законотворческую работу по подготовке поправок к Лесному Кодексу, «облегчающих» получение лицензий на проведение санитарных и сплошных вырубок, а для «добросовестных лесопользователей» предусмотрело экономический стимул в виде получения очередных участков без конкурса. Возможно, тут есть чем заинтересоваться борцам с коррупциогенными законами?

Получить ответ на вопрос, какова же поглотительная способность всей территорий России, в декабре так и не удалось. Тайна открылась ровно через месяц. Видимо, проведя новогодние каникулы в непрерывных консультациях с учёными, в вышеупомянутом интервью «Российской газете» министр Донской буквально заявил: «Около 36% выделяемого СО₂ компенсируется его поглощением, причём до 32% — только за счёт поглощения в лесном секторе. Это один из самых высоких показателей среди других государств в мире».

Как это? О чём это? Это что — переворот основ, открытие Нового Света, коперниковская революция? На протяжении всех лет Киотского процесса мы наивно жили по принципу «а нам все равно», так как знали, что поглотительная способность нашей самой большой страны в мире, с незаселённой Сибирью и Крайним Севером, в несколько раз превосходит выбросы нашей далеко не передовой и разгромленной промышленности, поэтому нам ничего не грозит. Ан нет! Россия из донора планеты вдруг встала в один ряд с главными загрязнителями, выбросы которых в несколько раз превосходят их поглотительную способность: США, Китай, Германия, Голландия и пр.

На наши бескрайние тундры, болота, степи, широколиственные леса, сельские нивы, городское озеленение, реки, озера и пруды Минприроды насчитало всего 4%!? Каким образом все перечисленные природные зоны по поглотительной способности оказались приравнены к песчаной пустыне? Получается Россия — таёжный оазис посреди Сахары.

Напомним, что 3 февраля в Женеве начинается работа международной комиссии по подготовке технического соглашения по введению глобального углеродного налога, которое планируется ратифицировано в Нью-Йорке 22 апреля 2016 года. Каковы последствия для России означает участие нашей делегации, которая поедет в Женеву с такими оценками российской поглотительной способности, обнулившей наше потенциальное стратегическое преимущество в мировой экономике. Чем это нам грозит? Очередной капитуляцией, по масштабам уступающей только подписанной Горбачевым в 1989 году на рейде мальтийской Бирзеббуджи. Главная идея Парижского рамочного соглашения — углеродный налог платит не тот, кто сжигает углеводороды, а кто добывает, не страны-импортёры, а страны-экспортёры. Как это уже происходит без всяких соглашений с нашим экспортируемым лесом, который таинственным образом засчитывается России в выбросы СО₂, как будто мы его сложили в штабеля и сожгли.

Что было бы, если Киотская игра велась по-честному и в переговорах использовались близкие к реальности оценки поглотительной способности России, которая, без сомнения, в несколько раз превосходит наши выбросы, о чем прекрасно известно как западным «партнёрам», так и нашим конкурентам. Даже при реализации схемы оплаты углеродного налога страной-экспортёром, Россия имела бы возможность засчитывать этот налог в счёт своей избыточной поглотительной способности, а наши главные конкуренты на углеводородных рынках — Саудовская Аравия, Арабские Эмираты, США, Норвегия, не имеющие избыточной поглотительной способности, —становятся неконкурентоспособными, так как при величине углеродного налога в $15за тонну СО₂ налоговая нагрузка за тонну нефти составит $30, а при налоге в 30 евро, как в Швеции и Финляндии, — 60 евро (при сжигании 1 тонны нефти образуется приблизительно 2 тонны СО₂). А для стран с избыточной поглощающей способностью — России, Бразилии, Венесуэлы, Канады, Эквадора — 0,00 евро.

Именно поэтому ЕС была принята Энергетическая хартия, чтобы не допустить наши углеводородные компании к розничной продаже бензина в странах, в которых уже введён углеродный налог, а это сделано во всех странах ЕС. Если Россия сможет засчитывать углеродный налог в счёт своей поглотительной способности ещё и за бензин, тогда Россия неизбежно становится бензиновым монополистом в ЕС. Понятно, что Запад этого никогда не допустит и будет не мытьём, так катаньем проталкивать давно имеющиеся у правительственных либералов планы подчинения управления экологическими ресурсами России внешнему управлению, что мы и неприкрыто наблюдаем в деятельности Минприроды. Что нас ждет, если будет подписано капитулянтское соглашение и России придется оплачивать международный углеродный налог, с помощью которого будет оплачиваться продвижение западных энергосберегающих и безуглеродных технологий.

