Китайский политолог: в США набирают силу центробежные процессы

По мере усиливающейся конфронтации с Вашингтоном, которая после провокационного визита на китайский Тайвань спикера палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси уже достигла беспрецедентного уровня и начинает приближаться к пиковым значениям, в Китае происходит и общественное осмысление сложившейся ситуации. Многое в ней для экспертного сообщества Поднебесной является неожиданным по трем причинам.

Во-первых, КНР практически не участвовала в Холодной войне между СССР и США, оставаясь в тот момент на периферии лобового противостояния Запада и Востока. Именно поэтому в Пекине не накоплено необходимого опыта действий в подобной обстановке, который имеется у Вашингтона и Москвы. Сегодня у Китая прочное место в топах «высшей лиги» мировой политики; это налагает на интеллектуальную элиту серьезную ответственность, связанную со стратегическим управлением развитием страны, причем в экстремальных на обозримую перспективу внешних условиях.

Во-вторых, многолетние экономические связи КНР с США, обусловленные временами, когда Китай, превратившись в «мировую фабрику», сформировал с Америкой своеобразный глобальный симбиоз торгово-экономического оборота, наибольшую инерцию сохраняют именно в общественном сознании. Если советско-американское противостояние воспринималось в КНР борьбой двух примерно одинаковых гегемонистских центров, от которой следовало держаться «подальше», то начиная примерно с 2018 года, с тарифной войны, объявленной Дональдом Трампом, Китай стал в полной мере ощущать на себе американское давление. В глазах китайцев Америка показала свое истинное лицо, которое ранее маскировалось, и оказалось (по крайней мере, такое понимание быстро пришло), что и Россия в советскую эпоху долгие десятилетия находилась в эпицентре такого же внешнего прессинга, в том числе санкционного. И вела Холодную войну вынужденно, не имея перед собой иных альтернатив выживания. Нет сомнений, что именно это понимание сыграло очень важную роль в решительном укреплении нынешних российско-китайских связей. А содержание социальных сетей Поднебесной указывает на решительный сдвиг не только официоза, но и общественного мнения в сторону поддержки Москвы в ее противостоянии с Вашингтоном, который ведет его руками киевского нацистского режима.

В-третьих, завершающим штрихом этой решительной переоценки внешнеполитических ценностей стала цепочка американских провокаций на Тайване, запущенная поездкой Пелоси. В китайской элите, несомненно, имеется четкое понимание того, что время, выбранное для этих провокаций, не случайно, а сами они призваны подорвать внутреннюю стабильность, спровоцировав споры, в канун важнейшего для КНР XX съезда КПК. Китайская общественность, демонстрируя естественное эмоциональное возмущение, убедилась в том, что для действующего в режиме крайнего цинизма англосаксонского Запада не существует никаких моральных ограничений. Следовательно, их не существовало никогда. Да и в самих США рядом СМИ не скрывается, что расчет делается на противопоставление китайским властям собственного возмущенного общественного мнения, обвиняющего их в «недостаточности» реакции. Эта оранжевая в своей сути технология внутренней эрозии и разрушения противника путем сталкивания лбами власти и общества в США отработана еще с Первой мировой войны, когда впервые была применена против властей кайзеровской Германии.

Примером успешной, на наш взгляд, экспертной адаптации к новой обстановке служит интервью известного китайского профессора политологии Чжэн Юнняня. В нем он рассмотрел через призму вояжа Пелоси на Тайвань ряд внутренних американских проблем, указав на уязвимые места, которые, с одной стороны, недооцениваются в самих США, а с другой, вследствие снижающейся адекватности принятия Вашингтоном политических решений, несут серьезные риски всему мировому сообществу. Интервью Чжэна тем интереснее, что ученый имеет значительный опыт работы в США, а также в Сингапуре, а его выводы во многом пересекаются с недавней нашумевшей статьей крупного, приближенного к нескольким президентам американского политолога Джона Миршаймера, известного принадлежностью к школе политического реализма.

Чжэн Юннянь высказывает четыре основных тезиса, которые вытекают из тайваньских провокаций Вашингтона.

Первое: США более не являются полноценным участником межгосударственного взаимодействия ввиду того, что внешней политикой там принялись заниматься сразу обе ветви власти — исполнительная и законодательная. Эксперт говорит, разумеется, об анонсированной Вашингтоном «самостоятельности» решения Пелоси осуществить антикитайский демарш с посещением Тайваня. Мы помним, что президент Джо Байден лично отмежевался от этой поездки, заявив, что отговаривал от нее спикершу. Об этом же самом заявили и американские военные и представители разведсообщества. Тем не менее визит все-таки состоялся. Поэтому формально Чжэн Юннянь прав: законодательная ветвь власти действует на свой страх и риск, автономно от исполнительной, по сути вторгаясь в чужую сферу ответственности.

