Арташес Гегамян: "Балканизация" Южного Кавказа. Россия и Армения - вызовы и угрозы

На днях в рамках Вашингтонского саммита по ядерной безопасности состоялись двусторонние встречи президента, госсекретаря США Барака Обамы и Хиллари Клинтон и президента Армении Сержа Саргсяна, а также встреча армянского президента с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. По итогам состоявшихся переговоров процесс нормализации армяно-турецких отношений вступил в новую фазу. Основные игроки армянской политической сцены уже дали свои оценки итогам американо-армянских и армяно-турецких переговоров на высшем уровне, которые, к сожалению, в основном эмоциональны, бросаются в глаза скорее всего жесткостью даваемых оценок, но вовсе не аргументированностью приводимых ими доводов. Вследствие подобного истолкования проблема урегулирования армяно-турецких отношений, которая, без преувеличения, имеет важное геополитическое значение, неоправданно упрощается, профанируется и низводится на уровень примитивных суждений. А то, что эта проблема имеет исключительное геополитическое значение, попробуем разъяснить представляемым на суд читателей нижеследующим анализом.

Итак, чтобы в современном глобальном мироустройстве объективно оценивать межгосударственные отношения, чтобы они не были бы половинчаты, необходимо суметь вобрать воедино и сопоставить интересы всех участников переговорного процесса и сопредельных с ними стран. Важно также при этом обозначить интересы международных центров силы и соотнести их с интересами региональных игроков. Таким образом, если претендуешь дать непредвзятую оценку итогам встреч Саргсян-Эрдоган, Обама-Саргсян, Обама-Эрдоган, то следует предварительно разъяснить ряд возникающих при этом вопросов. В частности, какие ожидания имеют США от нормализации армяно-турецких отношений? Что ждёт от этого Евросоюз? Каково отношение к этому процессу такого крупного регионального игрока, каким является Исламская республика Иран, сопредельных с Арменией стран- Грузии и Азербайджана. Только ответив на вышепоставленные вопросы, мы сможем дать ответ, пожалуй, на самый важный вопрос: нет ли опасности, что Республика Армения, нормализуя отношения с Турцией, может быть вовлечена в такие перипетии, которые никоим образом не исходят из интересов нашего стратегического партнёра, Российской Федерации, более того, идут вразрез обязательствам нашей страны как члена Организации Договора Коллективной Безопасности. Постараемся непредвзято рассмотреть эти вопросы.

США и урегулирование армяно-турецких отношений

Чтобы предостеречь себя от соблазна дать субъективную оценку роли США в нормализации армяно-турецких отношений (что может быть следствием гиперболизированного восприятия армянами резолюции № 252 Комитета по внешним отношениям Палаты представителей Конгресса США, осудившей Геноцид армян в 1915-1923 гг. в Османской Империи и последовавших за этим шагов администрации США, направленных на недопущение вынесения этой резолюции на пленарное заседание Палаты представителей) сделаем ссылку на один из важнейших документов этой страны. Документ, который во многом формирует внешнюю политику Соединённых Штатов. Речь идет о "Национальной оборонной стратегии США" (НОС-2008) - которая была опубликована министерством обороны Соединённых Штатов в июне 2008 года. Помнится, что в это время министром обороны в республиканской администрации Джорджа Буша был Роберт Гейтс. В дальнейшем он был утвержден на этом же посту и при правительстве демократов Барака Обамы, а НОС-2008 была положена в основу внешней политики страны. Здесь следует упомянуть, что администрацией Барака Обамы в числе внешнеполитических целей, в частности были объявлены: 1) восстановление авторитета Америки в мире; 2) начало диалога с друзьями, партнёрами и противниками в мире на основе взаимного уважения; 3) старт совместной работы по созданию партнёрств. Наряду с этим, в НОС-2008 в числе пяти вызовов и угроз безопасности США отмечены, и для нас представляют живой интерес, следующие: усиливающиеся региональные державы, растущая конкуренция за ресурсы. Таким образом, как республиканская, так и демократическая администрации США при оценке внешнеполитических целей, вызовов и угроз, стоящих перед своей страной, имеют совпадающие точки зрения. А для их преодоления - предполагают одинаковые подходы. Это объективная реальность, которая должна подсказать нам, что при анализе внешнеполитической деятельности США нами должен быть исключен фактор субъективности, могущий иметь место, к примеру, в связи с предвыборными обещаниями Барака Обамы и Хиллари Клинтон о признании Соединёнными Штатами Америки Геноцида армян.