Как это было

Вернёмся к интервью Донского «Российской газете».

Корреспондент:«В этом году должно быть ратифицировано Парижское климатическое соглашение. Страны могут его ратифицировать, принять, одобрить или присоединиться к нему начиная с 22 апреля. Каковы действия России?»

С. Донской:«Как только определят ответственный орган исполнительной власти, скорее всего, это будет Минприроды, нужно будет подготовить и принять федеральный закон о ратификации соглашения. Затем необходимо подготовить стратегию низкоуглеродного развития, возможно, как часть Стратегии социально-экономического развития России и принять закон о госрегулировании выбросов парниковых газов».

В который раз подобная последовательность действий напоминает известное: «давайте прыгнем в бассейн, а воду нальём потом». То есть сначала давайте подпишем и ратифицируем международное соглашение, а потом подготовим национальную стратегию его выполнения и примем соответствующий закон.

Чтобы понять, к чему это ведёт, требуется небольшой экскурс в недавнюю историю, связанную с подписанием и ратификацией Россией в 2004 году предшественника Парижского соглашения — Киотского протокола. Напомним, что он появился в 1997 году, чтобы «довернуть» в нужное махинаторам из Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) русло Рамочную конвенцию ООН об изменении климата (РКИК), так как в ней неожиданно обнаружилось слишком много ограничений для стран ОЭСР и возможностей сохранить суверенитет странам, приговорённым к неоколонизации. Киотский протокол в России ратифицировали, а о стратегии, законе, механизмах и инструментах его реализации после этого сразу же позабыли. Как будто выполнили чьё-то (впрочем, понятно чьё) задание — и отчитались.

Есть что вспомнить в связи с этим и автору этих строк. Ещё в начале 2000-х годов, по заданию Александра Бедрицкого, тогда шефа Росгидромета, а ныне президентского советника по климату, пришлось делать расчёты для определения объёма государственных затрат на содержание системы мониторинга выбросов и поглощения парниковых газов по субъектам Российской Федерации. Что выяснилось? Минимальные государственные затраты превысили 10 млрд рублей, а если учесть неизбежные расходы российских предприятий, то эти затраты многократно увеличиваются. А если сюда приплюсовать стоимость мероприятий хотя бы по стабилизации, не говоря уж о сокращении, объёмов антропогенных выбросов, то порядок величины этих затрат в десятки раз превысит объёмы финансирования существующей Госпрограммы Российской Федерации «Охрана окружающей среды», о которой в своём интервью говорит министр Донской. Так за счёт каких доходов будут покрываться эти затраты? За счёт налогоплательщиков России?

И за какой счёт разъезжают по различным международным экологическим тусовкам подчинённые г-ну Донскому чиновники от экологии, декларируя готовность России (а точнее правительственных либералов) присоединиться не только к Парижскому соглашению, но и к любой внешней инициативе экологического протекционизма и подавления экономики России? За казённый? У министра уже имеется надёжное технико-экономическое обоснование выполнения Указа Президента России от 30 сентября 2013 года №752, которым к 2020 году мировому сообществу обещано сокращение наших выбросов на 25% по сравнению с 1990 годом? Или все это обоснование сводится только к максимальному промышленному обвалу с помощью введения углеродного налога? Поясню: За постсоветские годы российская промышленность уже «ухнула» на 32−35%. Получается, что остающийся от президентского указа потенциал роста в 2−5% к 2030 году слишком мал, чтобы чиновники МПР или связанные с ними корпоративные структуры могли с него «кормиться», и его требуется срочно увеличить? Ведь можно только догадываться, к каким издержкам для предприятий и территорий приведёт введение декларируемых министром намерений «низкоуглеродного развития», разработка которого предусмотрена только на 2017−2018 годы!

