Выступление премьер-министра ДНР Александра Захарченко о заключении некоего Соглашения о линии разделения ВСУ и армии ДНР наделало много шуму и ознаменовало собой достижение юго-востоком Украины важной переломной точки. Драка как самоценный и самоподдерживающийся процесс подошла к концу. Теперь уже не важно, кто, когда и зачем ее начал. Ополчение отстояло свое право на место под солнцем. А вот тот факт, что с момента пресс-конференции прошло уже более двух суток, а нигде больше никаких официальных подтверждений существования этого Договора не появилось — свидетельствует о многом.

В частности, можно с уверенностью заключить: имела место быть попытка олигархов «группы Ахметова» перехватить управление текущим процессом. Похоже, неудачно. Но Москва не выиграла тоже.

Сейчас, когда поднятая активными боями пыль войны начала оседать, становится понятной причина высокой степени запутанности и неоднозначности всей ситуации в Донбассе. Ее ключевые компоненты: общая украинская местечковость мышления; декларативность возникшего восстания; различия в экономических уровнях затронутых областей и отсутствие внятности целей возникшей войны.

Если «по большому гамбургскому счету», как республики Донецк и Луганск между собой очень сильно отличаются. Луганск много беднее Донецка. Не в последнюю очередь это определяется геологией. На территории Луганской области расположены залежи низкоэнергетичных углей. И вообще, регион почти четверть века получал финансирование заметно меньше соседнего Донецка. Донецк богаче и, если так можно выразиться, «центровее».

Различия видны буквально во всем. На протяжении всей войны крупных серьезных сражений в ЛНР почти не велось. Только в августе — сентябре Новосветловка и Лутугино. Да еще сейчас идущие бои возле Счастья. Луганский аэропорт не столько был взят ополчением, сколько централизованно оставлен украинской армией. В то время как в соседнем Донецке сначала героическая оборона Славянска, потом Курахово, Докучаевск, Пески, два «южных котла», битва под Иловайском, сражение возле Моспино, героическая оборона Саур-Могилы, Стыла, Волноваха, прорыв и едва ли не взятие Мариуполя. «Буквально чуть-чуть не хватило». Безусловно, это вовсе не означает, что Луганск не воевал или что враг у Республик был разным. Но даже в медийном пространстве события выглядят как две разные войны.

Луганск тише и как-то замкнутее. Он не создал официальной армии, он реже отмечался громкими заявлениями. Про Донецк в интернете рассказывают более двух десятков сайтов, включая официальный ресурс правительства ДНР. На этом фоне Луганска как бы почти нет. Хотя, война войной, а к зиме именно тихий Луганск оказался подготовлен лучше, чем шумный и яркий Донецк. ЛНР не только договорилась с РФ о поставках российского газа, но и почти закончила подготовку к подключению к магистрали, которая тянется со стороны России и уже практически достигла границы. Донецк этот вопрос упомянул лишь два дня назад, и слова премьер-министра Захарченко о том, что за газ придется платить, вызвали заметный ропот. Как это, платить?! Ну и что, что значительно дешевле, чем Украина? Почему не в виде братской помощи, т.е. даром?

К сожалению, приходится признать, сравнение Эль Мюридом войны на юго-востоке Украины с крестьянским восстанием является весьма обоснованным. Именно так. Не важно, кто их на это подбил. Не важно, как такое получилось и что потом пошло не так. Главное, сейчас крестьяне оглоблями отмахались, барина прогнали и вдруг оказались перед задачами, к которым они не готовы и которые явно выходят за рамки сложившихся у них масштабов мышления.

Первой проблемой текущего момента оказался крестьянский, т.е. прежде всего местнический, характер их мировосприятия. Еще Стрелков отмечал в качестве непреодолимой сложности территориальную ограниченность местного населения. Максимум, на что оно поднималось, это на местную самооборону. С ударением на оба эти слова. Основная цель — выгнать супостата за околицу своего села. Что будет дальше — как бы не важно. Выгнали — отлично, герои, себя оборонили. А что дальше нужно идти кооперироваться с соседом вместе оборонять даже не его, а вообще какое-то далекое «третье село» — в рамки уже не влезало. Как это? А мой огород охранять кто станет? Не, мы самооборона только своего двора. Остальные пусть как-нибудь сами.

