Второго ноября на Суворовской площади Москвы состоялась демонстрация московских врачей, медсестер и их пациентов, в том числе и поликлинических — против методов проведения реформы государственного здравоохранения в столице.

По результатам митинга, где, кстати, не было замечено ни одного представителя московского Горздрава, министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова пообещала учесть пожелания медиков и населения и не лишать их шанса на бесплатное медобслуживание. И, судя по тому, что в Москве планируются новые сокращения врачей и медперсонала в районных поликлиниках, учла.

Разносторонне образованный

То, что реформа неизбежна, большинство из них знали еще год назад, однако, масштабов бедствия, похоже, не представляли. Ведь врачи и медсестры, по новым правилам, каждые пять лет проходят курсы повышения квалификации с учетом той области, в которой практикуют, сдают достаточно сложные экзамены по специальности и лишь после этого могут продолжать работать.

Таким образом, российскую систему здравоохранения пытаются приблизить к западным стандартам. Но делают это, как обычно, per rectum, то бишь, «особым путем». заставить их освоить несколько совершенно не смежных областей.

— В поликлиниках сокращают специалистов, а терапевтов заставляют стать не просто семейными врачами, а еще и хирургами, и урологами, и инфекционистами, — пояснила мне участковая медсестра, более 20 лет отработавшая на приеме с терапевтом. — После сокращений на местах остались специалисты пенсионного и предпенсионного возраста. Они постоянно учились, но что могут сейчас противопоставить системе? Учитывая, что на получение только одной специализации врач тратит не менее семи лет, с учетом ординатуры и интернатуры, а получение следующей происходит с отрывом от производства и на курсах, которые они, чаще всего, сами и оплачивают, такие пожелания Мосгорздрава не имеют под собой никаких экономических оснований.

Медсестры учатся быстрее: три года в колледже, и затем — для повышения квалификации — на каждый новый курс они тратят 500 часов, и не менее месяца с отрывом от основной работы. Если поликлиника не оплатит курс (например, медсестре надо перейти с педиатрии на хирургию), то лично для сестры он стоит от 24 до 60 тысяч по Москве, в зависимости от учебного заведения.

Лор-санитар и табельщица-медсестра?

Известно, что персонал поликлинических отделений всегда получал меньше, чем в стационаре. Хотя работа участковых врачей, особенно, выезды на вызовы на отдаленные участки — зачастую куда сложней, чем когда лежачие больные собраны в одном отделении.

Большинство посетителей поликлиник для взрослых составляют пенсионеры, инвалиды и безработные граждане. То есть, наиболее уязвимая и нуждающаяся часть населения, которой можно рассчитывать только на бесплатную государственную медицину.

Для стариков и инвалидов важно и то, чтобы поликлиники эти были в шаговой доступности. А для чиновников — максимально такие доступные медучреждения сократить, или же отдать в аренду на 49,5 лет тем, кто будет приносить доход. В лучшем случае: платным клиникам. Напомню, что «уплотнение» столичных поликлиник происходило с начала 2014 года по стандартной схеме. Сначала небольшие поликлиники шаговой доступности сливали с более крупными и технически оснащенными, становясь их филиалами.

Затем, в филиалах начинали сокращать сотрудников, а специалистов переводить в те самые — более крупные поликлиники. Через некоторое время в поликлинике-филиале закрывали большую часть бесплатных отделений, и, в лучшем случае, размещали дневные стационары для тех пациентов-хроников, которые не подлежат госпитализации по «острым» показаниям.

Около 30 процентов посетителей госполиклиник — работоспособные граждане, которые приходят за больничным. Обычно, параллельно с лечением их заставляли проходить диспансеризацию, которая является гарантом выявления на ранних стадиях тяжких заболеваний. Вскоре диспансеризация вновь станет обязательной процедурой для держателей полисов ОМС, что не может не радовать.

Правда, лишь в том случае, если заранее записавшиеся к специалистам граждане не будут, как прежде, убивать свой диспансерный день в очередях. Но пока специалистов в поликлиниках либо сокращают, либо они сами разбегаются, после предложения «альтернативных» должностей.

Например, мой знакомый отоларинголог уволился из поликлиники, где проработал 20 лет, после того, как в извещении о сокращении ему предложили занять ставку санитара с окладом в 14 тысяч 250 рублей. Знаю медсестер, в том числе и старших сестер отделений, которым предлагали перейти табельщицами и регистраторами. Коллеги советовали им соглашаться, ведь когда-то же начальство поумнеет и заметит, что оставшиеся не справляются с нагрузкой за десятерых.

— Зарплату врачам и медсестрам сократили на 40 процентов, — объясняет мне все та же медсестра. — Мы сидим на голых ставках, и все работаем, как минимум, на полторы ставки. Но ведь силам есть предел. А отделения физиотерапии, лечебной физкультуры, массажистов сократили, как ненужные. Оставили по одному в главных поликлиниках.

В соответствии с реформой, в Москве будут открывать новые центры по реабилитации населения. Но пока что, попасть в них удается далеко не каждому пациенту, а запись ведется вперед на несколько лет. То есть, сначала «до основанья» разрушаются те минимальные возможности, которые есть, и только потом изыскиваются резервы для открытия новых.

Врачи-стахановцы и их безнадежные пациенты

Счастливчикам, оставшимся в рядах поликлинической госмедицины, в рамках «эксперимента и по просьбам трудящихся» увеличивают на час продолжительность вечерней смены. Прием будет осуществляться до девяти вечера. Если чиновникам от Минздрава удастся воплотить в жизнь очередное новшество — введение норм на осмотр пациентов, врачебный конвейер увеличит обороты, и прием в течение всей смены будет вестись не просто быстро, а — в режиме «ошпаренной кошки». Особенно в осенне-зимний «гриппозный» период.

