В массовом сознании понятие заморских колоний неотрывно связано с колониальной политикой ведущих мировых держав - Англии, Франции, Испании, Португалии, Голландии, США. Эти государства в деле порабощения далёких берегов и их туземного населения действительно достигли впечатляющих результатов. Впору организовывать "второй Нюрнберг" и подсчитывать жертв либерал-колониализма. Но, кроме выше названных стран, ещё одно государство, не будучи передовым ни с экономической, ни с цивилизационной точки зрения, тоже взалкало колоний. Речь о Польше.

Польша никогда не была морской державой. Несмотря на имеющийся выход к морю, сильного польского флота так и не получилось. Ни торгового, ни военного. В то же время тысячи поляков-матросов служили во флотах других государств, в т.ч. в России. Вспомним хотя бы адмирала Цивинского, и его двух сыновей, тоже военных моряков Императорского флота, один из которых погиб в русско-японскую войну, а второй - в Первую мировую. С образованием независимого польского государства Варшава впервые задумалась над созданием мощных военно-морских сил, не желая мириться с тесными географическими рамками Европы и стремясь превратиться в крупную если не океаническую, то морскую державу. Но польское общество в глубине народного сознания не было обществом морским. Для продвижения в массы и в элиты идеи Польши, как будущего морского государства, было учреждено Общество на поприще развития судоходства "Польский флаг" по инициативе контр-адмирала Казимежа Порембского. С 1918 года, года своего основания, по 1930 год, когда в морской политике Варшавы произошли существенные изменения, эта организация сменила несколько названий: Лига польской навигации, Морская и речная лига, и, наконец, в 1930 г. - Морская и колониальная лига. Появление прилагательного "колониальная" не было случайностью, а отражало революционные изменения польской морской политики. Отныне Варшава открыто заявляла свои права на заморские колонии, мотивируя это тем, что Польша, часть которой входила в состав побеждённой в Первой мировой войне Германии, должна получить свою долю при распределении бывших германских колоний, поскольку поляки в Германии платили налоги, несли службу в полиции и армии, в т.ч, на территории германских заморских владений. Варшава требовала 1/10 от общей площади немецких колоний, т.к. этнические польские земли составляли 1/10 территории Германии до 1918 г.

У штурвала Морской и колониальной лиги встал мореплаватель и путешественник ген. Мариуш Заруский, выпускник одесского университета и архангельской морской школы. М. Заруский и его единомышленники разрабатывали планы приобретения земельных наделов в Южной Америке (Перу, Бразилия, Аргентина), Африке (Ангола, Либерия) и даже на далёком севере (Гренландия, которая к тому времени уже давным-давно принадлежала Дании). Эти идеи понравились польскому правительству, и оно в официальном порядке вступило в переговоры с Лиссабоном и Парижем с настойчивой просьбой передать Польше Мозамбик и Мадагаскар, соответственно. Вскоре в южной части Бразилии был выкуплен земельный надел, где была основана первая польская колония на американском континенте. Затем были достигнуты договорённости с Либерией о заселении пустующих территорий польскими осадниками. В самой Польше большой отклик у населения вызывали публикации колониальной направленности, публикуемые в журналах лиги "Морской и колониальный вопрос" и "Море". Поляков постепенно приучали к талассократическому мышлению.

С 1938 г. в Польше с большим воодушевлением отмечались т.н. Дни колоний. В костёлах служили мессы, на городских стенах вывешивали пропагандистские плакаты с энергичным лозунгом: "Желаем колоний для Польши!". Вдохновителем и организатором Дней колоний выступил ген. Казимеж Соснковский, настойчиво продвигавший в массы идею о будущем морском величии польской державы. Афиши призывали прохожих присоединяться к празднованию Дней колоний во главе с ген. К. Соснковским: "Польше не хватает сырья, необходимого для экономического развития страны. Ежегодно мы платим огромные деньги тем, кто контролирует сырьевую добычу и торговлю. Сегодня Польша борется на международной арене за то, чтобы получить свободный доступ к заморским колониям и непосредственной добыче и эксплуатации источников сырья...За реализацию этих планов должны выступить все поляки, как на родине, так и за границей".