Фактически же ситуация много сложнее. Есть достаточно аргументов в пользу того, что, если бы Белый дом действительно не хотел, чтобы Пелоси оказалась на Тайване, она бы туда и не прилетела. Следует подчеркнуть, что самолет, на котором она прибыла, принадлежал военному ведомству и прикрывали ее пребывание на мятежной территории КНР американские военные из состава 7-го флота, включая две АУГ (авианосные ударные группы), дислоцированные на Японских островах и в Сингапуре. Это вполне может означать, что, «не рекомендуя» поездку на Тайвань, Байден либо перестраховывался «на случай чего», либо вел двойную игру. Еще точнее: в США, помимо видимого контура власти, имеется и концептуальный, связанный с «глубинным государством». Настоящие центры принятия ключевых решений — именно там; политические власти же либо становятся проводниками этих решений, либо вообще в известность не ставятся, как это имело место в январе 2018 года, когда из акватории, прилегающей к Корейскому полуострову, были запущены две ракеты неопознанной принадлежности, уничтоженные системой ПРО США. Если посмотреть на ситуацию с этой стороны, то «ужимки несогласия», продемонстрированные Байденом, — суть распределение ролей, спущенное Вашингтону из концептуального контура, связанное с заметанием следов настоящих заказчиков путем «перевода стрелок» на подставные фигуры действующих политиков.

Тем не менее вывод китайского эксперта в целом верный. Когда и если в США начинают происходить такие беспрецедентные вещи, как проведение «параллельной» внешней политики в обход президента и Госдепа, это как минимум говорит об эрозии легального конституционного правления. Даже коль скоро речь идет не о противостоянии ветвей власти, а о фактическом выходе из тени реальных властителей, которые диктуют волю нанятым ими политическим властям. Сам этот факт говорит как о недоверии к последним со стороны «концпептуалов», так и об экстремальном уровне международной напряженности, который вынуждает их включать рычаги своего влияния на формирование внешней политики, засвечивая кухню принятия решений. Не только в США, но и, учитывая факторы НАТО и других внешних альянсов, на всем Западе и среди его «туземных» сателлитов.

Имеется и другой резонансный пример, связанный с обсуждением в Конгрессе объявления России «страной — спонсором терроризма». Когда на фоне парламентского обсуждения Госдеп начинает увещевать конгрессменов этого не делать, ясно, что идет все та же, что и в случае с Байденом и Пелоси, игра в «злого» и «доброго» следователей. И ее сценарий написан в других кабинетах, откуда спущен исполнителям в рамках все тех же ролевых игр.

Второе, о чем упоминает Чжэн Юннянь, — кризис американской «мягкой силы», лишающий США ореола «защитников демократических ценностей» и «прав человека». Конкретизировав данный тезис, увидим, что подмена легальных институтов теневыми происходит и здесь. «Мягкая сила» США на китайском Тайване — это так называемый «Американский институт», созданный еще в январе 1979 года в рамках внутриамериканского закона «Об отношениях с Тайванем». На фоне разрыва дипломатических отношений с островными мятежниками и установления их с официальным Пекином США создали на Тайване некий паллиатив дипломатического представительства, одновременно учредив островное представительство и у себя в США (которое с прошлого года стало тенденциозно именовать себя «посольством»). Долгие годы США играли в рамках формальных приличий, ограничивая поездки своих функционеров на остров и предпочитая вести дела с сепаратистами втихую, через «Американский институт». И вдруг, как и в случае с визитом Пелоси, резкая смена внешнеполитических декораций, и на Тайвань устремляется одна делегация из США за другой. О чем это говорит? Только и исключительно о целенаправленном взвинчивании американской стороной градуса противостояния с Китаем; упомянутый «институт» решал все «деликатные» вопросы, не привлекая к себе излишнего внимания. Нынешняя же серия поездок носит подчеркнуто и вызывающе демонстративный характер; она как бы специально рассчитана на эскалацию противостояния. Никаких практических вопросов, за исключением фактической экспроприации у Тайваня TSMC — компании-монополиста по производству полупроводников — путем переноса ее в американскую Аризону (или какой другой штат), чтобы не досталась материку, не обсуждала ни Пелоси, ни те, кто последовал за ней.

И вспомним: когда Байден шел к власти, он полемизировал с Трампом, доказывая, что с Китаем нужно договариваться, именно поэтому победа демократов была с определенными нотками оптимизма воспринята Пекином. Но после прихода в Белый дом Байдена как подменили, и сугубо торговое противостояние республиканского четырехлетия в мгновение ока превратилось в геополитику американских альянсов в «Индо-Тихоокеанском регионе», уже для политической и военной конфронтации. Опять «генеральная линия» вмешавшегося «глубинного государства»?