И зачем нам такое Парижское и другие природоохранные соглашения? Какие национальные интересы преследует Россия в этих соглашениях? Удержать изменение средней температуры по больнице, ой, простите, среднестатистической глобальной температуры в пределах 2 градусов? Типа «кота за хвост»? И это когда обычные сезонные колебания температур на территории нашей страны в ряде регионов достигают 90 градусов? А способность международной системы изменение глобальной температуры зафиксировать потепление на 0,8 градуса за 100 лет сравнима с попыткой вымерять микроны с помощью школьной линейки.

Но возвращаемся к ратификации Киотского протокола в начале 2000-х.

Можно как-то объяснить эту дискриминирующую национальные интересы акцию поставленным России условием для вступления в ВТО, хотя зачем нам нужно было вступать туда — тоже непонятно. Подробнее об этом можно почитать в статье Владимира Лукьяненко «Киотский протокол: экономическая удавка для России». Однако сегодня, в условиях экономических санкций Европейского союза против нашей страны, нарушающих все основные положения этой международной торговой организации, можно лишь подтвердить предположения десятилетней давности о том, что принятое решение было «разменом шила на мыло». Говорят, уговорили на ратификацию Киото Владимира Путина Жак Ширак и Герхард Шрёдер, приехав погостить к нему в Сочи.

То есть произошло «как всегда». Россия вступила в «климатическое» сражение не имея ни армии, ни флота, ни даже понимания целей и задач этого сражения. Основная мотивировка лоббистов ратификации Киотского протокола объяснялась тогда тем, что объёмы выбросов парниковых газов в России, которые, как помним, упали более чем на 30%, в первый период Киото (2008−2012 гг.) не должны превысить уровень 1990 года.

Так чем же так были обеспокоены европейские политики более десятка лет назад? И что они держат в уме сегодня, призывая нас подписать и ратифицировать не соответствующее нашим национальным интересам декабрьское (2015 г.) климатическое соглашение, принятое в Париже?

Очень просто: при нынешнем технологическом укладе — автору этих строк не раз приходилось об этом говорить — объёмы потребления ископаемого топлива и соответственно выбросов парниковых газов находятся в прямой зависимости с развитием как таковым. Есть выбросы — есть развитие, а нет — и развития нет! Это прекрасно за 25 лет подтвердили и страны ОЭСР, не сумевшие сменить технологический уклад, и тот же Китай, который в процессе развития в несколько раз увеличил выбросы парниковых газов и вышел по их объёмам на 1 место в мире.

И если в России реализуется задача обнулить развитие, значит — требуется снижать объёмы выбросов. Понимая, что тема баланса выбросов и поглощения парниковых газов территорией страны, работающей за нас природой, — взрывоопасная для «деиндустриализационных» планов правительственных либералов, Сергей Донской ищет, как объяснить согражданам деструктивную позицию — свою и министерства. Для этого он не останавливаясь перед откровенной дезинформацией.

«Впервые в соглашении бореальные леса (тайга) учитываются при расчёте целевых показателей страны. Насколько это значимый фактор для России?», — спрашивает министра корреспондент «РГ».

"Для нас это немаловажно, — следует ответ. — Общий баланс по России — 2,3 миллиарда тонн СО₂. Около 36 процентов выделяемого СО₂ компенсируется его поглощением, причём до 32% — только за счёт поглощения в лесном секторе. Это один из самых высоких показателей среди других государств в мире. У Франции — 16 процентов, у Канады — 14, США — 12, Германии — 6. Климатическое соглашение учитывает возможности российских бореальных лесов к поглощению парниковых газов», — таковы слова министра, с помощью которых он откровенно, не стесняясь и даже не морщась, наводит тень на плетень, подтверждая выводы многих, кто занимается этой темой, о его профессиональном незнании «матчасти» процесса.

Давайте разбираться. Во-первых, даже исходя из показателей, приведённых министром, возникает вопрос: а зачем России в настоящее время брать на себя ограничения по объёмам выбросов парниковых газов, если промышленно-развитые страны значительно отстают? Может сначала предложить этим странам достичь данных показателей России? Грубо говоря, если у России баланс выбросы-поглощения четыре к одному в пользу поглощения, а у Европейского союза в среднем по странам-участницам — обратный, один к четырём, то не следует ли подождать, когда эти балансы выровняются? Или хотя бы ЕС добьётся превышения поглощения над выбросами? (Чего по понятным причинам не будет никогда, а раз не будет, то и нам сокращаться не нужно!). А если они этого не могут, то пусть сокращают выбросы за счёт переноса производства в те страны, где объёмы выбросов не превышают объёмы поглощения.

