С начала весны этого года сначала в подписных журналах, издаваемых «фабриками мысли» американской элиты, а затем в электронных и печатных СМИ, на телевидении вновь появился и стал все шире использоваться термин «холодная война». Летом «холодная война» проникла в российское медиапространство, заполнила Рунет, стала мелькать на страницах печатных изданий и экранах телевизоров.

Бесспорно, события последнего времени дают все объективные основания для возврата словосочетания «холодная война» в терминологию политиков, экспертов, да и просто повседневные разговоры. Налицо все больше признаков противоборства между Соединенными Штатами и их союзниками, в одних случаях сделавшими выбор добровольно, а в других — по принуждению, с одной стороны, и Россией, и до известной меры Китаем и другими странами БРИКС — с другой. По сути, это — противоборство за право самим выбирать собственную судьбу и путь развития. Все остальное — вторичные ситуационно важные, но не определяющие факторы и обстоятельства.

Употребляя те или иные слова, важно точно определить их реальное значение. Используя термин «холодная война» или «холодная война 2.0», надо всегда помнить, что так же, как и в 1940-е годы, он пришел к нам с Запада. Тогда словосочетание «холодная война» придумал знаменитый Джордж Оруэлл, автор романа «1984». Политическим мемом «холодную войну» сделал У. Черчилль. А американский президент Г. Трумэн и его преемники превратили мем в политическую доктрину, на протяжении последующих десятилетий неоднократно ставившую мир на грань уничтожения.

В наше время термин «холодная война» из политического небытия был воскрешен, думается, неслучайно. Когда что-то принципиально новое называется по-старому, да еще в Вашингтоне, надо внимательно посмотреть, где же здесь заключен подвох. Понятны побудительные мотивы воскрешения термина, лежащие на поверхности. Американцам последние почти два десятилетия ежедневно объясняли, что главный враг Америки — это международный терроризм. И американцы свыклись с этой мыслью. Она стала пронизывать все общество, определять в немалой степени не только государственную политику, но и американский образ жизни.

Сегодня в силу очень многих обстоятельств, связанных как с неурядицами в самой Америке, так и со многими внешнеполитическими факторами, значительной части правящей элиты США потребовалось найти нового врага. На эту роль была назначена Россия. Тому есть объективные причины. Россия в последние годы решительно заявила о неприятии однополюсного мира и диктата США, о праве развиваться по собственному пути, о праве отстаивать свои национально-государственные интересы и интересы великой российской цивилизации. Главное же, что не только заявила, но и практически последовательно проводит политику в этом направлении. Поэтому в лучших традициях управления массовым сознанием был вновь массировано использован термин «холодная война», который у американского населения и у значительной части населения Западной Европы прочно отождествляется с советской, а значит и российской угрозой. Однако необходимостью решения внутренних задач причины воскрешения термина «холодная война» не исчерпываются.

Запад осознанно сделал выбор курса на конфронтацию с Россией. А в противоборстве любые средства хороши. Одним из излюбленных и проверенных инструментов борьбы с Россией является навязывание думающим людям в нашей стране чужого языка, образов и смыслов. Смыслы в нашем мире обладают материальной силой. Они — инструмент программирования определенных, нужных и предсказуемых противнику действий. В этом смысле вброс в российское политическое и интеллектуальное пространства, а также массовое сознание термина «холодная война» далеко не безобиден.

Хорошо известно, что страны, где генералы готовятся ко вчерашним войнам, всегда проигрывают в войнах будущего. Это относится ко всем типам войн, не только к традиционным, но и войнам в информационном пространстве, финансовым войнам и т.п. Противник хочет убедить нас, что завтрашний день будет похож на вчерашний, что он по-прежнему будет использовать лишь «мягкую силу», «оранжевые революции», «управляемый хаос» и т.п. Причем использовать он будет все эти инструменты в привычной форме, привычными методами и в привычных обстоятельствах.

Однако уже сегодняшний, а тем более завтрашний день будут совершенно не похожи на день вчерашний. В 2012 году в статье «Россия сосредотачивается — вызовы, на которые мы должны ответить» президент России Владимир Путин написал: «По большому счету то, с чем сегодня сталкивается мир, — это серьезный системный кризис, тектонический процесс глобальной трансформации. Это зримое проявление перехода в новую культурную, экономическую, технологическую, геополитическую эпоху. Мир вступает в зону турбулентности. И, безусловно, этот период будет длительным и болезненным. Здесь не надо питать иллюзий».

Реалии текущих дней убеждают — прогноз российского президента оправдался на все 100%. Мир сегодня и три года назад — это два совершенно разных мира не только в масштабах всей планеты, но и буквально каждого ее региона, и почти каждой страны. Эти перемены в значительной мере застали врасплох руководство США и многих других стран. Это очевидно и из выступлений западных лидеров, а главное, из их практических действий. Но Запад умеет тщательно анализировать свои и чужие успехи и неудачи, старается извлечь из них уроки и найти новые решения в своем старом споре с Россией. Это в полной мере применимо и к тем инструментам, которые использовались Западом для сохранения однополюсного мира, наказания непокорных и принуждения несогласных в течение последних почти 20 лет.

