Джентиле Беллини. Пьянство Ноя. 1515

Все мы люди и, конечно,

Все доедем до конечной.

Все мы выйдем на конечной,

Аккурат у райских врат,

И Господь нас спросит: «Дети,

Чем прославились на свете?»

Что мы Господу ответим —

Тем, что пьем по три ведра?

Тимур Шаов

Что ответят Господу российские академики, сказать трудно. Потому что все их личные научные достижения — ничто в сравнении с тем вредом, который они нанесли стране, осознанно уничтожив российскую науку и вместе с ней — будущее России.

Как они это сделали? Очень просто — они сдали не им принадлежащее трехсотлетнее наследство России — Академию наук (созданную Петром Первым, называвшуюся Императорской академией наук, потом Академией наук СССР, потом Российской академией наук) — буквально за тридцать сребреников, которые в данном случае выражались в повышенных академических стипендиях и сохранении синекур академиков в теплых должностях, близких к начальству.

А что такое была Академия наук? Это ведь было не просто собрание выдающихся и заслуженных ученых. Это был, по сути, генеральный штаб российской, потом советской, потом опять российской науки. Штаб, который определял направления исследований, направлял исследования, создавал для исследований возможности — материальные и нематериальные, создавал и курировал научные институты, которые занимались решением различных научных проблем, осуществлял связь между учеными и государством, следил, чтобы важные для государства задачи (оборонные, прежде всего) решали максимально эффективно. И именно этому штабу — Академии наук — Россия обязана, в конечном счете, всеми великими достижениями нашей великой науки, как и вообще всеми достижениями, в том числе покорением космоса, созданием ракетно-ядерного щита и пр.

И вот теперь (это произошло в 2013 году, и с тех пор только подтверждается и подтверждается) академики от Академии наук отреклись — они согласились (демократично — путем голосования) с тем, чтобы Академия наук перестала быть штабом научных исследований. А перед этим, когда не столь именитые ученые, работники институтов РАН — возможно, будущие академики — решили протестовать против намечающегося предательства и тем самым донести до власти мысль о необратимости и губительности намечавшихся «реформ» — они положили весь свой научный и личный авторитет на то, чтобы убедить ученых не протестовать, не высказывать свое мнение. Почему? Да все потому же — чтобы не создавать себе лишних проблем и сохранить за собой привычные кресла и кабинеты.

В результате совершенного академиками предательства, Академии наук больше не существует. Вместо нее теперь государственное федеральное бюджетное учреждение «Российская Академия наук» (именно в кавычках!), которое представляет собой клуб людей, которые получают повышенную академическую стипендию и могут проводить собрания, чтобы побалакать на околонаучные темы. Эти балакания никакого влияния на науку и научную политику в России не имеют, за болтовню на собраниях академики не несут никакой ответственности, так что смысл этих собраний неясен. Но совершенно ясно другое — науки в России скоро не будет. Совсем. А в современном мире это означает, что Россия — страна без будущего. Не говоря уже о том, что обороноспособность любой страны в современном мире напрямую связана с научными достижениями. Нет науки — не будет обороноспособности. Не будет обороноспособности — не будет страны.

Для людей, далеких от науки и современной организации науки, хотелось бы пояснить, почему изменение статуса РАН имеет такие убийственные для самой науки последствия. Поэтому приведем здесь пространную цитату из старинной сказки (все наименования в сказке вымышлены, все совпадения с нынешней ситуацией в России — случайны).

«Жила-была Великая страна, у которой была Непобедимая армия. В которой, само собой, был Великий Генеральный штаб. Генеральный штаб состоял из 200 самых прославленных, закаленных в многочисленных сражениях генералов. Генералы Генерального штаба Непобедимой армии Великой страны в мирное время день и ночь думали о том, как защитить Великую страну от любых настоящих и будущих угроз, а в военное время — непосредственно руководили войсками. Они придумывали, какое нужно оружие и заказывали его разработку и производство. Они разрабатывали планы сражений и отдавали приказы о дислокации и перемещении воинских частей. Они думали о системе питания солдат и об обеспечении снабжения войск обмундированием и оружием. В общем, они руководили всеми действиями Непобедимой армии, от которой зависели независимость и величие Великой страны. И все без исключения другие страны боялись Непобедимой армии Великой страны и завидовали черной завистью тому, что у нее есть такой Генеральный штаб.

