Уходил 1821 год - самый творчески плодотворный за все время пребывания Пушкина в Бессарабии. Он начал писать около 80 произведений. Многие из них содержатся в начатой второй кишиневской тетради, вписаны в третью кишиневскую тетрадь. Близилась к завершению работа над поэмами "Братья разбойники" и "Бахчисарайский фонтан", задуманы и начата поэмы "Вадим", "Мстислав", "Вова". Уже готовы "Песнь о вещем Олеге", "Царь Никита и сорок его дочерей", начата "Таврида". Появились послания "Гречанке" ("Ты рождена воспламенять") и еще многое другое. Для специалистов по поэтическому наследию Пушкина изучение этого период в его творчестве - наслаждение: огромное количество материала для анализа и размышлений. Но для эксперта-аналитика, ориентированного на выявление фактов, связанных с миссией Пушкина в Бессарабии, наступающий 1822 год продолжает оставаться загадочным. В письме к Н.С.Алексееву от 26 декабря 1830 года Пушкин, к примеру, писал: "Пребывание мое в Бессарабии доселе не оставило никаких следов, ни поэтических, ни прозаических. Дай срок - надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь, что ничто мною не забыто". Странное признание, если учесть, что исследователи насчитывают более десятки сочинений, написанных, начатых и задуманных в Кишиневе. Но реальные факты таковы: в 1822 году Пушкиным написано всего 16 писем. Большинство из них касаются литературной жизни Петербурга и реакции на нее Пушкина. Для такой натуры, как наш герой, это невероятно мало. Наверняка, писем было значительно больше, поскольку в регионе происходили важные события.

Становление Греции

Стало совершенно ясно, что Россия не вступит в войну с Турцией и острота суждений по поводу греческих дел у одних стала притупляться. Отказ Александра Первого от решительных действий в восточном вопросе подрывали позиции Каподистрии. После августа 1821 года его служебный статус непрерывно понижался. Отношения между царем и министром становятся натянутыми. Сам же Каподистрия, видимо, не переставал надеяться на то, что развитие событий все же заставит Александра согласиться на "понудительные меры" против Стамбула.

Журнал "Вестник Европы" пишет о политической ситуации того периода: "После отъезда Барона Строгонова из Константинополя, Порта ведет переговоры о делах греческих с министрами английским, австрийским и, кажется, французским. Надеются, что сии посланники успеют склонить диван к принятию предварительных статей, которые, может быть, побудят Россию вступить с Портою в непосредственные сношения. Наполи ди Романия, Патрассо и Корон тесно обложены греками, и несмотря на вылазки турков, не могут долго держаться, если не получат подкрепления. Порта вооружает свой флот в Дарданеллах, в намерении послать с оным значительный корпус войск для высадки на берегах Мореи. Греческое же адмиралтейство принимает надежные меры, чтоб напасть на турецкий флот заблаговременно и уничтожить его замыслы. Чтo может случиться с областями Греции, принадлежащими ныне турецкому правительству? Этот важной вопрос все еще остается нерешенным. Между тем еллины сделали быстрые успехи. Почти вся Морея, большая часть островов Ливадии, Фессалии, даже часть Македонии освобождены от господства турецкого. По достоверным известиям, греки учреждают у себя порядок управления. В Триполице составлен Конгресс из депутатов от областей и островов Греции, с тем, чтобы провозгласить Греческую соединенную республику под начальством одного Президента. К сему званию предназначают Князя Димитрия Ипсилантия. Конгресс будет заботиться обо всем, что касается до обороны от турков и вообще до военного устройства. Республика состоять должна из шести областей, именно: из Мореи (Пелопоннеса), Ливадии (Еллады), Фессалии, Македонии, Епира, островов. В рассуждении же будущей судьбы Греции, одни предусматривают протекторство, другие в гаданиях своих видят разделение турецких владений в пользу иных государств Европы. Если допустить мысль о протекторстве, то предположить должно и бытие турецкого господства.