К тому же Парижское соглашение откровенно не учитывает возможности российских бореальных лесов по поглощению парниковых газов. В нём отражена только вероятная возможность этого учёта; соответствующее решение отнесено к компетенции будущих конференций Сторон Парижского соглашения (они же Конференции Сторон РКИК). А как такие конференции относятся к российским интересам, нам доступно показали в 2012 году на 18-й КС РКИК в Дохе (Катар), где Россию «и разули, и раздели». В нарушение положений даже Киотского протокола у России отобрали ресурс по сокращению выбросов парниковых газов за первый период его действия объёмом свыше 6 млрд тонн в эквиваленте СО₂номинальной стоимостью 600 млрд евро. (Автор считает по низшей планке себестоимости затрат на достижение подобного результата в странах ОЭСР, которая колеблется от 100 евро на одну тонну сокращения выбросов в США и странах ЕС до 600 в Японии). При учете этого ресурса Россия могла спокойно оставаться в рамках второго периода Киотского протокола, даже с Дохийскими поправками. Но Россию практически обокрали и выкинули из этого соглашения.

В-третьих, поглотительный ресурс стран по углероду складывается не только из объёмов поглощения углерода лесами, учёт которых методологией «учеными» из Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), применяемой в рамках Киотского протокола, бессовестно шельмуется. Поглощают СО₂ведь не только леса, но и другие территории. Автор сих строк уже неоднократно писал об этом в своих публикациях. Например, в «Лесной газете» («Как мы сами на себя накидываем зелёную удавку», январь 2013 года), на сайте газеты «Завтра» («Дьявольские детали климатических игр в процессе глобализации», 2015 год).

Это самая главная «дьявольская деталь», ибо оценка нашего поглощения от наших выбросов в 36%, которой оперирует Донской, — натуральная ложь, если не сказать мошенничество. Это число, взятое с потолка, нужно, чтобы нанести неприемлемый ущерб нашим национальным интересам. Это ясно доказывается в вышеупомянутой статье Владимира Лукьяненко — члена президиума и академика Российской экологической академии, председателя ее Верхневолжского отделения. Ещё в 2003годув ней приводилась цифра превышения объёмов поглощения над объёмами выбросов парниковых газов на территории России в размере 8,7 млрд тонн в эквиваленте СО₂.

Результаты подобных расчётов изложены и в статье Бориса Фёдорова «Выбросы углекислого газа: углеродный баланс России». Федоровым был разработан метод расчёта углеродного баланса как составной части глобального баланса. Согласно результатам этого исследования, за период с 1990 по 2010 годы поглощение СО₂ биотой российской суши и океаном превысило выбросы с территории России 24 млрд тонн в эквиваленте СО₂, что в среднем за год дает для России превышение поглощения над выбросами на 1,21 млрд тонн СО₂. Федоров также констатирует, что этот ресурс используется не нами, а другими странами, прежде всего, нашими же геополитическими противниками. Сколько стоит этот ресурс? По самым скромным оценкам, взятым из минимальной себестоимости затрат на достижение подобного результата в странах ОЭСР, это — 121 млрд евро в год!

В своих выводах, Федоров, как и Лукьяненко, констатирует намеренную фальсификацию поглотительного потенциала России. Для доказательства этого он провел расчеты по официальной методике Международной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) и получил результат прямо противоположный собственному. С теми же исходными данными получилось, что Россия не поглощает, а выбрасывает на 1,2 млрд тонн СО₂ в год сверх объёма поглощения её территориями.

Министр Донской в этой ситуации, без всяких сомнений, предавая национальные интересы, становится на позиции МГЭИК. «Около 36% выделяемого СО₂ компенсируется его поглощением», — это его заявление, разумеется, полный нонсенс, об этом уже говорилось, и добавить нечего.

Если считать, что ежегодные антропогенные выбросы России составляют озвученную министром цифру 2,3 млрд тонн, то получается, что 36% от этой величины дает объёмы поглощения в размере 828 млн. тонн СО₂ в год. Борис Фёдоров в своей статье делает итоговый вывод: «Расхождения оценок и по величине, и по динамике настолько разительны, что адекватность методов расчета национального углеродного баланса, очевидно, требует скрупулёзных предварительных обоснований».