Врагов у Великой страны, естественно, было множество. Все они мечтали завоевать Великую страну, народ ее поработить, а землю и недра ее — присвоить. Узнали враги про Генеральный штаб и про его роль в Непобедимой армии, которая защищала Великую страну. И решили враги уничтожить Генеральный штаб, надеясь таким образом ослабить Непобедимую армию и победить Великую страну.

Но мудрые древние создатели Великой страны, Непобедимой армии и Генерального штаба предвидели такой ход врагов. Поэтому они создали Генеральный штаб таким образом, что его нельзя было уничтожить без его собственного согласия — то есть без согласия каждого из 200 прославленных и закаленных в сражениях генералов. Древние создатели Великой страны считали, что никогда, ни при каких обстоятельствах не согласятся прославленные генералы на уничтожение Генерального штаба — потому что это было бы государственной изменой 200 самых верных прославленных и закаленных в сражениях генералов, а это просто невозможно было себе представить.

Прошло 300 лет, настали новые времена. Оказалось, что древние создатели Великой страны ошиблись, думая, что групповое предательство генералов Генерального штаба невозможно, потому что невозможно.

Враги Великой страны очень постарались. Они рассылали всем жителям страны — от крестьянина до министров и царя — подметные письма о том, то генералы Генерального штаба — ненастоящие, что они совсем и не генералы, а просто форму купили за взятки, что они не руководят Непобедимой армией, не думают день и ночь о защите Великой страны, а только воруют и развлекаются. Еще объясняли, что генералы Генерального штаба за границей никому не известны, и даже отсутствуют в рейтингах генералов, которые издаются во вражеских странах, в то время как «настоящие» иностранные генералы возглавляют эти рейтинги, что стыдно Великой стране, чтобы ее Непобедимую армию возглавляли нерейтинговые генералы. Еще объясняли, что за такие деньги, которые выделяют министры Великой страны на Непобедимую армию, можно содержать 10 таких армий, а значит, сократив траты на Непобедимую армию в 10 раз, можно сэкономить огромное количество злата и серебра, которые можно будет направить на вспомоществование сирым и убогим, которых к тому времени много развелось в Великой стране. Но сокращению трат на Непобедимую армию в пользу сирых и убогих противился Генеральный штаб, что являлось — по мнению врагов, и так и было написано в подметных письмах — неопровержимым доказательством запойного воровства генералов Генерального штаба Непобедимой армии Великой страны.

Одновременно враги объясняли всем генералам Генерального штаба и каждому генералу в отдельности, что их не ценит Великая страна, потому что мало платит им сребреников (гораздо меньше, чем придворным), не дает коней и золоченых карет на выезд, соответствующий их высокому званию и совсем мало выдает золотой канители и шнура на эполеты.

В результате такой вражеской активности введенные в заблуждение министры Великой страны подготовили и принесли царю на подпись проект указа «Об уничтожении Генерального штаба Непобедимой армии Великой страны». Царь был хорошо образован и прекрасно знал, что древние сконструировали Генеральный штаб Непобедимой армии Великой страны таким образом, что его нельзя было никак изменить, тем более уничтожить без согласия генералов Генерального штаба — 200 самых прославленных, закаленных в сражениях генералов, которые — как закономерно считал царь — не будут соглашаться ни на что, что может нанести вред Непобедимой армии Великой страны. Поэтому он сказал министрам отдать проект указа на рассмотрение в Генеральный штаб, и вот если Генеральный штаб его одобрит — только тогда приносить ему.