В течение этого года в Соединенных Штатах и ряде других стран прошел целый ряд важнейших форумов, конференций и т.п., организованных ведущими фабриками мысли, или как их еще называют «думающими танками», посвященных анализу эффективности применения таких испытанных инструментов, как «мягкая сила», «управляемый хаос», «оранжевые революции». Внимательно препарируя смысл сказанного на этих мероприятиях, а главное, вникая в то, что осталось между строк, можно сделать вывод: западная элита сделала вывод о недостаточной эффективности этих инструментов, о необходимости наполнения их новым содержанием, а главное, разработке и применении принципиально новых методов, инструментов и средств обеспечения безусловного американского доминирования не только сегодня, но и завтра.

Эти выводы связаны с рядом обстоятельств. Начнем с «мягкой силы». В свое время Дж. Най, определяя важнейшие источники «мягкой силы» США, выделил: «во-первых, это культура страны — так, в Америке культурное поле простирается от Гарварда до Голливуда. Во-вторых, политические идеалы, которые могут быть очень привлекательными для других, — это и демократия, и принцип свободы слова, и равенство возможностей. В-третьих, легитимность внешней политики, под которой понимается такой образ действий правительства, который другие народы могут признать соразмерной защитой наших национальных интересов».

Вряд ли кто сегодня будет оспаривать, что все три указанных источника, что называется, полностью обмелели. В условиях перехода к широкополосному дешевому интернету Голливуду нанесен едва ли не смертельный удар. В отличие от восьмидесятых — нулевых годов практически во всех основных странах мира налицо подъем национального телевизионного кинематографа, широкая экспансия компьютерных игр, а также других национальных культурных продуктов. Что касается равенства возможностей, то сегодня это самими американцами воспринимается как издевка.

В США сегодня один из самых высоких в мире уровней неравенства. Уже долгие годы все хуже работают социальные лифты. Американская мечта о чистильщике обуви, ставшем миллиардером, осталась лишь в воображении только что подключившихся к интернету жителей африканской саванны или австралийских аборигенов. С такой же по меньшей мере иронией воспринимается легитимность внешней политики США, которая в текущем веке прошла достаточно бесславный путь от иракской и афганской авантюр до разоблачений Сноудена.

Инструментом реализации политики «мягкой силы» стали технологии «управляемого хаоса», разработанные Стивеном Манном. Объясняя их суть, он писал: «Конфликтная энергия заложена в основы человеческих свойств с того момента, когда индивидуум стал базовым блоком глобальных структур. Конфликтная энергия отражает цели, ощущения и ценности индивидуального актора — в сумме, идеологическое обеспечение каждого из нас запрограммировано. Изменение энергии конфликта людей уменьшит или направит их по пути, желательному для наших целей национальной безопасности, поэтому нам нужно изменить программное обеспечение. Как показывают хакеры, наиболее агрессивный метод подмены программ связан с „вирусом“, но не есть ли идеология другим названием для программного человеческого вируса? С этим идеологическим вирусом в качестве нашего оружия США смогут вести самую мощную биологическую войну и выбирать, исходя из стратегии национальной безопасности, какие цели-народы нужно заразить идеологиями демократического плюрализма и уважения индивидуальных прав человека».

Инструментарий «управляемого хаоса» был в полной мере задействован администрациями Дж. Буша — младшего и Б. Обамы. Его практическое использование унесло сотни тысяч жизней, разрушило или превратило в несостоявшиеся государства многие страны, погрузило целые регионы в хаос и беззаконие. Однако, как выяснили ведущие американские фабрики мысли, инструментарий «управляемого хаоса» как способ обеспечения американского доминирования слишком дорого обошелся самим Соединенным Штатам. Например, по оценкам профессора Гарвардского университета Л. Билмеса, подтвержденным в том числе и корпорацией RAND, прямые и косвенные затраты США на войну в Ираке и в Афганистане составили на сегодняшний день примерно 5 трлн долларов и продолжают увеличиваться с каждым днем. К тому же стратегия «управляемого хаоса» породила множество новых, в том числе неожиданных, проблем для самих Соединенных Штатов.

Отдельная тема, заслуживающая детального рассмотрения, это — «цветные революции». Пока отметим, что так называемые народные восстания, сконструированные из кубиков (конструктора) Дж. Шарпа, имели успех лишь в тех странах, где была слабая, некомпетентная, не пользовавшаяся поддержкой основной части населения власть. Примеры тому — Египет, Тунис, Грузия и т.п. Что же, например, до Сербии, то свержение С. Милошевича стало в значительной степени результатом не «оранжевой революции», а итогом поражения страны в столкновении с прямой агрессией США и их союзников.

На уже упомянутых конференциях, форумах и т.п. американская политическая элита приняла решение не отбрасывать старые проверенные методы, а усовершенствовать их, наполнить новым содержанием. Свидетельство тому — Майдан-2 и события на Украине, которые уже далеко выходят за привычные рамки цветных революций и являются примером отработки принципиально новых, ранее не использовавшихся технологий и методов американского доминирования. Главное же состоит в том, что при всей важности совершенствования уже привычного и опробованного инструментария, Америка приступила к выработке принципиально новой доктрины противоборства и созданию всеобъемлющего инструментария практической реализации этой доктрины, направленной, прежде всего, против России.

Елена Ларина — эксперт в области рынков и гуманитарных технологий, специально для ИА REGNUM