С учетом вышеприведенных положений проанализируем роль Турции на Южном Кавказе. Думается, что сегодня трудно будет найти аналитиков-международников, которые станут отрицать, что в последние годы роль Турции в нашем регионе значительно возросла. Бросается в глаза исключительная активность этой страны в усилении своего участия в вопросах приобретения и транспортировки энергетических ресурсов Центральной Азии и Каспийского бассейна через территорию Турции в страны Евросоюза. Достаточно упомянуть о тех соглашениях в газовой сфере, которые были приняты в ходе официального визита премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Иран, который состоялся 28-29 октября 2009 года. В числе достигнутых договоренностей особое место занимает соглашение между Ираном и Турцией о транспортировке через эту страну иранского газа с месторождения Южный Парс в Европу. Здесь уместно вспомнить, что ещё в июле 2007 года между этими государствами было подписано аналогичное соглашение, которое в дальнейшем под давлением США и Запада пополнило число благих пожеланий и намерений. Оказывая давление на Турцию, США ссылались на решения МАГАТЭ и Совета Безопасности ООН, связанные с ядерной программой Ирана, которые этой страной якобы не выполняются. Турция вынуждена была подчиниться воле Запада и приостановить выполнение ирано-турецких энергетических проектов. Однако, в наши дни турецко-иранское сотрудничество развивается, причём очень динамично. В частности, в ходе вышеуказанного визита турецкого премьера в Тегеран было принято решение довести объём взаимной торговли до $30 млрд. до 2011 года и осуществлять торговлю в национальной валюте этих стран. Основным же итогом проведённых переговоров президента Ирана Махмуда Ахмадинежада и премьер-министра Турции явилось подписание Договора о сотрудничестве в сфере природного газа. В отличие от Меморандума о намерениях по транспортировке иранского и туркменского газа в Европу через турецкую территорию, подписанного в 2007 году, последним договором Турецкой Республике предоставляется право не только использовать иранский газ для собственных нужд, но также и продавать третьим странам. И на этот раз реакция Запада, в частности США, не заставила себя долго ждать. После заключения ирано-турецкого соглашения по газовой сфере помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Филипп Гордон заявил об отрицательном отношении руководства своей страны применительно к экономическим и торговым связям с Ираном, при этом он заявил: "У нас также есть законодательство, требующее введение санкций, когда другие страны делают существенные капиталовложения в энергетический сектор Ирана, и в этом отношении ничего не изменилось". Следует отметить, что Турция, заключив с Ираном соглашения в газовой сфере, получает серьезный рычаг для реанимации проекта NABUCCO, который, до этого казалось уже окончательно был провален. Провален, потому что после того как в мае 2007 года президенты Казахстана, Узбекистана и Туркмении - Нурсултан Назарбаев, Ислам Каримов и Гурбангулы Бердымухаммедов договорились о присоединении к проекту строительства Прикаспийского трубопровода, который должен пройти вдоль побережья Каспия по территории Туркмении, Казахстана и выйти на территорию России, тем самым они фактически лишили трубопровод NABUCCO необходимого объёма природного газа, который перекачивался бы в Европу. Единственным источником газа для наполнения этого трубопровода, сооружаемого в обход России должен был стать газ, получаемый с азербайджанских спорных с Туркменией месторождений. При этом даже по самым оптимистическим оценкам, объемы азербайджанского газа уж никак не могли обеспечить рентабельность проекта NABUCCO. Напомним, что для обеспечения рентабельности этого трубопровода необходимо перекачивать по нему газ в объеме не менее 30 млрд. кубометров.