Пока министры везли проект указа в палаты Генерального штаба, враги страшно активизировались. И еще раз успели рассказать каждому генералу о том, что у них есть выбор: либо остаться при своем нищенском жаловании, без настоящего выезда и с редкими эполетами, либо начать получать в 2 раза больше сребреников в жалование, а дополнительно — богатый выезд и богатые густые золотые эполеты.

И — случилось страшное. На общем собрании Генерального штаба Непобедимой армии Великой страны 200 прославленных, закаленных в сражениях генералов единогласно проголосовали за министерский проект указа «Об уничтожении Генерального штаба Непобедимой армии Великой страны». Царю ничего не оставалось, как подписать указ.

Наутро после подписания указа великий Генеральный штаб Непобедимой армии Великой страны перестал существовать. Нет, конечно, не совсем перестал. Он стал называться Царской казенной конторой «Генеральный штаб», генералы (которым действительно повысили в 2 раза жалование, выписали богатые выезды и выдали золотую канитель и шнуры на эполеты) сохранили право заходить в палаты Генерального штаба и даже собираться там, обсуждая какие-нибудь проблемы Непобедимой армии Великой страны или сравнительные достоинства своих шикарных выездов и богатых эполет. Но они не могли больше руководить Непобедимой армией, потому что больше никакого отношения к ней не имели. «Генеральный штаб» в кавычках был сам по себе — а Непобедимая армия — сама по себе, она больше не подчинялась Генеральному штабу.

Но и Непобедимой армии больше не стало — потому что без Генерального штаба бывшая Непобедимая армия превратилась в разрозненные воинские подразделения — отдельные батальоны и роты, которые (в соответствии царским указом) управлялись теперь из специального приказа (министерства), который назывался Царским приказом воинских подразделений. Главной задачей этого приказа была финансовая оптимизация Непобедимой армии (естественно, чтобы высвободить деньги на сирых и убогих). В приказ поэтому набрали лучших счетоводов и мытарей со всей страны, из всех отраслей царского хозяйства.

И стали эти мытари и счетоводы оптимизировать Непобедимую армию, и делали они это днем и ночью, в мирное время и в военное. Например, сливали батальон пехоты и флотилию ботиков или роту гренадер с ротой гусар — под единым командованием, с едиными задачами и при сокращении офицерского состава вдвое (экономия!). А потом объявляли, что довольствие солдатам должно быть увеличено в 3 раза (при неизменном довольствии подразделению в целом). Командиры оказывались перед выбором: либо отказаться повышать норму довольствия солдатам (и быть уволенными с военной службы с волчьим билетом), либо сокращать флотобатальон или гусарско-гренадерскую роту в 3 раза, чтобы потом поделить довольствие на оставшихся. По результатам этой оптимизации Приказ готовил победительный доклад царю о повышении довольствия и пайков в армии в 3 раза, за коий справедливо ожидал для приказных наград и повышения в звании. Еще бы — и деньги сэкономили, и довольствие армейским подняли!

При этом жалование самим командирам батальонов теперь назначалось не с потолка или по традиции, как раньше, а по-современному — вычислялось каждый месяц по специальной формуле, которую породил коллективный гений приказных мытарей и счетоводов! Жалование командиров подразделений (как и жалование почетных шефов подразделений, коими были записаны все генералы-предатели из Генерального штаба) вычислялось теперь так:

Жалованье командира = 3,5 коп. х ln (А2+Б2+B2)½,

где А — это число солдат в батальоне, Б — число копеек, полученных батальоном от Приказа, В — сумма рогов и копыт, которые переведены батальоном на мыло. ln (для тех, кто не в курсе) — это знак натурального логарифма, между прочим.

Кроме того, приказные довольно быстро поняли, что самая большая ценность Непобедимой армии — это казармы и земли под полигонами, поэтому если солдат поселить в палатках (тем более, что на свежем воздухе полезнее) или землянках, а полигоны вообще упразднить (в бою научатся!), а освободившиеся казармы и землю продать, то казна великий прибыток получит.