Планируется, что терапевту будет выделено на осмотр 10 минут, педиатру — 9, врачу общей практики, то есть семейному — 12 минут. Следовательно, и количество пациентов в расчете на одну врачебную смену снова увеличится.

К вечеру врач-стахановец точный диагноз поставить никому не сможет. Есть ли в таком случае, смысл в эксперименте?

По данным из открытых источников — на 12 участков в одной столичной поликлинике в среднем приходится — 8 врачей, а те, что имеются — иногда заболевают, уходят в отпуск и в декрет… Значит, работать стахановцу придется и за себя, и за «того парня». Куда уж осуществить профилактику опасных заболеваний, так как просто не успеют нормально осмотреть больного. Особенно если в дверь будут ломиться следующие по записи пациенты.

Хотелось бы, чтобы ради эксперимента, чиновники, учредившие этот норматив, сумели раздеться, одеться, сообщить о своих жалобах коллегам и хотя бы прослушать себя сами с помощью фонендоскопа за 9-12 минут. Особенно, зимой. А потом ту же процедуру повторили с собственными малолетними детьми и внуками. Думаю, что в тайминг не уложатся даже отличники боевой подготовки.

Между тем, в государственных и частных клиниках таких развитых с точки зрения здравоохранения государств, как Израиль, запись к врачу общей практики осуществляется с расчетом — полчаса на прием. К урологу, гинекологу — каждые 40 минут. И это при том, что в каждом кабинете подобных специалистов есть аппарат УЗИ, который используется для осмотра пациента и не является отдельной процедурой. С «израильскими» нормами согласны и российские врачи, которые уверены, что время на осмотр пациента надо, наоборот, увеличить. Правда, сейчас в Северном округе столицы проводится и позитивный эксперимент: в некоторых частных поликлиниках «шаговой доступности» семейные врачи и педиатры стали принимать полисы ОМС. Возможно, что в дальнейшем фонды обязательного медицинского страхования будут принимать долевое участие в оплате других необходимых специалистов. Такие варианты подойдут многим работающим пациентам. И это, пожалуй, одна из немногих позитивных сторон новой реформы.

Частники — не панацея

Ошибочно полагать, что под гнетом реформы стройными рядами поток специалистов устремится в платную медицину. Далеко не все медики, проработавшие больше трех лет в государственных структурах способны быстро перестроиться на нужный лад. Приведу пример. Пару лет назад у меня, аж, на 10 килограмм подскочил вес. Из-за этого свод стопы опустился до неприемлемого, и при ходьбе начали очень сильно болеть ноги. Для репортера, который большую часть дня проводит в разъездах, это — профнепригодность.

Так как в нашей районной поликлинике хирурга-ортопеда уже давно не было, я направилась в одну из платных ортопедических клиник. Внимательно осмотрев мои нижние конечности, доктор обнаружил у меня катастрофическое плоскостопие, которое грозило «обездвижить» всерьез и надолго.

— Доктор, у меня с детства — плоскостопие, — возразила я. — Это не помешало мне с 10 лет заниматься легкой атлетикой в ЦСКА и добегаться до кандидата в мастера спорта.

— Это — не важно, что было в детстве! — возразил ортопед. — Ваши ноги заболели сейчас. Идите на рентген голеностопа. А потом я решу, насколько срочно вам необходима операция. Возможно, вам придется удалить нервы на ногах!

— То есть, вы хотите навсегда лишить мои ноги чувствительности? — поразилась я. — Чтоб не болело, даже если на ногу прольется кипяток, или упадет кирпич?

— Вы же удаляете нервы в зубах! — парировал доктор.

К счастью, рентгенологи оказались из бывших государственных и пояснили мне, что надо всего лишь — купить нужную ортопедическую стельку. Ортопед просмотрел рентген и выписал мне десяток капельниц — на 28 тысяч рублей. Список из трех лекарств, которые мне должны были вливать, потянул на 3 тысячи. Следовательно, 25 тысяч стоило медобслуживание…

Случай этот — типичный для платной медицины, как в столице, так и за ее пределами. Хотя есть и порядочные врачи. Мой стоматолог — тоже платный — не дает без нужды выдирать зубы, ставить дорогие импланты или коронки. И даже к применению наркоза и удалению нервов из зубов без срочной необходимости относится весьма критически. Но, к сожалению, таких — меньшинство. Ведь платная медицина существует за счет исследований и частых посещений.

Зато лабораторные исследования в государственных поликлиниках сокращены до минимума: на анализы крови записывают, минимум, за две-три недели. Да и количество их неизменно сокращается. Зато на каждом шагу вырастают лаборатории «Инвитро».

— Сейчас до минимума сокращены и бесплатные и льготные лекарства, — поясняет мне один из терапевтов городской поликлиники в ЮВАО. Да и выезды на дом к пациентам собираются сделать платными. Но если молодые еще способны оплатить прием, то пенсионерам придется выбирать: купить хлеба с молоком, или вызывать врача. Скоро бесплатная медицина станет почти недоступной, и это, прежде всего ударит по старикам. Может, реформа и направлена против них?

Конечно, необходимость реформы назревала уже давно, но никакой подготовки для перехода к новым формам платной медицины проведено не было. Обновили оборудование, но о людях — забыли. Может быть, немного повременить с революцией, и адаптировать к ней и пациентов, и врачей?

Алиса Агранат — обозреватель ИА REGNUM