Третий тезис китайского эксперта. Раньше страны мира считали Вашингтон фактором, стабилизирующим глобальную обстановку; сейчас к этому появляются вопросы, ибо США не в состоянии обеспечить стабильность у себя дома. Данное рассуждение ближе всего подходить к аргументам, которые недавно были предъявлены в связи с кризисом в бывшей УССР упомянутым американским политологом Миршаймером. Напомним, что он обвинил официальный Вашингтон в том, что, начав противостояние с Россией чужими руками в рамках прагматических ограничений на эскалацию, США на фоне военных провалов киевского режима слишком «увлеклись» и, «закусив удила», потеряли «нить событий», создав серьезнейшую угрозу такой эскалации, которая, по его словам, может произойти даже не по воле, а помимо Белого дома и Пентагона. Так сказать, «естественным» путем закручивания спирали противостояния. С одной стороны логично применить эти рассуждения Миршаймера также и к ТВД АТР, ведь и на Тайване США начинают пересекать эту грань, отделяющую «разумный» риск от неоправданной «игры ва-банк» с непредсказуемыми последствиями, включая ядерные. С другой стороны, которую и освещает китайский политолог Чжэн, сам факт появления во внешней политике США таких тревожных тенденций выступает проекцией их внутриполитической ситуации, которую, опять напомним, взвинтили до почти полной неуправляемости, причем с использованием экстремистских движений, как раз нынешние демократические власти. Из-за спины которых, все это опять-таки понимают, в полный рост, практически не скрываясь, торчали уши все тех же «концептуалов» «глубинного государства», объявивших войну Трампу.

Четвертый резон Чжэна является продолжением и развитием третьего. Ученый указывает на «центробежные тенденции» в США, угрожающие «децентрализацией». И внутри страны отсутствует понимание того, куда она должна двигаться, чтобы преодолеть нынешний кризис. Политолог здесь попадает в точку. И как раз признаки появления «концептуалов» в публичной политической сфере, отражением которого служат перечисленные им процессы, вполне могут указывать, что неоднократные и всякий раз неожиданные информационные вбросы о грядущем распаде США — это не конспирологические бредни, а часть теневого, не декларируемого «глубинного» проекта. Отмотаем немного назад. Когда запускался кризис 2008–2009 годов, уже существовали Техасские соглашения о создании на месте США, Канады и Мексики некоего Североамериканского союза (NAU). Уже и новая валюта амеро была напечатана, отчеканена и представлена общественности. Когда совместными действиями России и Китая, осуществленными через инициативу тогдашнего казахстанского президента Нурсултана Назарбаева о введении новой мировой резервной валюты этот план глобального дефолта (о котором недавно вновь упоминал секретарь Совбеза России Николай Патрушев) был засвечен, проект свернули. И отложили. Но у Техасских соглашений была и вторая часть — создание Трансатлантического союза с центром в Лондоне. И если построить NAU предполагалось к 2010 году, то «Трансатлантику» — к 2015-му.

Вторым «изданием» этих планов, похороненным уже Трампом, стал геополитический «дуализм» взаимосвязанных едиными правилами Трансатлантического и Транстихоокеанского партнерств. И кто может поручиться, что, играя в свои игры, «концептуалы» «глубинного государства» в очередной раз не подходят к тому, чтобы растворить США в более широкой глобальной, точнее, глобалистской субстанции? Говорил же Бжезинский еще в конце прошлого века о «совместном центре мировой ответственности» в перспективе двух десятилетий; следовательно, это долгоиграющий проект, от которого, меняя один сценарий другим, а другой третьим, глобальные элиты просто не могут отказаться. Это — финальный аккорд их планов, которые без этого можно будет считать несостоявшимися. Именно поэтому острота сюжетов в бывшей УССР и вокруг Тайваня сигнализирует нам о своеобразном «нерве» всего проекта. Если США приговорены, то их уход с политической сцены, по представлениям из «глубины», должен предваряться кардинальным ослаблением России и Китая. Без этого проект не работает, ибо вместо узурпации всей полноты глобальной власти получается утрата контроля над миропорядком. Но тенденции по каким-то причинам уже запущены, развернуть их вспять невозможно. Мы это наблюдаем не только в Америке, но и в Британии. Возможно, имел место просчет в сроках. Именно поэтому возникает цугцванг: США начинают идти вразнос, что почти одновременно и независимо друг от друга подметили Чжэн Юннянь и Джон Миршаймер, но при этом продолжают нагнетать конфронтацию в двух главных конфликтных точках Евразии. Вопрос в том, какой из этих разрушительных процессов пойдет быстрее и пройдет до конца. От этого все зависит. И поскольку ставки в глобальной игре задраны до предела, проиграет тот, кто, попытавшись форсировать события, совершит фальстарт. Именно этот тонкий момент современности удачно подмечен китайским экспертом. Будем ждать и наблюдать.