Какой же державе Европы вверится подобное протекторство? На основании каких правил будет она исполнять свои обязанности? Станет ли действовать согласно с трактатами, руководствуясь одною лишь доверенностию к оным, или же расположит свои войска в стране покровительствуемой? Кто будет судиею над беспристрастными действиями власти протекторской? Надобно ли, чтоб турецкое государство навсегда осталось яблоком раздора? Полезнее было бы раздробление на части Турции европейской в пользу прочих монархий. Греция, получив для себя приличной устав государственный, могла бы существовать в древних своих границах. В таком случае Австрии представилась бы возможность умножить средства вывоза своих произведений. Франция, Испания имели бы перед собою в виду родственные Турции, разбойнические области, давно уже достойные быть уничтоженными. Британия, везде господствующая над морями, приобретением Родоса или Кипра, обеспечила бы свое обладание Ионийскими островами, чтобы подкрепить Левантскую торговлю, и проч. Утвердительно сказать можно, что без всякой чужой помощи, единственно своею силой, греки успели бы возвратить себе свободу и древнее свое достоинство, если б Великобритания не противуставила великих преград ревностным их усилиям. Жестоким неприятелем греков почитается сир Томас Майтланд, губернатор островов Ионийских. Пристрастие к туркам английской партии правительства, или лучше сказать ее отвращение от греков, не так закрыто, чтобы остаться ему незамеченным для народа столь проницательного. На островах Занте, Кефалонии, Итаке, Чериго открывшиеся неудовольствия даже были сопровождаемы кровопролитием.

Пишут, что переговоры австрийского и английского посланников, касающиеся до решительного представления России, в диване не имели успеха; ибо Порта, видя неукротимое бешенство раздраженных мусульман, не смеет принять справедливых условий России, и потому не дала еще никакого решительного ответа. Между тем персияне при Ерзеруме, как сказывают, разбили турецкий корпус, и отняли у него всю артиллерию. В одном письме уверяют даже, что они заняли Трепизонд на берегу Черного моря. По другим известиям, паша Трепизондский объявил себя независимым, а для большего успеха в своем предприятии, он только еще хочет соединиться с персами. По крайней мере, то достоверно, что вторжение персиян угрожает великою опасностию Порте, и что безрассудные турки за успехи своих недоброхотов, свободных и хорошо вооруженных, мстят над слабыми и безоружными. Головы беспрестанно валятся с плечь бедных греков.

Но дела воюющих греков идут весьма успешно. Порта, как слышно, уже не настаивает, чтобы греки, удалившиеся в Россию, были ей выданы; но в рассуждении княжеств Молдавии и Валлахии она требует некоторого срока, дабы могла назначить господарей. Армию турков в княжествах Молдавии и Валлахии полагают до 150,000 человек. В одних Яссах, как сказывают, считается их до 15,000. В числе пришедших войск находится много азиятцев; в одном из кавалерийских корпусов рейтары маневрируют на ослах. Четвертая часть жителей, равно как и все почти бояры, удалились в Трансильванию, Буковину и Бессарабию, откуда взирали они: на грабежи, пожары и убийства, которыми опустошаемы были оставленные ими жилища. Некоторые чиновники низшего разряда заняли между тем первые места в правительстве, и быв утверждены греческим каймаканом, Вогоридом, ныне представляют некоторой род оппозиции. В продолжение беспокойств оставался в Молдавии боярин Сандул Стурдза. Турецкие начальники ему же вверили отправление некоторых дел и остались совершенно довольны его усердием и правотою. Порта, захотевши восстановить порядок в обоих Княжествах, вызвала депутации, по одной из каждого, доставленные из бояр, там находившихся, которые, совокупно с отбывшими за границу и с духовенством, просили у Порты восстановления древних преимуществ и национального правительства. Порта приняла депутатов весьма благосклонно и явила им знаки отменного великодушия. В следствие того назначены в господари для Валахии боярин Гика, а для Молдавии упомянутый выше Стурдза. Им объявлена воля султанская, чтобы каждой из них вверяемым княжеством управлял по старинным законам и привилегиям, и что от их любви к отечеству и от верности к Порте зависеть будет восстановление благосостояния и тишины в тамошнем крае. Назначение Господарей Султаном, прибытие Консулов Австрии и Франции, служат верными признаками восстановления порядка и будущего спокойствия, вопреки различным слухам". Политическая ситуация при придунайских господарях была довольно напряженной. В обоих княжествах группы и партии бояр предпринимали попытки создания оппозиции новым господарям. В Молдове назревал конфликт между консервативной частью крупного боярства и мелкими боярами, стремившимися на равных началах участвовать в управлении государством. Он был спровоцирован конституцией "кэрвунаров", в которой мелкое боярство заявляло о равенстве в правах с крупными боярами. Кэрвунары, группа либерально настроенных бояр, купцов и интеллектуалов составили в 1822 года проект первой румынской конституции, согласно которой Молдова должна была стать парламентарным государством с парламентом "Сфатул Цэрий". Но представленный турецкому султану проект не был принят.