Для полноты картины к вышеизложенному добавим также, что в марте т.г. в ходе встречи премьер-министра России Владимира Путина и его коллеги Реджепа Тайипа Эрдогана между Турцией и Россией была достигнута договоренность о проведении Россией в территориальных водах Турции на Чёрном море геолого-разведочных работ для уточнения маршрута прокладки газопровода "Южный поток" по дну Черного моря. Более того, предполагается вовлечение Турции в реализацию этого российского газового проекта. Таким образом, в итоге Турция становится ключевым игроком как в деле реализации проекта NABUCCO, так и альтернативного ему газопровода "Южный поток".

С учетом этих реалий можно сделать вывод о том, что современная Турция становится усиливающейся региональной державой, при этом она тесно сотрудничает как с Исламской республикой Иран, так и с Российской Федерацией за ресурсы. Более того, она также позиционирует себя в качестве государства, которое согласно определению Национальной оборонной стратегии США 2008 года, подпадает под категорию стран, бросающих вызов безопасности Соединенных Штатов. В равной мере, согласно американской трактовке, такой же вывод можно сделать относительно России и Ирана. К этому добавим заявление, сделанное турецким премьером в ходе его визита в Тегеран, когда он, выступая на ирано-турецком деловом форуме, заявил о том, что вся торговля между Ираном и Турцией впредь будет проводиться в национальных валютах: "Мы принимаем необходимый законодательный акт и готовы к переходу". Более того было также заявлено, что Турция в ближайшее время планирует около 20% внешнеторгового оборота совершать без доллара и евро. Напомним, что ранее, аналогичное намерение было высказано и в ходе переговоров, состоявшихся в Москве между президентом Абдуллой Гюлем и российским руководством. Говорить, в какой степени болезненно подобное заявление было воспринято в Вашингтоне и Брюсселе, думается, нет необходимости.

Южный Кавказ и Евросоюз

Анализируя перемены, произошедшие в мире за последние два года, мы должны обязательно указать на те качественные сдвиги, которые наблюдаются в отношениях Евросоюза и постсоветских республик. Так, 26 мая 2008 года министр иностранных дел Польши Радослав Сикорски, при участии своего шведского коллеги Карла Бильдта, в Совете по внешним отношениям Европейского Союза выступил с инициативой о начале программы "Восточное партнёрство", которая по декларированному замыслу авторов этой идеи должна быть направлена на значительное повышение уровня политического взаимодействия, широкую интеграцию в экономику ЕС, усиление энергетической безопасности шести постсоветских республик, а именно: Украины, Молдовы, Белоруссии, Армении, Грузии и Азербайджана. Далее, 12 декабря 2008 года в Брюсселе, на саммите глав государств и правительств Евросоюза была утверждена программа "Восточное партнерство". Она не предусматривает дальнейшее членство вышеуказанных шести государств в ЕС. Участникам этой программы Евросоюз предлагает перенять все законодательные акты ЕС и привести национальное законодательство в соответствие с нормами ЕС. Другим важнейшим условием, а скорее требованием, является признание этими странами вердиктов Европейского суда. В рамках "Восточного партнёрства" предусматривается также упрощение визового режима с отдалённой перспективой установления безвизового пространства, а также создание условий для свободной торговли с перспективой включения этих стран в рынок ЕС.

Примечательно, что с оглашением польско-шведской инициативы влиятельное британское издание The Telegraph 26 мая 2008 г. писало: "Сегодня Польша бросает вызов своему могучему соседу - России, предлагая Евросоюзу распространить своё влияние вглубь территории бывшего Советского Союза путём учреждения "Восточного партнёрства". Видимо не было случайностью, что аналитики окрестили "Восточное партнёрство" "троянским конём" на пространстве СНГ. Многими из них эта программа была воспринята как инструмент усиления политического, экономического и стратегического влияния на шесть постсоветских государств.

