В связи с проведением 6−8 июня 2015 г. в Германии саммита, именуемого на данном этапе G7, в российском и международном информационном пространствах активизировались обсуждения относительно степени его глобального значения и отношения к нему России.

Владимир Оленченко

В разных источниках присутствуют разные даты, предлагаемые в качестве отправной точки деятельности названного форума. Все они относятся к середине 70-х годов ХХ столетия. К сегодняшнему формату наиболее близок 1975 г., когда во Франции (Рамбуйе) состоялся саммит, который формализовал форум и придал ему годичную регулярность, продолжаемую и в настоящее время.

Следовательно, можно говорить о 40-летии форума, в котором Россия неформально присутствовала с 1994 г., а счет ее официального участия ведется с 1998 г. Цифры свидетельствуют, что половина времени существования форума приходится на период с российским участием. Отсюда явствует то, что Россия наравне с другими участниками имеет веские основания задумываться о будущем форума и ставить вопросы о правилах поведения в его рамках. К примеру, Россия в рамках форума гипотетически могла предложить США «постоять за дверью» после вторжения в Ирак. В то время среди европейских лидеров преобладали сильные личности, способные на самостоятельное поведение. Конечно, они прямо не поддержали бы такое предложение, но наверняка воспользовались бы возможностью повоспитывать США, особенно публично. Россия сдержалась. Могла инициативно выйти в знак протеста из форума, но опять сдержалась. Подобных примеров немало. В этом контексте закрадывается сомнение в том, не скрывает ли зауживание форума под формат G7 боязнь прямого разговора с Россией о наиболее острых международных проблемах, прежде всего, об украинском кризисе.

Проведение G8 без участия России девальвирует значение форума и превращает его в своего рода «междусобойчик», имеющий отдаленное отношение к реальным глобальным проблемам. И участники, и сторонние наблюдатели, если и не говорят вслух, то ясно отдают себе отчет в том, что обсуждение глобальных проблем без России — это утопия. Имеется косвенное признание этой констатации. Достаточно ознакомиться с публичной повесткой дня саммита форума в Германии. Выглядит она малоубедительной для собрания руководителей государств, претендующих на управление мировыми процессами. Включенные в повестку дня вопросы больше похожи на темы работы профильных ведомств, чем на проблемы, требующие вмешательства руководителей государств и согласования их точек зрения. Украшает повестку реверанс в сторону развивающихся стран, хотя понятно, что никто из западных государств не поступится финансовыми средствами, но зато они будут щедры на рецепты и советы.

Чтобы скрыть дежурный характер саммита, западные «партнеры» активно оперируют лозунгом «изоляция», подразумевая Россию. Лозунг может быть принят к сведению, если к нему добавить приставку «само» и получить слово «самоизоляция», отражающее состояние, в которое себя завели западные страны. Россия же в очередной раз доказала, что способна к устойчивости в любых условиях, в том числе может обходиться без G8. Правда, возникает вопрос: нужен ли миру G8 без России? Вряд ли в таком случае G8 будет обладать полноценным авторитетом в мировом сообществе, которое значительно шире сообщества западных партнеров и солидаризующихся с ними руководителей. Продолжая логическую линию, нужно ответить еще на один вопрос: а нужен ли России этот форум? Безусловно, Россия заинтересована в откровенном и конструктивном обмене мнениями с руководителями стран, образующих ядро т.н. западного сообщества, но не на условиях клубных «посиделок», а в виде равноправного диалога, лишенного манерности и искусственной академичности. В целом складывается впечатление, что обращение западных партнеров к формату G7 может отражать кризис форума и необходимость поиска новых форм его деятельности.

Видимо, требует пересмотра интенсивность встреч, установленная с периодичностью раз в год. Наверно, было бы неплохо, если бы проблемы возникали планово и можно было бы планово их регулировать. Между тем мир динамично развивается, масштабно общается и активно контактирует. Динамика международных событий все больше требует оперативного реагирования и коллективного подхода. Отсюда возможным вариантом реформации форума G8 могло бы стать проведение встреч не только по расписанию, но и по необходимости с целевой повесткой, включающей не более 1−2 вопросов. В таком виде G8 стал бы более понятным мировому большинству и вызывал бы меньшее отторжение со стороны, к примеру, антиглобалистов.

В рамках этой идеи можно также обратиться к мартовской 2014 г. инициативе США по проведению G8 без России. Принятие ее участниками G8 означает согласие на проведения форума в неполном составе, то есть создан прецедент, который дает право и России поступать аналогично. С определенным допуском можно считать, что это право уже частично реализовано в виде контактов России с Германией и Францией в рамках нормандского формата по урегулированию украинского кризиса. Видимо, России следует проявлять больше творчества в организации и проведении неполных саммитов в рамках G8.

Метаморфозы G8 высветили ряд обстоятельств. В частности, по отношению к России несомненно то, что США и тесно солидаризующиеся с ними страны находятся во власти нескольких принципиальных заблуждений. Так, западным партнерам никак не удается усвоить, что отношения с Россией могут быть плодотворны и взаимовыгодны и в двустороннем, и международном форматах только при условии, если диалог, в широком смысле этого слова, вести с нами на равных. Широко также распространена ошибка, когда присущую нам вежливость воспринимают как признак слабости и пытаются злоупотреблять нашей терпимостью, а в конце концов натыкаются на естественную с нашей стороны твердость и последовательность в отстаивании национальных интересов и тогда прибегают к низкопробному базарному поведению. Фундаментальным же остается заблуждение в том, что распад Советского Союза видится западным партнерам как крах российской государственности. Временами это заблуждение приобретает у партнеров характер упоения, и под его влиянием они совершают шаги, которые затруднительно назвать продуманными. Забывается, что, помимо обладания тысячелетним опытом активной деятельности, российская государственность является самостоятельным образованием, а не «творческим» освоением западными менторами захваченного наследства Римской империи, которая, в отличие от нынешних «наследников», сознательно придерживалась правила не противоборствовать с восточными соседями.