Кишиневские аресты

Пушкин - П.А. Вяземскому. 2 января 1822 года из Кишинева в Москву: "Попандопуло (врач - С.Т.) привезет тебе мои стихи, Липранди берется доставить тебе мою прозу - ты, думаю, видел его в Варшаве. Он мне добрый приятель и (верная порука за честь и ум) не любим нашим правительством и он в свою очередь не любит его. В долгой разлуке нашей одни дурацкие журналы изредка сближали нас друг с другом". Но отъезд И. П. Липранди задержался. Он получил разрешение на отпуск только 30 января, как указывается в его аттестате, " на три месяца". Почему?

Ежегодно с 15 января по 1 февраля в Киеве с конца XVIII века на Контрактовой площади проводились ярмарки. В эти дни вся площадь заполнялась временными лавками, в город съезжались богачи, знать и торговцы со всего юго-западного края. Сразу закипала деловая жизнь, заключались всевозможные сделки, шла бойкая ярмарочная торговля. По вечерам знатных и богатых гостей развлекали европейские именитости. В афишах того времени можно было встретить известные всей Европе имена пианиста Ференца Листа, скрипачей Генрика Венявского и Кароля Липинского, певицы Анджелики Каталани.

В такое время у Раевских в Киеве почти ежедневно собирались гости. Здесь же нередко велись и серьезные разговоры политического характера. Именно в эти дни в Киеве и состоялся первый съезд руководителей Южного общества. На нем был заслушан доклад П. И. Пестеля об основных началах его конституционного проекта ("Русская правда"). После его бурного обсуждения было решено дать членам общества целый год для обдумывания изложенной программы, которую предполагалось рассмотреть и принять на съезде руководителей организации в начале 1823 года. С. Муравьев отмечал впоследствии, что именно с этого съезда были четко определены задачи деятельности революционной организации. "В Южном обществе, - писал он в одном из показаний,- цель была одна с самого начала: введение в России конституции под именем "Русской правды". Но Сергей Муравьев подчеркивает, что программный документ южной организации не был в то время завершен, и ими обсуждалась "сочиняемая им ( Пестелем) "Русская правда". По словам же самого Пестеля, "более рассуждали о республике, а гораздо менее о революции". По другим сведениям, обсуждался сценарий военного переворота в России силами на 2-ой армии. Историк О.И. Киянская, реконструирипуя предложенную Пестелем замышлявшегося на юге " концепцию переворота", справедливо задается многими вопросами, не имеющими ответа в историографии: " Откуда у Пестеля возникла уверенность в том, что он - всего лишь армейский полковник- способен организовать поход 2-ой армии на Петербург Ведь полковники армиями не командуют и не отдают приказы о начале движения. Необходима кропотливая предварительная работа от выработки маршрута до складов с продовольствием, квартир для отдыха. Все это невозможно организовать без содействия местных властей. Кроме того, для начала большого похода одного приказа о выступлении мало". Действительно такими документами историки не располагают. Да и вряд ли такого рода документы когда-либо найдутся: если они были, то наверняка уничтожены.

