Бунт мэров. Украинские города восстали против новой волны переименований

Тотальная кампания по переименованию всего и вся, проходящая на Украине не первый год, неожиданно столкнулась с открытым сопротивлением. Причём в его авангарде выступили мэры трёх крупных городов Юго-Востока — Одессы, Днепропетровска и Кривого Рога.

Подобный бунт можно считать первым, и он показателен, поскольку мэры-повстанцы, будучи типичными приспособленцами, раньше в основном действовали вполне в русле господствующей на Украине идеологии. А это, в свою очередь, означает, что ситуация в стране коренным образом меняется и потенциально может перерасти в столкновение центральной и местных властей, в котором еще неизвестно, кто победит.

Поскольку за местным самоуправлением всё же стоят люди, которым вся эта «декоммунизация» с «деколонизацией» давно стоит поперек горла.

Улица Бандеры

Первая волна массовых переименований прокатилась по Украине в 1991–1992 гг., после распада Советского Союза. Она затронула достаточно ограниченный круг топонимов, связанных в основном с событиями и историческими деятелями раннего советского периода, и была в целом недолгой.

Вторая волна, начавшаяся после Майдана в 2014 году, была уже совсем другой.

Одним из первых силовых и символичных действий «мирных протестующих» стал снос памятника Ленину на Бессарабской площади в центре Киева в декабре 2013 года. В свою очередь, защита памятников Ленину в ряде городов Юго-Востока Украины консолидировала многих антимайдановцев, в том числе и не разделяющих левых взглядов, но выступавших против силового навязывания им национализма и чужой идентичности.

После победы «революции гидности» и принятия весной 2015 года пакета законов о «декоммунизации» масштабные переименования и разрушение памятников советской эпохи стали полновесной государственной политикой.

За несколько лет были переименованы сотни населённых пунктов, десятки тысяч улиц, снесены тысячи памятников. Попытки сопротивления этому процессу, как и всей евромайдановской политике, были слабыми и неорганизованными. Во-первых, потому, что всё обосновывалось войной, а во-вторых, по причине наглядных показательных репрессий против самых заметных фигур антимайдановского движения — вроде наглого убийства писателя и журналиста Олеся Бузины.

Впрочем, были и судебные иски (в основном замедлявшие процесс переименований, но не отменявшие его), и попытки профанации декоммунизации, когда для сохранения старых названий им пытались придать новые смыслы. Так, Днепропетровск было предложено «переименовать» в Днепропетровск, но уже не в честь большевика Петровского, а в честь апостола Петра.

А в одном из сёл Житомирской области для сохранения местного памятника Ленину его с помощью «болгарки» «откорректировали» и превратили в памятник… Тарасу Шевченко — такие извращения на самом деле практиковались много где. Однако в целом «декоммунизацию» провели согласно намеченному плану, а глухое недовольство тотальными переименованиями не вылилось в какой-то заметный протест.

Следующая, не менее масштабная волна была начата в 2022 году, после начала СВО. Теперь массовые переименования идут под соусом «деколонизации», на основании закона «Об осуждении и запрете пропаганды российской имперской политики на Украине и деколонизации топонимии», принятом в 2023 г.

Вопреки пафосным заявлениям о «возврате Украины к своей истинной истории», в большинстве случаев переименования не приводят к возвращению досоветских названий. Для большей части страны возврат к ним означал бы восстановление топонимики времен Российской империи, что тоже категорически не подходит нынешним «декоммунизаторам» и «деколонизаторам».

Поэтому Днепропетровск переименовали в Днепр, а не в Екатеринослав, Кировоград — в Кропивницкий, а не в Елисаветград и т.д.

Общим во всех случаях является полное игнорирование мнения самих жителей в подвергающихся переименованиям городах, посёлках и сёлах. Никаких местных референдумов по этому поводу не проводилось и не проводится, а результаты соцопросов, показывающих негативное отношение большинства жителей к новым названиям, не учитываются.

Подобное, демонстративно наплевательское отношение к демократическим процедурам стало для евромайданной Украины, распинающейся о своей «борьбе за демократию», вполне привычным.

Мэрский бунт

Непривычным скорее стало то, что на этот раз присвоение новых уничтожающих историю этих земель названий встретило там не только массовое возмущение населения, но и сопротивление местных властей.

Новая волна переименований затронула в Одесской области и в самом областном центре 432 улицы, переулка и сквера. Среди них оказались, в частности, улицы Бабеля, Бунина, Ильфа и Петрова, Паустовского, Пушкинская, а также бульвар Жванецкого. То есть это улицы, названные не только в честь людей, часть жизни которых была связана с городом, но и тех знаменитых одесситов, которые во многом и прославили Одессу далеко за её пределами.