Близкие к результатом Лукьяненко оценки получает Виталий Болдырев, опубликованные в статье «Экологические аспекты энергетического обеспечения устойчивого развития России как элементы её геополитики и национальной безопасности». [Федеральный журнал «Национальная безопасность и геополитика России», №1(18−2001), стр. 76−79].

Несколько иные цифры приводит в своей статье «Наука и жизнь. Россия гигантское хранилище углекислого газа» исследователь Татьяна Зимина. «Поглощение углерода превышает его эмиссию на 0,868 Гт/год, — пишет она. — С учётом погрешностей определения больших величин учёные пришли к выводу, что Россия является важным глобальным хранилищем углекислоты. Причина такого баланса связана, в первую очередь, с холодным влажным климатом, в условиях которого деструкция микроорганизмов замедлена по отношению к продукции. Кроме того, заболачивание обширных территорий приводит к замедлению разложения растительных остатков в анаэробных условиях (в отсутствии кислорода) и накоплению торфа». То есть в пересчёте цифры 0,868 Гт/год углеродного эквивалента поглотительный ресурс территорий России сверх объёмов выбросов составляет 3,18 млрд. тонн СО₂эквивалента в год.

Профессор, доктор физико-математических наук Александр Михайлович Тарко при оценке углеродного бюджета по странам, в своих расчётах показывает, что объёмы выбросов и поглощения СО₂ по России практически равны. Но при этом делает существенную оговорку: «Годичная продукция растительности суши зависит от концентрации CO₂ в атмосфере, от температуры воздуха и осадков и не зависит от типа экосистемы». То есть, модель расчётов бюджета углерода по странам Тарко не учитывает потоков поглощения (выбросов) углерода экосистемами территорий. В итоге в своей модели расчёта он приравнивает биопродуктивность северных территорий России к биопродуктивности территорий Сахары! Но даже при этом оценки, приведённые министром МПР, расчётами А. Тарко также категорически опровергаются.

Сведём приведённые данные, опровергающие утверждения министра Донского, в таблицу:

Различные оценки углеродного баланса на территории России

* Данная цифра означает, что Россия должна оплачивать расход природного ресурса, других стран, который ей не принадлежит и который она использует…

А если учитывать потоки углерода экосистемами территории России, как это сделал в своих расчётах углеродного баланса по странам Виталий Болдырев, а также показанные Татьяной Зиминой, то реальная цифра поглотительного ресурса территорий России сверх объёмов антропогенных выбросов находится между 3,18 и 8,62 млрд. тонн в эквиваленте СО₂в год. То есть, территории России поглощают в 2,4−4,5 раз больше, чем выбрасывается парниковых газов в результате антропогенной деятельности нашей промышленностью и сельским хозяйством.

Но мы же видим, что если исходить из данных министра Донского, то вывод прямо противоположный — Россия ежегодно использует природный глобальный ресурс ей не принадлежащий объёмом свыше 1,47 млрд тонн в эквиваленте СО₂. То есть является загрязнителем окружающей среды, что явно не соответствует действительности. И министр, будьте уверены в этом, как та кошка, которая знает, чьё мясо съела, — в курсе своих собственных (или «заказанных» ему) махинаций.

Но предположим, что он заблуждается добросовестно. Тогда возникает естественный вопрос: каким цифрам верить?

Перед ратификацией Киотского протокола, академик Г.А.Заварзин сообщал: «…установлено, что территория России служит глобальным стоком углекислого газа. В атмосферу России выделяется ежегодно от 3500 до 4000 млн. тонн CO₂. При этом только леса поглощают его больше на 240−500 млн. т, чем в стране выделяется».

Даже обласканный нашей властью охранник леопардов и белых медведей «WWF России» («Всемирный фонд дикой природы», координируемый британским принцем Чарльзом) в своём докладе «Экологический след субъектов РФ» отмечает, что «Россия — одна из немногих крупных экономик, чей запас возобновляемых природных ресурсов продолжает расти (среди прочих «экокредиторов» называются Канада, Австралия, Швеция, Финляндия и большая часть стран Южной Америки). По объёму биоёмкости Россию превосходит только Бразилия, однако там показатели природного капитала снижаются на протяжении последних лет». Так кто прав, НПО британского принца или старающийся угодить ему российский министр?