Вот почему ход дальнейших событий остаётся загадочным. Во-первых, генерал М. Ф. Орлов был отстранен от командования 16-й пехотной дивизией. Во-вторых, в феврале 1822 года в Кишиневе арестовали В. Ф. Раевского, проводившего большую пропагандистскую работу среди солдат. Он был автором агитационных документов "О солдате", "О рабстве крестьян". С его арестом фактически была разгромлена Кишиневская управа. Существуют сведения, что 5 февраля 1822 года именно Пушкин, подслушав разговор Инзова с корпусным командиром Сабанеевым о готовящемся аресте Владимира Раевского, успел тайно его предупредить, и тот успел уничтожить многие компрометирующие бумаги. В последующем по решению следственной комиссии во главе с великим князем Михаилом Павловичем Владимир Федосеевич Раевский был лишен дворянского звания, чинов и орденов и сослан на поселение в село Олонки Иркутской губернии навечно. Причины столь жесткого обращения с ним властей не выявлены. Более того, историк П. А.Садиков выявил, что Липранди решил проигнорировать вызов в Киев своего прямого начальника генерала М. Ф. Орлова, когда тот получил "известия о готовившейся ему опале", хотя речь шла о разгроме созданной Орловым агентурной сети военной разведки в Бессарабии и в придунайских княжествах. Косвенные данные показывают, что это произошло не без участия командира корпуса 2-ой армии ген. Сабанеева и начальника штаба армии П. Д. Киселева, которые стали создавать новую агентурную сеть в армии, чтобы вывести Орлова и Липранди и из "игры", как "либералистов и участников кишиневской "шайки". Так что И. П. Липранди действительно, как писал Пушкин в упомянутом письме, в 1822 году был "нелюбимым правительством". Скорее всего, Орлова и Липранди скомпромитировали в глазах императора Александра Первого выявленными связями с Каподистрия. Поэтому для последнего "отпуск на три месяца" затянулся. Правда, позже он получит назначение в 33-й Егерский полк.

Прибыв в Москву, Липранди встретился с С. И. Тургеневым, от которого услышал, что "арестованные во 2-й армии офицеры Непенин и Раевский объявили на допросе о каком -то тайном обществе". Понятно, с какою жадностью стал расспрашивать Тургенев недавно приехавшего с юга И. П. Липранди, интересуясь и кишиневскими событиями и степенью участия в них Пушкина. Липранди сообщил Тургеневу об офицерском "разгроме", при котором и сам оказался пострадавшим, осудил поведение М. Ф. Орлова, как "слишком самонадеянное и неблагоразумное, что не позволило избежать многих хлопот, по случаю коих многие пострадали". Все это описано в дневнике С. И. Тургенева. Из него следует и то, что позиция Киселева во всех этих делах получила - в оценке Липранди - характеристику, как "нечистая". Наконец на вопрос С. И. Тургенева о Пушкине, И. П. Липранди сообщил: "Он ведет жизнь беспутную, бродит по кабакам, делает долги и весь в рубище - однако же притом пишет стихи, и даже трудится над ними". Правда, многие историки считают, что Липранди сознательно делал акцент на "беспутное времяпрепровождение Пушкина", чтобы нивелировать его политическую позицию в период разгрома "орловщины" в Кишиневе. К тому во второй половине января состоялась дуэль Пушкина с С. Н. Старовым, затем произошло его резкое столкновение с И. Н. Лановым на обеде у Инзова, а в начале февраля публичный скандал с Тодором Балшем. Этой завесой Липранди старался прикрыть Пушкина, чтобы дать слухам о нем определенное направление - политически невинное.

Император и порядок в Бессарабии

После разгрома " кишиневской шайки" император Александр Первый решил навести порядок в Бессарабии. Ее столица и лежавший в запустении после изгнания турок Измаил стали отстраиваться отстроены по образцу Петербурга - с широкими и прямыми проспектами, вдоль которых выстроились церкви, административные здания и усадьбы в стиле ампир. Здесь бок о бок жили русские чиновники и военные и бессарабское дворянство, перенимавшее язык и обычаи новой для него империи. Первой идеей российского правительства было расселение на этих землях христианских беженцев из турецких владений - и туда прибыли порядка 30 000 болгар и гагаузов. Кроме того, империя пригласила на свои новые плодородные земли несколько тысяч немецких колонистов, вначале из русской Польши, потом из самой Германии. Трудолюбивый и дисциплинированный народ пришелся ко двору русскому императору, так же как за несколько веков до того пригодился венгерским королям при освоении Трансильвании. На пустые южные земли, в новые городские поселения в центре и на севере Бессарабии устремились тысячи переселенцев из России и Украины. Казаки в память о войне с Наполеоном основали на юге Бессарабии станицы Бородино, Тарутино, Малоярославец и другие. Беглые крепостные придумывали себе молдавские имена, потому что молдаван нельзя было закрепощать.

Весной 1822 года, несмотря на решительные возражения Каподистрии, Александр I принял предложение Меттерниха о проведении в Вене конференции держав по восточному вопросу. Каподистрия считал, что дальнейшее согласование дипломатических шагов России с австрийской политикой будет иметь неблагоприятные последствия для Греции. Он готовился подать в отставку.