Объявление донецкого ополчения регулярной армией по сути ничего не изменило. Воинские формирования продолжают оставаться в первую очередь ватагами, собранными вокруг конкретных харизматичных лидеров. Люди подчиняются не командиру как военной системной функции, а командиру как персонализированному человеку-лидеру. Отсюда бригада Безлера, бригада Мозгового, батальон Мотороллы и т.п. Отсюда же местничество в части снабжения. Каждый лидер задачи обеспечения своего отряда решает сам. Через выход на отдельные каналы гуманитарки. Через нахождение своего окошка в Военторге. Естественно, взаимодействие между подразделениями нередко также носит характер мены и личных договоренностей между командирами. В этой системе сила и влияние определяются тремя вопросами. Сколько у тебя людей? Сколько у тебя стволов? Сколько у тебя снабжения?

Снабжение, особенно в последние два месяца, оказывается ключевым рычагом, с помощью которого одни командиры пытаются подмять под себя других. Как бы грубо это ни звучало, но тот же Захарченко, пользуясь возможностями должности премьер-министра, активно пытается установить свой контроль над максимально большим количеством каналов снабжения и замкнуть обеспечение остальных отрядов на себя. Оно на первый взгляд выглядит правильным, если бы не ряд моментов.

Александр Захарченко — бывший командир бригады «Оплот». Примечательно, что «Оплот» был сформирован не в Донецке, а в Харькове, на базе одноименной организации Евгения Жилина. 16 апреля 2014 года два десятка активистов организации заняли здание донецкого городского совета и потребовали проведения референдума о статусе Донецкой области. Как военное формирование «Оплот» известен с мая, когда вооруженные люди с его символикой взяли под охрану донецкую резиденцию местного олигарха Рината Ахметова. Запомните оба указанных момента — город образования и резиденцию Ахметова, — это важно. Для донецких «Оплот», он, конечно, вместе со всеми против бандеровцев воюет, но все равно остается харьковским, т.е пришлым. Стало быть, в рамках местного восприятия Захарченко не столько Донецкую республику строит, сколько проталкивает «в самые главные» себя и свой харьковский (!) «Оплот». С чего бы это все остальные командиры должны ему подчиняться, если «у меня свой собственный батальон есть»?! Кстати, определенная слабость позиции самого премьера ДНР заключается еще в том, что «Оплот» харьковский, в то время как сам Захарченко родом из Донецка. Т.е. для «харьковской» части командиров бригады он тоже не вполне «земляк».

Таким образом, вместо какой-то, пусть не совсем конкретной, Новороссии на юго-востоке Украины есть две замкнутые прежде всего на самих себя административные территории — Донецк и Луганск, и некоторое количество вооруженных формирований, олицетворяющих собой власть. Причем в Луганске они менее оформлены, меньше по размерам, слабее по возможностям, потому значительно больше зависят от «центральной власти» в виде луганского правительства. С одной стороны, это исключает казацкую вольницу, но с другой, ввиду неопределенности самого луганского правительства, создает серьезное торможение в процессах государственного реформирования внутри ЛНР.

На фоне Луганска ситуация в ДНР выглядит эдакой Великой Шурой полевых командиров. Кроме «Оплота», серьезными военными и политическими силами в Донецке являются: бригада «Восток», бригада Безлера, бригада «Призрак» Алексея Мозгового и Славянская бригада (бывшая бригада Игоря Стрелкова). Казачьи части в расчет можно не брать. В части государствообразования они проявляют вовсе уж зачаточные усилия, а для силового подчинения себе остальных игроков у них откровенно недостает масштаба и каналов снабжения. Кроме перечисленных существуют также несколько окрепших за последнее время батальонов, как, например, батальон Мотороллы и батальон «Сомали», и две бригады: артиллерийская бригада «Кальмиус» и бригада специального назначения под командованием «Плохого солдата» (генерал-майор Сергей Петровский, зам министра обороны ДНР по разведке).

Плюс некоторое количество более мелких повстанческих формирований, самостоятельного влияния на местную политику не имеющих. Отдельно необходимо отметить Павла Губарева и его движение «Новороссия». Формально Губарев является руководителем мобилизационного управления МО ДНР и какую-то работу в этом направлении ведет, но собственными вооруженными силами не обладает, потому значительного веса в Республиках не имеет. Хотя с ним не все так просто.

С одной стороны, всех их разных много, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что действующих сил всего три.