Между тем, заявляя о незначительности в балансе России поглотительного потенциала, Сергей Донской в своём интервью отмечает: «В ноябре 2015 года создан новый национальный парк «Бикин» в Приморском крае. Он стал самой крупной особо охраняемой природной территорией за последние 10 лет — площадью свыше 1,16 миллиона га».Только он странно забывает при этом, что финансирование этого парка осуществляется в рамках Киотского протокола, согласно меморандуму, подписанному премьер-министром Дмитрием Медведевым и канцлером Германии Ангелой Меркель, за счёт поглотительного ресурса территории парка, о чем пишет дальневосточное Интернет-издание ДВ-РОСС в статье «Приморье: земля леопардам, а для людей — резервация?». И этот поглотительный ресурс по положениям Киотского протокола должен передаваться Германии.

Представляется, что финансирование этого парка показывает истинные цели сокрытия поглотительного ресурса российских территорий министром Донским. Это, прежде всего, скрытая продажа этого отечественного поглотительного ресурса другим странам, в обход Федерального бюджета России, который либералы собираются секвестрировать, не обращая внимания на имеющиеся экологические источники возможного финансирования, и при этом «высоколобо» рассуждают об «инновационной» экономике, «привлечении инвестиций». Неоднократные обращения к Президенту РФ рассмотреть реальные возможности значительного пополнения бюджета за счёт использования поглотительного ресурса тупо ограничиваются отписками МЭР со ссылками на МПР, которое регулирует внешнеторговую деятельность экономики России.

Донской затрагивает и проблему охраны лесов: «Сейчас прямой ущерб от незаконных рубок в России ежегодно оценивается примерно в 10 миллиардов рублей». Но если верить данным российских учёных, то на фоне сокрытия поглотительного ресурса территорий России стоимостью в сотни миллиардов евро, компания по борьбе с незаконными вырубками леса в России стоимостью 10 млрд рублей в год выглядит «иголкой в стоге сена». Может быть это вообще операция информационного прикрытия более масштабного ущерба, наносимого экономике, учитывая что космический мониторинг лесов не финансируется сегодня ни Россией, ни США. США теперь мониторят наши леса со своих спутников. Какова цель такого прикрытия? Наиболее вероятно, сокрытие поглотительного ресурса и коррупционная его продажа другим странам по серым схемам, организованным в рамках Киотского протокола?

Недавно Уголовный кодекс РФ был дополнен ст. 191.1: «Приобретение, хранение, перевозка, переработка в целях сбыта или сбыт заведомо незаконно заготовленной древесины». По ней предусматривается уголовная ответственность, вплоть до лишения свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью. При этом крупным ущербом считается ущерб свыше 150 тыс. рублей. Поэтому представляется необходимым не только скрупулёзно проверить обоснованность и «адекватность методов расчёта национального углеродного баланса» России, как предлагает в своих выводах Борис Фёдоров. Целесообразно также поручить Счётной палате и другим соответствующим органам оценить ущерб наносимый экономике России скрытой торговлей неучтёнными экологическими ресурсом её территорий, в том числе и поглотительным, стоимостью сотни млрд. евро в год, с привлечением виновных лиц к уголовной ответственности.

Михаил Ходорковский за продажу нефти по серым схемам на сумму гораздо ниже стоимости поглотительного ресурса территорий России получил приличный срок. А тут 20 с лишним лет ряд чиновников вкупе с зелёными НКО и НПО скрытно торгуют российскими экологическими ресурсами окружающей среды.

Но главное. Олег Дерипаска в своём интервью, данном им в Париже, предлагает ввести международный углеродный налог на выбросы парниковых газов в размере 15 евро за тонну выбросов. Практически налог на выбросы уже введён в ряде стран Евросоюза, причём, в размере от 30 евро за тонну выбросов. Таковы изменения правил европейской системы торговли правами на выбросы, которые введены с 2013 года (до 2013 г. права на объёмы выбросов устанавливались бесплатно). В ряде стран имеются ещё более высокие налоги — от 80 франков в Швейцарии и до 170 долларов США в Швеции.