Примечательно, что Евросоюз уделяет этой программе особое внимание. Достаточно сказать, что в разгар глобального финансово-экономического кризиса, поразившего также и страны Евросоюза, на Пражском саммите ЕС от 20-21 марта 2009 года принимается решение о значительной активации "Восточного партнерства" и утверждается бюджет этой программы до 2012 года в объеме 600 млн. евро. Символично, что на этом же заседании было принято решение о строительстве газопровода NABUCCO. Естественно, что Россия не могла не отреагировать на эти процессы, разворачивающиеся непосредственно у её границ. Министр иностранных дел РФ в эти дни на одной из пресс-конференций, касаясь "Восточного партнёрства", предупредил, чтобы не сложилась ситуация, при которой шесть стран-участниц этой программы были бы поставлены в условия: "либо вы с нами, либо против нас". Евросоюз поспешил "успокоить" российскую сторону заявив, что "Восточное партнерство" не преследует цель создания новых "зон влияния". Однако, подобное утверждение не в полной мере соответствовало истинному положению дел. И неслучайно, что в эти дни на совместной пресс-конференции министра иностранных дел России и его чешского коллеги Карела Шварценберга, Сергей Лавров заявил: "Мой друг Карел Шварценберг публично сказал, что если Беларусь признает Абхазию и Южную Осетию, то может забыть о "Восточном партнёрстве". Что это? Шантаж? Или это европейская демократия в действии?" Кстати, если программу "Восточного партнёрства" оценивать под углом зрения Национальной оборонной стратегии США, то и она может быть квалифицирована как угроза, вызов национальной безопасности Соединённых Штатов.

Южный Кавказ - Исламская Республика Иран

В современных геополитических условиях трудно недооценивать роль Ирана. Ранее упоминалось о складывающихся ирано-турецких отношениях. К уже сказанному добавим, что в дни визита премьер-министра Турции в Иран в конце октября 2009 года, президент Махмуд Ахмадинеджад заявил, что ирано-турецкое сотрудничество призвано содействовать формированию "нового регионального порядка, укреплению мира и безопасности на Ближнем и Среднем Востоке, а также поставит необходимую преграду на пути враждебной исламской нации замыслов". Более того, Иран предложил Турции создать организацию, объединяющую страны Юго-Западной Азии, естественно, в которой ведущая роль будет отведена этим обоим государствам. Справедливости ради отметим, что руководство Ирана прекрасно осознаёт, насколько чревата подобная напористая мирная экспансия Турции в регионе Южного Кавказа, сколь опасно её неуёмное стремление занять ключевую роль в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Осознанием серьезности возможных последствий подобной политики Турции была продиктована инициатива министра иностранных дел Ирана Манучехра Моттаки, который пару недель назад выступил с альтернативной инициативой по урегулированию нагорно-карабахского конфликта и предложил посреднические услуги своей страны в этом вопросе. Официальный Ереван в вежливой форме отклонил это предложение иранской стороны, сославшись на то, что решение этой проблемы находится в компетенции сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Своим отказом внешнеполитическое ведомство Армении дало понять Турции, что коль скоро решение этого болезненного вопроса Армения не доверяет даже дружественному ей Ирану, с которой в последние годы всё более углубляются партнёрские отношения, то соседней Турции вовсе не следует надеяться на положительный исход её агрессивной активности с целью подключиться к процессу урегулирования.

В этом контексте следует обратить особое внимание складывающимся сегодня весьма непростым российско-иранским отношениям, в частности, на болезненную реакцию, с которой иранское руководство восприняло решение российской стороны о приостановке вопросов по продаже современных оборонительных ракетных систем "С-300". Кроме того, на отношения двух стран свое отрицательное воздействие оказала и неопределенность в связи с пуском в эксплуатацию Бушерской АЭС в Иране. В этой связи было весьма своевременным заявление, сделанное премьер- министром РФ Владимиром Путиным о том, что уже этим летом Россия обеспечит пуск станции. Вовсе неслучайно, что это заявление прозвучало в преддверии подписания российско-американского "Договора о сокращении и свертывании СНВ". В последнее время ужесточение линии официальной Москвы в связи с иранской ядерной программой многие аналитики были склонны рассматривать как ответный жест доброй воли России на решение администрации Обамы об отказе от размещения в Польше и Чехии современных систем ПРО. Однако, в дальнейшем, когда США начало переговоры о модернизации систем противоракетной обороны членов НАТО - Румынии и Болгарии, Россия не могла не среагировать на это. За заявлением Владимира Путина последовал и ответ президента России Дмитрия Медведева на совместной пресс-конференции с президентом США Бараком Обамой 8 апреля 2010 года. Отвечая на вопрос Дж. Вайзмана: "Президент Медведев, могли бы Вы рассказать о том, примет ли Россия санкции против Ирана, имея в виду специфику энергетического сектора?", президент России сказал: "Давайте зададимся вопросом: для чего нужны санкции? Для того чтобы получить удовольствие от самого факта репрессии против того или иного государства или для чего-то другого? Я уверен, что все присутствующие здесь скажут, что санкции нужны для того, чтобы побудить того или иного человека или то или иное государство к правомерному поведению, поведению, которое укладывается в рамки международного права и принятых этим государством на себя обязательств... Я как президент Российской Федерации буду исходить из двух посылов: во-первых, из необходимости побудить Иран к правомерному поведению, во-вторых, и не в меньшей степени, - из национальных интересов нашей страны". Естественно предположить, что дальнейшая коррекция политики Российской Федерации в отношении Ирана по своей форме во многом будет обусловлена планами США по развертыванию систем противоракетной обороны в странах Восточной Европы. Принципиальный же подход РФ неизменен: Иран вправе развивать атомную энергетику в соответствии с требованиями МАГАТЭ.