Первый ведущий центр силы условно можно назвать — Александр Захарченко. Он включает в себя не только бригаду «Оплот». Учитывая события с этим заявлением про «Конец Войне», можно почти безошибочно предположить, что Захарченко олицетворяет собой «партию Ахметова», опирающуюся на сохранившиеся гражданские администрации обеих республик, «Оплот» и то, что к настоящему дню осталось от батальона (позднее — бригады) «Восток», которой ранее командовал Александр Ходаковский. После провала истории с подготовкой сдачи Донецка украинской армии сам Ходаковский слишком явно продемонстрировал свою связь с Ринатом Ахметовым и с политической доски Донбасса сошел. Но батальон остался. Он есть. Он воюет. Он подчиняется правительству ДНР. Хотя не полностью и не безоговорочно. Правда, перечисленные ресурсы не являются монолитом. В Луганске олигархи ведут отдельную игру с другими, местными кадрами. Такова уж специфика местечковости. У вас своя корова, у нас своя. Конкретно эта — наша, и доим ее только мы. Это порождает двойственность общей ситуации.

После выдавливания из ДНР Игоря Стрелкова Славянская бригада была вынуждена сдать правительству ДНР (читай, Александру Захарченко) свое тяжелое вооружение и сейчас в изрядной степени обезглавлена. Ее подразделения центрального командования не имеют, ощущают возрастающие проблемы со снабжением, а отдельные командиры подвергаются серьезному давлению. Ходят слухи, что некоторые «сидят в контрразведке, где из них выбивают показания против самого Стрелкова». Не исключено, что истина где-то рядом. Во всяком случае, как политическая сила бригада не существует. Тихой сапой она теряет людей. Часть добровольцев закончила службу и разъехалась по домам. Часть выбыла по ранению, и не очень понятно, вернется ли назад. Часть задумывается о переходе в отряды других командиров.

Мелкие батальоны, даже такие, как моторолловский, для самостоятельной политики еще малы размером. Они скорее являются «резервом победителя», т.е. присоединятся к лидеру. Хотя свою роль может сыграть и схожесть политических взглядов их командиров на «правильное устройство» государства. Но об этом пока судить сложно, так как никаких заявлений, даже самого общего свойства, их командиры на данный момент еще не делали.

«Хмурый», он же «Плохой солдат», от политической борьбы категорически открещивается, что исключает из нее и всю «его» бригаду. Равно как принципиально в стороне от политики стоит «Кальмиус». Точно так же полностью пропал из медийного пространства Игорь Безлер. Он героически держит Горловку. Он продолжает боевые действия. Он координирует свои планы «с центральным командованием». Но даже в новостных сводках сообщения из зоны его ответственности фигурируют скудно. А уж про политику он молчит совсем.

Таким образом, из всех полевых командиров реальным кандидатом на всеобщее лидерство становится только Алексей Мозговой. Он успешный командир, что важно в среде воинов-добровольцев. Он достаточно харизматичен. И из всех прочих полевых командиров он единственный, кто имеет какую-то внятную программу дальнейших действий, выходящую за рамки чисто военного взгляда — пойдем и штурмом возьмем Киев, водрузим над Верховной радой флаг Новороссии и разойдемся по домам праздновать победу. В настоящий момент на территории, подконтрольной «Призраку», довольно успешно функционируют структуры обеспечения гражданской жизни. К примеру, военная комендатура полностью заменяет собой милицию. Это уже вызвало к жизни заметный центростремительный процесс перехода под командование «Призрака» (а то и вообще прямо в состав этой бригады) подразделений других полевых командиров. Причем не только в ДНР, но и в ЛНР тоже.

Третьей силой, как бы это ни показалось странным, является Олег Царев и его движение «Новороссия». У него нет своих автоматов, но… у него есть деньги и перспективный политический лозунг. Дело в том, что нынешние лидеры Республик, Захарченко и Плотницкий, возможно, неплохие командиры (первый) и хозяйственники (второй), но оба они обращены строго внутрь каждый своей отдельной вотчины. Они не строят Новороссию и не собираются этого делать. О необходимости продолжения борьбы по созданию нового государства продолжает говорить только Губарев. Но он тоже предприниматель, по украинским меркам — почти олигарх. Правда, из второй категории масштабов. Плюс за ним тянется история политической деятельности еще в той, прежней Украине.

