Конец эпохи просвещения. Украина отказывается от высшего образования

Разрушение украинской медицины с приходом на министерский пост американки Ульяны Супрун начиналось с мантры «Деньги будут ходить за пациентом». Теперь наступило время высшего образования: Минобрнауки наконец созрело для его реформы под лозунгом «Деньги будут ходить за студентом».

Проблема лишь в том, что выбора у этого студента практически не останется, все государственные университеты, колледжи и институты сократят примерно наполовину, а государство намерено превратить учащуюся молодежь в крепостных. Естественно, объясняя это борьбой с «пережитками Совка».

Расчет прост, как говорит идеолог перемен и сторонник свободного рынка, замминистра Михаил Винницкий, в настоящее время на Украине действуют 100 частных высших учебных заведений, 40 коммунальных и почти 170 государственных университетов. В результате реформы их должно остаться около 100, в том числе путем объединения вузов.

«15 лет назад у нас было 350 высших учебных заведений в стране. Частные, коммунальные, все остальные, а количество студентов на заведение было 6700. Проходит 15 лет, мы имеем 300 заведений и примерно 3400 студентов на вуз, вдвое меньше, и демография, к сожалению, печальная. Мы имеем фактически инфраструктуру, которая была построена для одного количества студентов, а сегодня их меньше уже вполовину, и будет хуже», — заявил Винницкий в интервью журналистам.

Много вузов означает и то, что преподавателей тоже слишком много. А ведь среди обычных учреждений высшего образования есть 44 перемещенных, как, например, Донецкий национальный университет в Виннице — без матчасти, библиотеки и коллектива. По данным МОН, в таких заведениях учится примерно 7–8% студентов, а «бюджетный пирог не резиновый». Поэтому всех безжалостно выставят на улицу.

Попытки сделать подобное предпринимались со времени назначения «ветерана войны» Оксена Лисового министром образования и науки в марте 2023 года. Но в ряде случаев победила политика, так, ему не дали присоединить виртуальный Таврический национальный университет к Киево-Могилянской академии. Пользы от него никакой, но как «символ будущей победы» он продолжает существовать в непонятном статусе.

Зачем всё это нужно сейчас? В первую очередь по банальной причине: денег на содержание страны у этой власти нет и они вряд ли появятся.

«Коэффициент полезности»

Для красного словца Винницкий уверен, что после вступления в ЕС украинское образование присоединится к сети европейских университетов. А если все оставить, как есть, то «выши» не смогут конкурировать с коллегами, их надо усилить. Вот только усиление это происходит, как обычно, противоестественным и алогичным способом.

Например, механическим путем довести количество студентов в каждом вузе до 10 тысяч. А число университетов и институтов в каждом населенном пункте привязать к численности населения: если в городе проживают до 100 тыс. человек, то в нем будет работать один вуз, 100–350 тыс. — не более двух. Если население превышает 350 тыс., то будет формироваться сеть различных заведений.

А для каждого, кто получает государственные деньги, предлагается высчитать «коэффициент полезности» в будущем.

Если Верховная рада проголосует за законопроект, 20 марта принятый за основу, то вступительная кампания 2024 года ознаменуется нововведением в виде грантов на обучение. Такая форма — безвозвратная выплата студенту полной или неполной части средств на получение образования в том учебном заведении, которое он выберет. В этом и смысл выражения «Деньги ходят за студентом».

Вот только бюджетную форму обучения при этом объявили «пережитком Совка». «Несовковые» гранты будут выплачивать 56 тыс. студентов — половине от запланированного количества поступающих. Их рассчитает Кабмин на один учебный год в денежном выражении, а не в процентах от стоимости обучения, и привяжет к инфляции. Сумма гранта будет зависеть от конкурсного балла поступающего и выбранной специальности, а следовательно, растягивается по шкале от никчемных 15 до 50 тыс. гривен.

Но самое главное, что от вложенных денег правительство хочет обязательно получить выгоду. Классическое понимание «бюджетного образования» их не устраивает потому, что «рассчитать потребности страны в студентах-философах невозможно». Никто не знает, каков спрос на гуманитарные профессии, но определенный процент философов, историков, политологов, журналистов, художников получает государственное финансирование.

Так что полную оплату за обучение от государства можно будет получить только по специальностям, потребность в которых рассчитать возможно. Речь идет о врачах, учителях, атомных энергетиках, железнодорожниках — с полным перечнем специальностей чиновники пока не определились.

Зато определились с обязательствами, которые появятся у молодых людей перед государством. К первому чтению законопроект предусматривал, что лицо, претендующее на полную оплату обучения из бюджета, должно подписать контракт о трудоустройстве на согласованном с государством месте. Там он должен был бы проработать минимум половину от срока своего обучения, то есть три года. Почему-то эта практика «совковой» не считается.