Южный Кавказ- грузино-азербайджанский фактор

Не секрет, что процессы, протекающие в регионе Южного Кавказа, получили особо бурное развитие сразу же после окончания грузино-южноосетинской войны. И весьма существенно, что ещё не успел рассеяться дым взрывающихся снарядов, как премьер-министр Турции в спешном порядке сорвался в Москву, а 20 августа 2008 года озвучил так называемую "Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе". Спустя несколько дней после оглашения Платформы, Эрдоган дал азербайджанской прессе разъяснения на сей счет, изрёкши: "Платформа, в первую очередь, должна иметь географическую основу... и преследовать установление в регионе мира и безопасности, обеспечение партнёрства и энергетической безопасности. Данная платформа должна основываться на принципах ОБСЕ". Своим заявлением турецкий премьер "сильно" успокоил общественность Армении. Сие миролюбие оказало "магическое" воздействие уже тем обстоятельством, что оно исходило из уст руководителя страны, которая 17-й год осуществляет блокаду Армении, тем самым нанося экономический урон нашей стране на сумму 720 млн долларов ежегодно (указанная цифра была указана в Записке конгрессменов США, выступивших с инициативой в 2010-2011 финансовом году увеличить объём помощи, оказываемой Соединёнными Штатами Армении), более того и сегодня, под надуманными предлогами, торпедирующего ратификацию Великим Национальным Собранием Турции подписанных 10 октября 2009 г в Цюрихе армяно-турецких протоколов. В этой связи будет уместно упомянуть отдельные выкладки из доклада небезызвестной американской аналитической фирмы STRATFOR, озаглавленного "Внешнеполитические итоги 2009", который был опубликован в феврале т.г. Там содержится весьма любопытная информация о том, что Турция за несколько дней до грузино-южноосетинской войны заблаговременно перекрыла нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровод "Баку-Тбилиси-Эрзрум" и приостановила их эксплуатацию. По утверждению аналитиков из STRATFOR-а вовсе не случайно были выведены из строя мост и железнодорожные коммуникации, связывающие Россию и Армению: "РФ, лишенная возможности сообщения с Арменией по оптимальному транзитному коридору, коим является Грузия, была вынуждена вступить с Турцией в переговоры по расширенному кругу вопросов, в том числе и вокруг возможности использования турецкой территории для обеспечения авиасообщения с Арменией и поддержания своей военной группировки в Гюмри".