От того на протяжении десяти месяцев он то появляется на публике с пламенными речами за Новороссию, то пропадает, так как без собственной механизированной бригады в этой новой политической игре делать совершенно нечего. Впрочем, Губарева силой в Донбассе можно назвать только с известными оговорками. Ни по масштабу, ни по размеру, ни по материально-техническому весу с первыми двумя игроками он в сравнение не идет. Хотя… не стоит забывать, что в войне Белой и Алой розы победа в итоге досталась как раз Тюдорам, являвшимся третьей, мелкой, силой в конфликте титанов.

Да, еще там есть какие-то остатки былой Партии регионов, и видимость политической борьбы пытаются создать местные коммунисты, но… не тот ресурс, не тот масштаб и полное отсутствие поддержки со стороны населения или, тем более, ополчения не позволяют считать их сколько-нибудь значащим фактором.

Таким образом, можно предположить, что в предстоящие несколько месяцев основная политическая борьба развернется между гражданскими «олигархами» и ополченцами под знаменем Мозгового. Причем не столько на заявленных выборах, сколько вообще за умы и сердца дончан.

Победа «гражданских» означает замораживание конфликта в формате Малого Приднестровья. Олигархи сохранят управляемость территорий и даже наладят относительно нормальную работу промышленности. Ибо без продолжения получения доходов вся эта игра для них не имеет смысла.

Выиграет ли от этого население — вопрос двоякий. В смысле обеспечения сносных условий существования — да. В отличие от остальной Украины, у них будет свет, тепло и газ. Как декларировали оба правительства, республики сумели собрать неплохой урожай, так что продовольствием население обеспечат. Не исключено, что по карточкам, но голода, скорее всего, удастся избежать.

Но так как во всех прочих ключевых элементах (прежде всего — в финансах) государства обе республики останутся в границах экономического и хозяйственного пространства Единой Украины, то спрятаться от последствий ее собственного экономического коллапса не получится. Если гривна обесценивается, скажем, в два раза, то обесценивается она везде, что в Киеве, что в Одессе, что в Луганске с Донецком.

Тут важно понимать еще один момент. Подавляющее большинство промышленности Донбасса лежит в руинах. На ее восстановление необходимы суммы, сопоставимые с ВВП всей Украины за несколько лет. «Гражданские», представляя, по сути, интересы олигархов (того же Ахметова, например), никакой национализации активов и/или их передачи другим собственникам проводить не будут. По очевидным причинам. А учитывая все обстоятельства, кредитов такого масштаба прежним собственникам никто в мире не даст. Тоже по совершенно очевидным причинам. Собственных денег в таком объеме у олигархов нет. Да и психология у них с вложениями не слишком совместима. Кредиты — да, но не деньги из собственного кармана.

Таким образом, уже в среднесрочной перспективе победа «гражданских» подтолкнет их как-то встраиваться в остальную экономику Украины, а где общая экономика, там и общая политика. Что означает тихую контрреволюцию и, в финале, полный отказ от завоеваний. Если, конечно, по ходу событий не случится еще какого-нибудь очередного майдана, открывающего новые перспективы и варианты.

В свою очередь, победа ополченцев в лице Мозгового создает все предпосылки для появления на политической карте мира нового государства — Новороссия. Не совсем такого огульно безэкономического, как сейчас выглядит программа Губарева. Не исключено, что со значительными элементами социализма. Вероятно, даже в формате военного правительства. Но такого, планы и цели которого сразу проецируются на всю Новороссию как единый и неделимый результат, а не как возможный будущий союз, который может быть, а может и нет.

В этом случае военной власти предстоит кардинальным образом снести всю систему гражданского управления территорией и заменить ее новой. В том числе — произвести национализацию активов, решить вопрос формирования новых холдинговых производственных цепочек и наладить новые каналы сбыта. В процессе, естественно, сформировать новую юридическую базу и создать свой Центробанк, а также пустить в оборот собственные деньги. Так как ни гривна, ни российский рубль для решения этой задачи не подходят.

Получится у ополченцев это или нет, «будем посмотреть». Пока же ключевым остается вопрос — по какому из двух путей вообще пойдут события на юго-востоке. А что Россия? Скорее всего, Россия просто будет налаживать работу с победителем, так как ее стратегия простирается гораздо дальше — на всю Украину.