Парламентский комитет по вопросам образования для виду возмутился, и норма была изменена. «Мы настаивали, чтобы это было первое гарантированное рабочее место, а не что-то похожее на рабство», — пояснил глава комитета Сергей Бабак. Но в версии документа ко второму чтению предлагается, чтобы после прохождения половины срока обучения студент выбирал между подписанием контракта на работу с государством или переводом на контрактную (платную) форму обучения.

То есть государственные ведомства продолжают общую линию на закрепощение своих граждан в разных сферах государственной и общественной жизни. Но традиционно курс на крепостничество сопровождается критикой страшного колониального прошлого, которое мешает идти в светлое будущее.

«А чего сразу не уезжать всем этим «реально не нужным»? Пусть государство остается только с «нужными» (самому государству). Нынешний министр говорит о том, что в 2030–2035 годах будет «катастрофическая демографическая ситуация». Так может, дешевле вообще не давать высшее образование? Или давать образование только по «нужным специальностям»? — возмущается известный украинский философ и писатель Андрей Баумейстер. — Еще несколько лет такого «рыночного подхода» и такой потрясающей «рациональной аргументации» — и разговоры об «образованной нации» превратятся в древние легенды о страшном колониальном прошлом (при проклятом «совке»).

Закономерное падение

Есть один любопытный нюанс, как утверждают чиновники МОН, Украина тратит на образование 5,5–5,7% ВВП. В развитых странах, по версии Организации экономического сотрудничества и развития, этот показатель составляет 3,7%. «Мы тратим на образование больше любой европейской страны. С одной стороны, это положительно, с другой — показывает, что у нас маленький ВВП. Очевидно, что эти средства используются не особо эффективно»,— настаивает замминистра Винницкий, и хоть в чём-то не врёт.

Валовый внутренний продукт Украины и правда невелик, а миграция 8 млн человек, ставших беженцами за рубеж — минус 40 млрд долларов из экономической кармы. Так что сокращение числа учебных заведений с переводом всё на «хозрасчёт» на первый взгляд выглядит даже разумно — преподаватели влачат нищенское существование, материальная база не обновляется, учеба и научная деятельность — чаще всего имитация.

Только в целом это работает на дальнейшее разрушение общества. На качественное образование населения и профессиональную переподготовку под запросы изменяющегося технологического уклада государство ресурсов не имеет. А с общим упрощением экономики до уровня «зерно и рабы» снижается и уровень знаний, когда половина школьников на ВНО (аналог российского ЕГЭ) не могут сложить дроби с разным знаменателем. А те, кто учится в украинской школе дистанционно, сидя с родителями где-то в Европе, не могут вообще ничего.

«Круг отсталости», который вывел немецкий экономист Бруно Кналл, актуален не только для стран Африки, но и для «европейской страны», которая собирается конкурировать с Сорбонной и Пражским университетом. «Деградация экономики приводит к увеличению удельного веса низкооплачиваемых профессий, снижению производительности труда и, соответственно, к общему экономическому упрощению и уплощению. А затем — снижение инвестиций в образование и науку и последующий дефицит высококвалифицированных специалистов, что еще больше усиливает общую экономическую отсталость страны», — объясняет киевский экономист Алексей Кущ.

Происходящее с украинской экономикой закономерно.

Утерянный индустриальный профиль страны с акцентами на модерн в виде самолето-, авиа− и ракетостроения предполагал наличие другого типа политических элит. Они должны были рассчитывать на развитие как цельный и сложный проект. Однако Украина отказалась от «колониального прошлого» и «наследия Совка» (о чем, как мы видим, любит порассуждать и реформатор Винницкий).

Поэтому родился новый тип элиты: архаических, приверженных примитивной идеологии разрушения, ориентированных на регулярное снятие ренты с населения и бизнеса с помощью налогов, тарифов и контроля за ключевыми системами жизнеобеспечения страны (энергетика, транспорт, порты и т.д.) Квазифеодальное, аграрное государство, где объединенными в рамках «децентрализации» районами управляет назначенный из Киева дон Педро вместе с местными силовиками.

Они собирают оброк со всего легального и нелегального бизнеса, включая сбор металлолома, контрабанду и торговлю на базарах, передавая часть собранного «наверх». В этой системе координат достаточно быть «патриотом», чтобы получить место у кормушки. Там просто нет места ни свободно мыслящим людям, ни гуманитарным наукам, ни развитию отраслей, с которых нельзя снять процент. В особенности инновационной промышленности и воспетому IT, который держится на старом багаже знаний. Выгоднее распилить старый завод на металл и перевести деньги на заграничный счет.

Так что напрасно парламентская комиссия испугалась прикрепления выпускников к рабочим местам, определяемым государством. Это очень мудрый и естественный подход, рациональное использование человеческого ресурса. Тех, кто не воюет, нужно прикрепить к земле и рабочим местам. Без возражений и без права переписки. И вот тогда страшное наследие советского прошлого точно будет побеждено!