Еще навели приказные в бывшей Непобедимой армии полнейший порядок, потому что контроль и учет почитали за главное в военной службе. Теперь о каждой выпущенной пуле и съеденной ложке каши положено было составлять и отправлять в Приказ бумагу, оформленную по специальной форме. Ну и, конечно, сводные обо всем бумаги за день, неделю, месяц и пр. И хоть пришлось выделить на производство бумаг этих до 10% личного состава новых гусарофлотилий и гренадероботиков, а на покупку самой бумаги и чернил — до 10% финансирования подразделений, но все признавали — дело того стоит. Помимо этого внедрили еще приказные новую систему оценки солдат и командиров — с целью обоснованного премирования. Их задача теперь состояла в том, чтобы попасть в верхние строчки иноземных военных рейтингов, да не всяких, а только тех, кои Приказ указал. Таковыми считались рейтинг блеску военных пуговиц, рейтинг изящности маршировки и рейтинг шарообразности пушечных ядер. Поскольку рейтинги эти составляли вражеские государства, гренадерокавалеристы и прочие военные Великой страны никогда в них не попадали, что давало Приказу на законных основаниях не начислять Непобедимой армии премию, что тоже давало значительную экономию.

Когда же началась война, приказные изо всех сил руководили оптимизацией передвижения войск: железнодорожные перевозки были дороги, телеги у крестьян реквизировать — внутреннего врага наживать, поэтому Непобедимая армия передвигалась только пешком. А в сражениях — оптимизировали снабжение: солдат кормили лебедой (самая дешевая еда), боеприпасов выдавали по минимум (чего зря тратить!), лекарства вообще перестали поставлять (лечение дорого, лучше новых солдат набрать). Правда, многие солдаты от такого обращения стали из Непобедимой армии бежать и наниматься ландскнехтами в иноземные армии, а то часто и во вражеские, но и это было сочтено успехом: меньше солдат — больше экономия.

В общем, очень эффективный оказался приказ — оптимизация Непобедимой армии шла полным ходом, в полном соответствии с царским указом. Генералы Генерального штаба тем временем продолжали иногда собираться в палатах Генерального штаба, слушать доклады о правильном руководстве войсками и обсуждать промахи и недочеты командования отдельных соединенных батальонов, шефами которых они числились, и отчеты о боевых действиях которых ежемесячно подписывали. Генералы были вполне довольны и жалованьем, и почетом, и выездами, и эполетами.

Все бы было хорошо, да вот только стала Непобедимая армия терпеть поражение за поражением. Приказ как ни старался, никак не мог с этим справиться. Казалось бы, делалось всё возможное: и кругом войска построят, и квадратом, и треугольником, и звездой — а всё поражения да поражения. И стало уже казаться, что не успеют приказные все фигуры из геометрии использовать, как не останется от Непобедимой ничего. А вместе с ней — ничего не останется и от страны…»

Конец этой старой-престарой сказки пересказывать не хочется — уж больно он мрачный. Там был только один светлый момент, когда генералы вдруг опомнились, задумались о том, что они скажут Господу в свое оправдание, и решили идти бить челом царю, виниться, что ввели его в заблуждение и просить отменить Указ — чтобы возродить Генеральный штаб Непобедимой армии и спасти от погибели Великую страну. Но… по дороге забоялись, что отнимет у них царь за это их кареты и эполеты, и зарулили в кабак, где долго пили и плакались кабатчику о том, как приказные разрушили Генеральный штаб Непобедимой армии Великой страны.

Вот и с реформой РАН… Есть еще способы исправить ситуацию и повернуть убийственный для российской науки процесс вспять. Но в то, что академики захотят и смогут это сделать… верится с трудом.