Данное обстоятельство, согласно докладу, в немалой степени побудило Россию благосклонно отнестись к нормализации армяно-турецких отношений. В этой связи заметим, что на взорванные коммуникации (авторство взрывов в свете разъяснений, приведенных в докладе STRATFOR-а, наводит на весьма грустные размышления с извечным вопросом: а кому это было выгодно) приходилось более 70% от общего объёма грузоперевозок в Армению. По существу этими взрывами армянской стороне наглядно продемонстрировали её большую уязвимость, являющуюся во многом следствием закрытости армяно-турецкой границы. И здесь, как в известном анекдоте на счёт рояля, который случайно оказался в кустах, немедленно после взрыва железнодорожной платформы и моста подвернулась турецкая Платформа стабильности и сотрудничества и в очередной раз была актуализирована задача нормализации армяно-турецких отношений. Что касается реакции Азербайджана, обусловленной подписанием армяно-турецких протоколов и последовавшим за этим развитием, то здесь проявляется трудно скрываемая нервозность азербайджанского руководства. Более того, Азербайджан даже попробовал шантажировать своего старшего брата, Турцию, убрав с аллеи шехидов турецкие государственные флаги, начав нескончаемые переговоры по удорожанию природного газа, поставляемого в эту страну. В пику Турции Азербайджан показательно пошел на "сближение" с Россией, подписав с "Газпромом" соглашение о продаже 500 млн куб. м. газа с перспективой увеличения объемов поставок (конечно же, Азербайджан продает газ РФ по цене более чем в два раза превышающей цену продаж в Турцию). Было также заявлено о готовности подключения азербайджанской стороны к газопроводу "Южный поток". Словом, Азербайджан действовал по полной программе восточной политической эквилибристики. Бесспорно, в планы Турецкой Республики не входит ухудшение своих отношений с Азербайджаном, поэтому Турция поспешила успокоить Апшеронских политиков, поставив предусловием ратификации армяно-турецких протоколов разрешение нагорно-карабахского конфликта на выгодных для Азербайджана условиях. Причём в этом вопросе Турция проявляет безудержную напористость, несмотря на неоднократные разъяснения о том, что нормализация армяно-турецких отношений и урегулирование карабахской проблемы - отдельные, самостоятельные процессы. Об этом неоднократно заявляли руководители стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ, премьер-министр Российской Федерации Владимир Путин (в ходе совместной пресс-конференции со своим турецким коллегой), госсекретарь США Хиллари Клинтон, председатель комиссии ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности Кэтрин Эштон, комиссар ЕС по вопросам расширения и европейской политики соседства Штефан Фьюле.

Думается, что вышеизложенное позволяет сделать вывод: США, Евросоюз, Турция и Иран, исходя из собственных национальных интересов, в регионе Южного Кавказа проводят строго целенаправленную и расчётливую политику, что, естественно, понятно и не предосудительно. Однако, весь вопрос в том, что их национальные интересы в нашем регионе не всегда схожи друг с другом и, мягко выражаясь, не всегда созвучны интересам нашего союзника и стратегического партнера - Российской Федерации, естественно, и интересам Республики Армения. Более того, если подобные тенденции будут продолжаться и в будущем, то они, думается, негативно отразятся на политическом и экономическом влиянии России в нашем регионе.

Теперь уже очевидно, что Грузия и Азербайджан именно в лице Турции усматривают своего стратегического партнера и именно с ней уже вовлечены в крупномасштабные энергетические проекты: будь то нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан или газопровод Баку-Тбилиси-Эрзерум. Они и сейчас совместно активно лоббируют проект NABUCCO. На этом фоне настораживает и масштабное перевооружение грузинских и азербайджанских вооруженных сил по НATO-овским стандартам. Это, конечно, противоречит стратегическим целям России, которая крайне заинтересована в установлении стабильной безопасности на своих южных рубежах. В противном случае безудержная милитаризация указанных республик чревата опасностью ввергнуть наш регион в пучину войны и дестабилизации, породив своего рода "евразийскую балканизацию" в регионе Южного Кавказа. Сделать такой вывод настраивают непрерывно звучащие из Баку заявления азербайджанского президента Ильхама Алиева о готовности к военному разрешению нагорно-карабахского конфликта. Думается, что пока преждевременно сбрасывать со счетов также и возможные проблемы, связанные с Абхазией и Южной Осетией.

Именно в этой, весьма неоднозначной политической панораме, складывающейся в регионе Южного Кавказа, особую актуальность приобретают вопросы дальнейшего углубления стратегического партнёрства между Арменией и Россией, а также усиления военно-стратегической роли ОДКБ и военной составляющей Коллективных сил оперативного реагирования. Именно углубление военно-стратегического партнерства в рамках ОДКБ воспрепятствует вынашиваемым известными стратегами-русофобами планам отсечения Армении от России и создания по всему кавказскому периметру границы Российской Федерации своего рода "санитарного кордона". И в этом аспекте отнюдь не случайно, что разного рода аналитические центры пытаются посеять недоверие в российско-армянских отношениях, вбить клин в стратегическое партнёрство между нашими странами.