Причём принято это решение было не городским советом, избранным одесситами, а по распоряжению главы Одесской областной военной администрации (ОВА) Олега Кипера, назначенного центральной властью. «Именно сейчас южной жемчужине Украины выпал исторический шанс оторваться от имперских нарративов и быть современным культурно независимым украинским городом, а не жить прошлым», — заявил по этому поводу Кипер, нимало не смущаясь тем, что «исторический» шанс для Одессы он видит именно в её отказе от собственной истории.

В ответ на это одесский мэр Геннадий Труханов написал в своём телеграм-канале, что переименованиями Одессу «обнуляют», и подчеркнул, что ни он, ни одесский горсовет «не имеют к этому никакого отношения».

«Исходя из логики «деколонизаторов», мы должны отказаться от всего того, что сделало Одессу мировым брендом», — заявил городской голова Одессы, добавив при этом, что «для отмены переименования и сохранения нашего исторического и культурного наследия Одесский городской совет вынужден принять все предусмотренные законом меры».

Вдобавок Труханов ещё и открыл голосование, где большинство выступило против переименования.

С похожих позиций выступили и его коллеги. После того как Днепропетровская ОВА своим решением переименовала по области 292 топонима, против выступили городской голова Днепра Борис Филатов и глава Совета обороны Кривого Рога Александр Вилкул, бывший видный член Партии регионов.

«Я не понимаю процедуры, когда такие изменения производятся через три дня. Без всякого согласования с людьми. Не забывайте, что каждому переименованию, которое производил городской совет, всегда предшествовали общественные слушания», — написал Филатов на своей странице в соцсетях. Как «обычный житель Днепра» он требует дать ответ на вопрос, чем авторов переименования не устраивает 152-я стрелковая дивизия, «которая во время Второй мировой освобождала Днепр от нацистов», и почему теперь с карты города стерли название улицы в её честь, что является, по выражению мэра, безумием.

При этом всем известно, что Филатов как раз известен на Украине не только своим активным участием в Майдане, но и в создании националистических батальонов для подавления восставшего Донбасса. Тогда он прославился фразой «Нужно давать мразям любые обещания, гарантии и идти на любые уступки. … А вешать… Вешать их надо потом», сказанной в 2014 году относительно активистов «Русской весны». А после убийства в Киеве народного депутата-регионала Олега Калашникова он выразил надежду, что это были «не разборки», а «наш бандеровский классический атентат».

Как видному бандеровцу ему бы теперь не задавать таких вопросов, однако Филатов, сам создавший эту власть, почему-то недоволен.

А по соседству с ним стенает экс-кандидат в президенты Вилкул, тогда кричавший о защите русского языка, а потом ставший записным патриотом:

«Не могу понять, что плохого сделали переименователям полковник Шурупов, ценой своей жизни спасший дамбу КрЭСа, или герой Афганской войны, верный своей присяге криворожец сержант Рзянкин. А криворожские герои-подпольщики в чём-то виноваты? Они что, должны были пойти служить к нацистам и выполнять план Третьего рейха по уменьшению количества «унтерменшей-украинцев?».

Просто прошло время, и после спада национал-патриотического угара, охватившего Украину, жители Юго-Востока с ещё большей ясностью обнаружили отношение к себе как к людям второго сорта, которых в ещё более жёстких формах, чем ранее, хотят принудительно лишить родного языка и собственной истории.

Ещё несколько лет назад спущенные из Киева переименования и принудительная украинизация вызывали недовольство и раздражение, но в целом не мешали большинству людей жить своей повседневной жизнью. Сейчас же ставшая ещё более агрессивной гуманитарная политика накладывается на явно проигрываемый Киевом конфликт, экономическую катастрофу, ужесточение мобилизации и увеличение коррупции.

На этом фоне негативные настроения по отношению к центральной власти резко нарастают и меняют свой характер — от недовольства к ненависти. И на эти настроения начинают так или иначе реагировать мэры, у которых забрали почти всю власть и деньги, а теперь еще и нагло наводят порядки, не спрашивая их согласия.

«Это конфликт между местным самоуправлением и президентской вертикалью… У мэров забрали средства, мэров сделали бесправными в политическом плане, а теперь Киев вмешивается в сферы, которые относятся к исключительной компетенции местных властей. Местное самоуправление полностью нивелируется как таковое», — говорит известный украинский политолог Кость Бондаренко.

Сейчас разворачивается новое открытое противостояние между Юго-Востоком в лице местных властей с одной стороны и давящим на них киевским режимом, взявшим на вооружение идеологию западноукраинского национализма, — с другой.

Уже многократно повторявшаяся картина, когда упорные попытки превратить всю страну в «Бандерштадт» приводили к сопротивлению, возрастающему кровопролитию и потере страной всё новых и новых территорий, никого не научила. И, похоже, не научит до тех пор, пока бандеровцы в принципе не будут лишены возможности навязывать свою волю на любых территориях Украины — или того, что от неё останется.