***

Приложение:

Выдержки из выступлений участников круглого стола в ИА REGNUM «Реформа науки: у последней черты»

Асеев Александр Леонидович, академик РАН, вице-президент РАН, председатель Сибирского отделения РАН:

«Спрашивается, зачем мы делали реформу эту?»

«Этот закон [имеется в виду реформа РАН] — это попытка организовать конкуренцию в науке, ну не совсем правильными методами. А откровенно говоря, нечестными».

«Главное, что мы должны требовать, — это безусловного соблюдения тех положений закона, которые относятся к Академии наук. Реально они сейчас грубо попираются. Все решения по институтам Академии принимаются в ФАНО».

«Я прекрасно понимаю те настроения, которые царят в силовых структурах нашего правительства, они просто в шоке от того, что происходит. Потому что — кто будет готовить фундаментальный задел для следующего этапа Госпрограммы вооружений? ФАНО просто не знает, что это такое».

«Профессиональные финансисты, профессиональные реформаторы угрожают любому делу, связанному с материальной стороной жизни».

«Мы не можем себе позволить, чтобы некомпетентные люди управляли самым сложным видом человеческой деятельности».

«В то время когда серьезность ситуации по Арктике нарастает просто очень стремительно, ФАНО ликвидирует ту научную базу, которая позволяет нам в Арктике чувствовать себя комфортно и владеть ситуацией. Это граничит уже с какими-то государственными преступлениями».

«События последних лет показывают, что для того, чтобы получить Нобелевскую премию, надо уехать из России».

«ФАНО, по сути, — концлагерь для науки».

«Изящность решения проблемы состоит в том, что стипендия членам Академии была увеличена в 2 раза, бунт прекратился».

«К сожалению, люди и приспосабливаются, и пытаются спасти свое дело и так далее».

«Главная опасность сейчас — это то, что бюрократическая надстройка, которая называется ФАНО, — она же ликвидирует систему».

«На самом деле, все надежды связаны с позицией президента нашей страны».

Некипелов Александр Дмитриевич, академик РАН, директор Московской школы экономики МГУ:

«Академия без институтов — это уже не Академия наук».

«Я не верил и не верю в систему, основанную на двух ключах».

«Мы теряем целостную фундаментальную науку».

Спирин Александр Сергеевич, академик РАН, член Президиума РАН

«Нельзя давать ФАНО и никому другому, никаким вообще чиновникам управление изадание, что делать, как делать и прочее. Если это будет — это провальное дело. За исключением, когда что-то разработанное надо пустить в дело, ну вроде атомной бомбы».

«То, что наделано, наделано так сильно, что отмыть этот двор будет трудно».

Нигматулин Роберт Искандерович, академик РАН, директор Института океанологии РАН им. П.П. Ширшова:

«Я — директор — вот почему мы костьми не легли, да никогда такого не было, чтобы ученые костьми в массовом виде… никогда этого не было. Был Сахаров, были отдельные люди, но это отдельные люди».

«Первично, конечно, государство. Если государство не заботится о науке, наука не поднимется. Наука — это не революционеры, не герои, у них совсем другая функция. А директора — у них другая ответственность, поэтому давайте мы их не будем осуждать».

«Пока не изменится природа государства, каждый будет спасать свой огород».

«Мы будем вынуждены сокращать численность институтов. Иначе все помрем, а так — спасем хотя бы половину».

«То, что у нас власть с академией делает — это в русле политики. Народ должен нищать духом, и он продолжает нищать».

Рогов Сергей Михайлович академик РАН, директор Института США и Канады РАН:

«В государственной политике заложена идеология «Чем меньше государства — тем лучше». Это постперестроечная идеология».

«Преобладает чисто бухгалтерский подход. И при таком подходе российская наука, конечно же, утратит даже те оставшиеся еще позиции в мировой науке, которые у нас сейчас есть».

«Расходы на одного научного исследователя: в России они в 6 раз меньше, чем в США, и в 4 раза меньше, чем в Китае».