Чтобы не быть голословным, приведём выдержку из уже упомянутого доклада STRAТFOR": "Что касается Армении, то она, подписав протоколы с Турцией 10 октября 2009 года в Цюрихе, и после этого столкнувшись с жёсткими предварительными условиями Турции (и опосредованно - давлением со стороны Баку), весьма нервно следит за российско-турецкими манёврами. Очевидно, что в Ереване опасаются слишком масштабных последствий торга между Москвой и Анкарой, способных резко ослабить основы безопасности Армении, строящейся до сих пор на стратегическом партнёрстве с РФ и членством в ОДКБ". Вот такие далеко идущие мысли содержатся в докладе американского аналитического центра. В заключительной же части доклада, относящегося к Армении, делается вывод: "Таким образом, промежуточным последствием подключения Турции к "умиротворению Грузии" и урегулированию карабахской проблемы можно считать, как минимум, психологическую эрозию армяно-российских отношений и надёжности гарантий, которые ОДКБ может предоставить Армении, зажатой между Турцией, Грузией и Азербайджаном".

Думается, что комментарии здесь будут излишни. Вселяет оптимизм, что в основополагающих документах, определяющих стратегию и внешнюю политику Российской Федерации, содержатся ответы на волнующие Армению вопросы, которые к нашей "вящей радости" не оставили безучастными и разного рода аналитиков. В этом контексте отметим, что в Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной президентом Дмитрием Медведевым 5 февраля 2010 года, указано, что к числу внешних военных опасностей следует отнести: "попытки дестабилизировать обстановку в отдельных государствах и регионах и подорвать стратегическую стабильность, территориальные претензии к Российской Федерации и её союзникам, вмешательство в их внутренние дела, возникновение очагов и эскалация вооруженных конфликтов на территориях, сопредельных с Российской Федераций и союзниками государств".

Резюмируя вышеизложенное, можно констатировать, что на протяжении последних лет Республика Армения неоднократно доказывала свою приверженность к безусловному исполнению взятых на себя межгосударственных обязательств, особенно обязательств по отношению к своему военно-стратегическому союзнику и другу - Российской Федерации. И отнюдь не случайно, что верность Армении РФ и своим союзником по ОДКБ не даёт покоя всем тем силам, которые впадают в панику и конвульсии от растущего авторитета России в мире.

Вместо заключения

В такой сложной геополитической обстановке приходится действовать президенту Армении Сержу Саргсяну и армянскому внешнеполитическому ведомству. Действовать в условиях, когда на них лежит полнота ответственности за судьбу урегулирования нагорно-карабахского конфликта, будущее армяно-турецких отношений. При этом к их чести следует отметить, что с самого начала процесса нормализации армяно-турецких отношений, предпринимаемые Арменией шаги, как правило, получали одобрение со стороны основных мировых игроков в Великой шахматной партии, разыгрываемой на Южном Кавказе. Об армянских внешнеполитических инициативах положительно высказывались российское руководство в лице президента и премьер-министра РФ, президент и госсекретарь США, руководство Евросоюза. При этом отрадно, что армянское руководство в течение всего периода армяно-турецкого примирения ни разу не поменяло своих принципиальных позиций, которые были озвучены 10 октября 2009 года в послании президента Армении Сержа Саргсяна всему армянству. Армянское руководство осталось верным своим принципам и в ходе состоявшейся в апреле текущего года встречи в Вашингтоне с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. Надо полагать, что принципиальная позиция Армении на переговорах, с одной стороны, и неготовность Турции воспринимать незыблемую позицию всего армянства, касающегося вопросов признания Геноцида армян в Османской империи и признания права народа Нагорного Карабаха на самоопределение, явились главной причиной ранее анонсированной в прессе, но так и несостоявшейся трехсторонней встречи президента США с президентом Армении и премьер-министром Турции.

Арташес Гегамян - председатель партии "Национальное Единение"