Интересы О. Дерипаски понятны? Его алюминиевые заводы в Сибири работают на электроэнергии, вырабатываемой на гидростанциях и не выбрасывают парниковых газов. Одновременно он возглавляет комитет Российского союза промышленников и предпринимателей по экологии и природопользованию и формирует политику этого профсоюза олигархов по рассматриваемой теме. Самое интересное, что компания Дерипаски в рамках Киотского протокола умудрилась сократить выбросы парниковых газов даже на Братской гидроэлектростанции. И ему выгодно освоить внешние инвестиции на подобные проекты, для того чтобы угробить конкурентов, работающих на электроэнергии от ТЭЦ.

Но министр МПР не понимает, что подобные налоги нарушают правила ВТО, но главное, заменяют часть цены на углеводороды на мировых рынках? То есть фактически эти налоги направлены на изъятие части таможенной пошлины на экспорт углеводородов из бюджета России в бюджеты стран импортёров, разве не так?

В начале 2000-х годов президент Владимир Путин ликвидировал Госкомэкологию как осиное гнездо внешнего экологического протекционизма и подавления экономики России. Под эгидой этого комитета функционировал внебюджетный «Российский экологический фонд», в который поступали платежи за вредные выбросы, накопления которых использовались даже на финансирование избирательных компаний в ряде регионов. Как представляется, серые схемы торговли экологическими ресурсами окружающей среды территорий России, минуя федеральный и региональный бюджеты, достаточно привлекательны для наших нуворишей и пока продолжают жить под прикрытием вполне определённых представителей власти.

Подобное происходит только по той причине, что экологические ресурсы окружающей среды территорий России не учтены и не капитализированы в отчётных документах

Фактически неоценённый нами громадный природный капитал экологических ресурсов России используются другими странами. И это по сути подтвердил и Владимир Путин, заявив в своём парижском выступлении о наличии накопленных за 20 лет переговорного процесса по проблемам изменения климата 40 млрд тонн российских сокращений. Но ещё раз: российские денежные активы Центробанка оценены и размещены в ценных бумагах других государств или золотых запасах. А оценка российского природного капитала в виде сокращений выбросов — где? И в каких ценных бумагах размещены эти активы номинальной стоимостью 4000 млрд евро?

На Генеральной Ассамблее ООН президент В.В. Путин недавно предложил «созвать под эгидой ООН специальный форум, на котором «комплексно посмотреть на проблемы, связанные с исчерпанием природных ресурсов, разрушением среды обитания, изменением климата». Но если быть последовательным, то прежде чем организовывать такой форум, сначала надо решить эти проблемы на национальном уровне. И сделать это было необходимо задолго до принятия и подписания Парижского соглашения, намеченного на апрель 2016 года. Или организация внешнего управление нашими ресурсами и создание экологических проблем российской экономике для нашей элиты более привлекательно?

Заключение

В 2000 году автор этих строк, пытаясь привлечь к разработке и созданию национальной системы регулирования выбросов парниковых газов РАО ЕЭС, при анализе состояния проблемы услышал от советника А. Чубайса интересную аллегорию: «Все ходят, как коты вокруг миски с мясом, и никто не может из неё зацепить».

Прошло 15 лет, цеплять научились. В целом понятно, что окружение министра МПР и сверху и снизу уже не один год «цепляет», и примеров нет числа. Достаточно проанализировать плачевные для нашей экономики результаты реализуемых в России проектов МБРР, ГЭФ, ПРООН, ЮНЕП, ЮНИДО, ТАСИС и т.д. В целом в органах российской власти за прошедшие годы шла борьба не за отстаивание национальных интересов по защите экологических ресурсов и проблеме изменения климата, а за координацию доступа к «миске с мясом», которую периодически пополняют идеологи этого процесса в России из стран ОЭСР.