Пропагандистский эффект от деятельности ген. К. Соснковского был довольно успешным, и в 1939 г. возглавляемая им Морская и колониальная лига уже насчитывала около 1 млн. членов. Руководство лиги решило идти в сёла. По замыслу, целевой аудиторией для распространения колониальных идей должно было быть многочисленное сельское население, т.е. будущие эмигранты-плантаторы, поэтому организация активно работала с учителями сельских школ. Всё больше и больше периодических изданий подключались к пропагандистскому проекту ген. К. Соснковского, а власти оказывали его детищу всевозможную поддержку. "Квартальник Института научных исследований проблем эмиграции и колонизации", "Иллюстрированный ежедневный курьер" и др. Последний, не будучи специализированным журналом, регулярно освещал колониальную тематику во внешней политике Польши, размещая статьи Перегринуса "Эхо из далёкого Ирана. Почему нас до сих пор здесь нет? Как Польша осталась позади в гонке народов", Л. Томанека "Экзотический край - экзотические люди. Поляки в голландской Индии", а также публикуя высказывания на эту тему польских путешественников, плантаторов, специалистов по тропическим болезням, мореплавателей, климатологов и агрономов. К концу 1930-х гг. штат редакции составлял 1500 чел., а по всей стране открывались филиалы журнала. Первых польских поселенцев в Африке и Южной Америке называли пионерами, добывающими для родины дополнительные территории. Некоторые видели в колониях удобный способ избавления от еврейского населения и лозунг "Евреев - на Мадагаскар!" тоже был довольно популярным в народе.

Нельзя сказать, что из уст польской интеллигенции и политиков не раздавались голоса против этой откровенно бредовой идеи польского колониализма. Но эти голоса тонули в громогласных руладах, воспевающих приращение Польши заморскими владениями. Главными аргументами для сторонников создания польских колоний за океаном служили примеры Франции, Германии и Британии, достигших в военно-хозяйственном отношении больших успехов, чем Польша, а также алармистские настроения по причине перенаселения самой Польши, которую спасти от этого может только многочисленная эмиграция. Направлений же для эмиграции было всего два - Северная Америка (Канада и США, где польские эмигранты тонули в море приезжих из остальных стран и быстро ассимилировались) и "восточные территории" или "кресы" (Западная Украина, Западная Белоруссия, часть Литвы), а этого было недостаточно. На "восточных территориях" Варшава старалась достичь численного перевеса польского национального элемента над местным населением, чтобы закрепить эти территории навсегда за собой. Земельные участки на "кресах" часто получали польские военнослужащие, отставные жандармы и чиновники. С 1919 по 1929 гг. свыше 70.000 военных с семьями поселились на "кресах". "Кресы" нужно было массово заселять, ибо это была единственная территория, куда могли выехать польские поселенцы, и где была значительной доля не польского населения, не лояльного к Польше, которое необходимо было "переварить" в "польском этническом котле". Только в одну Западную Белоруссию с 1918 по 1939 гг. переехало более 300 тыс. польских осадников. Варшава стремилась многократно расширить размеры польской державы, вобрав максимально возможное количество территорий, и её взор обратился в сторону южных широт. Единственный инструмент, которым она при этом пользовалась - колонизация захваченных территорий и жажда "новых географических открытий" в виде заморских колоний, населённых поляками.

Не удивительно, что эти амбициозные планы закончились полным провалом. Критики колониальных иллюзий были правы: бюджет Польши не вынес этого финансового бремени, а польских поселенцев не везде ждали с распростёртыми объятиями. Большинство планируемых польских поселений в Африке и Америке так и не появились. Те, которые уже существовали, в большинстве своём исчезли. Заморский вектор польской политики был свёрнут, и вся колонизаторская энергия была направлена на "восточные территории". Но сама Морская и колониальная лига продолжала существовать и работать до самого начала Второй мировой войны. С поражением Польши от вермахта в 1939 г. лига прекратила свою деятельность. Варшаве было не до морей и океанов. Её деятельность была возобновлена в 1944 г., а сама организация сменила название на Морскую лигу. Позже и она подверглась упразднению.

Восстановлена Морская лига была в 1980-е гг. и с 1999 г. носит наименование Морской и речной лиги. И сейчас среди польских патриотов деятельность членов Морской и колониальной лиги вызывает восхищение и уважение. Её наследница - Морская и речная лига, чьё руководство проводит патриотические мероприятия, посвящённые ген. К. Соснковскому, М. Зарускому и иным идеологам польского колониализма. Публикуются их тезисы, работы историков, им посвящённые, в положительном тоне освещается сама идея получения для Польши африканских или американских колоний. Слов сожаления или несогласия с откровенно захватническими концепциями ген. К. Соснковского и М. Заруского (ведь они настаивали не только на покупке заморских угодий, но и на безапелляционной передаче в польское владение земель, захваченных ранее другими европейскими державами) не слышно. Как не видно и смягчения официальной позиции Польши по поводу её агрессивной политики на "восточных территориях".