Зачем платить России за использование её экологических ресурсов многомиллиардные компенсации, когда достаточно за 30 сребреников содержать эту «миску» наполненной, а особо отличившимся на этом поприще «котам», представлять место свадебного генерала в международных организациях, участвующих в этом процессе воровства и облапошивания наивных граждан ряда государств доноров. Под видом защиты леопардов на Дальнем Востоке отдать Германии поглотительный ресурс арендуемого для организации заповедника леса стоимостью свыше 400 млн евро в год, заявляя при этом, что подобного ресурса у российских лесов нет. Понятно, что если отдать в настоящее время подобные финансовые ресурсы местным органам по управлению лесами, то 50% разворуют, но на оставшееся можно дать работу местному населению, приставить к каждой лесной кошке охранника, а каждое дерево в тайге пронумеровать, как это делается в Финляндии.

Что имеет в виду советник Президента РФ Александр Бедрицкий, когда заявляет о том, что «российская делегация добилась выполнения задач, которые поставлены президентом Владимиром Путиным»? Конкретно речь идет о задаче добиться того, чтобы в Парижском соглашении экологический вклад наших лесов учитывался на тех же принципах, которые действуют для тропических лесов. На фоне 20-летнего отсутствия учёта и оценки поглотительного ресурса лесов в российской экономике, мы, граждане, должны четко понимать, что это очередное наполнение «миски с мясом» для котов, так как принципы учёта поглотительного ресурса российских северных и бореальных лесов и тропических лесов (где нет зимы) совершенно разные. Именно эту особенность российских лесов и болот в условиях холодного климата России отмечает в своей статье Татьяна Зимина.

В отличие от министра природных ресурсов С. Донского, А. Бедрицкий в этих процессах уже почти 20 лет и прекрасно знает, что «миска» использования российского поглотительного ресурса другими странами для наших координаторов этого процесса будет наполнена. Главное чтобы «воз национальных интересов» и ныне там оставался. Некоторыми подробностями поступления средств от МБРР и ГЭФ раскрыл в своем интервью руководитель Рослесхоза И. Валентик.

Для справки:

О программе ООН внешнего управления тропическими лесами — REDD+

Цель REDD+ — сократить выбросы парниковых газов путем снижения показателей сведения лесов. Было рассмотрено, что REDD+ теоретически мог бы ежегодно перечислять сумму в 15−25 млрд долларов развивающимся странам от развитых стран. Эта сумма могла бы использоваться на проведение политики контроля над вырубкой леса и обеднением почвы, и на возмещение убытка лесовладельцам за отказ от вырубки леса. По данным Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC), освоение земель и вырубка леса приводит к выбросу 1,7 млрд тонн парниковых газов ежегодно, что составляет более 17% от всей мировой эмиссии. Если правильно организовать этот процесс, тропические леса могли бы поглощать около 1 млрд тонн СО₂ газа ежегодно, сохранив тем самым среду обитания для тысяч видов растений и животных.

Даже исходя из этих цифр, существующий поглотительный потенциал российских территорий «теоретически» (8,7 млрд тонн парниковых газов) должен оплачиваться другими странами на сумму свыше$200 млрд США в год.

При этом на фоне пиара Парижского соглашения о том, что оно не имеет обязательств с юридическими последствиями, в «Российской газете» обращают внимание, что «многие специалисты отмечают, что не ясен правовой аспект документа. Ведь страны не взяли на себя жёстких обязательств по сокращению выбросов». Александр Бедрицкий в этой же статье «Российской газеты» вполне конкретен: «К 22 апреля страны обязаны официально объявить свои обязательства по сокращению выбросов парниковых газов. Важнейшее условие — они должны быть не ниже, чем уже были ими заявлены в Париже». «Когда страны ратифицируют соглашение, то это, конечно, будет юридический документом, — поясняет Александр Бедрицкий. — К его участникам могут быть применены все международные меры».

И если Александру Бедрицкому на участие России в подобных «юридически необязательных» соглашениях указания даёт Президент РФ В.В. Путин, то следует полагать, что скоро экологические ресурсы и лесных, и нелесных территорий России аналогично будет переданы во внешнее управление. «Аппетит приходит во время еды», особенно после удачной фотоохоты на леопардов в уссурийских лесах.

То есть для нашей элиты всё логично: «Земля — леопардам, а гражданам — резервации», пусть производят из отходов экспортируемой древесины «калоши для Африки».

Виктор Потапов — кандидат экономических наук, генеральный директор Независимого центра ЭВОС, заведующий лабораторией инноваций ОАО «Институт микроэкономики», руководитель инициативной группы учёных ЭМС РСАВ.