"Басаева провезли через границу милиционеры": интервью лидера мусульманской общины Кабардино-Балкарии Муссы Мукожева ИА REGNUM

Ингушетия, 29 сентября, 2004, 20:26 — ИА Регнум. ИА REGNUM предлагает интервью Муссы Мукожева, лидера (амира) мусульманской общины Кабардино-Балкарии. Возглавляемая им община находится в оппозиции к Духовному управлению мусульман Кабардино-Балкарии (ДУМ КБР) и считается частью "неофициального" ислама. Многие члены общины причисляются к ваххабитам и сторонникам исламского радикализма. Публикуя данное интервью, ИА REGNUM преследует цель показать сложность противостояния, разворачивающегося сегодня в исламе на Северном Кавказе. Данная проблема, на наш взгляд, имеет прямое отношение к борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, которые ведут в этом регионе правоохранительные органы РФ.

Биографическая справка. Мусса (Артур) Мукожев родился в 1966 году в Нальчике. Служил в Советской Армии. В 1990 году окончил курсы исламоведения при Духовном управлении мусульман, затем Кабардино-Балкарский исламский институт. Проходил стажировку в Иордании. С 1994 года - руководитель Исламского Центра КБР. С 1997 года - имам-хатыб (проповедник) мечети селения Вольный аул (пригород Нальчика). Эта мечеть закрыта правоохранительными органами КБР летом 2004. С 1998 года Мукожев - руководитель мусульманской общины (джамаата) Кабардино-Балкарии. Обвинялся в подготовке и совершении террористического акта в г. Пятигорск 8.12.2000 г., в городах Минеральные воды, Ессентуки и поселке Адыгее-Хабль Карачаево-Черкесской республики 24.03.2001 г. Дело по обвинению Мукожева было прекращено Генеральной прокуратурой РФ на основании статьи 208 ч.2 УПК РСФСР за недоказанностью причастности к совершению преступления. Выступая перед журналистами 21 сентября 2004 года, начальник отдела по борьбе с религиозным экстремизмом УБОП МВД Кабардино-Балкарии однозначно перевел общину Мукожева из разряда особо опасных в благонадежные: "В Кабардино-Балкарии есть только один экстремистский джамаат (община) - "Ярмук", возглавляемый Муслимом Аттаевым. Нельзя ставить мусульман, которые не совершали противоправных действий, но находятся в оппозиции к официальному духовенству, на одну доску с бандитами. Пришла пора наладить диалог и объединиться против этих бандитов".

Почему в Кабардино-Балкарии два мусульманских лидера и два мусульманских общества?

Сам институт амирства в Кабардино-Балкарии возник из-за аморфности Духовного управления мусульман. Имамы на местах не работали с общиной, люди были предоставлены сами себе. Никакого контроля, никакой образовательной работы. Благодатная почва для миссионеров и провокаторов. А таких в конце девяностых было немало. Для защиты от подобного влияния мы и создали в свое время мусульманское общество. Почему нет взаимопонимания c Духовным управлением мусульман? Очень просто: официальное духовенство поспешило отмежеваться от 90% молодых мусульман и заняло позицию борьбы с ними. Этим самым ДУМ сыграло на руку интересам силовиков - иметь в республике людей вне закона. Интересам, обусловленным финансовыми вливаниями из Центра, карьерными амбициями. Борьба с массовым ваххабизмом - это то, подо что всегда можно получать деньги и чины. Как может мусульманская община после этого доверять ДУМ?

Кто финансирует вашу общину?

Мы с самого начала отказались от услуг миссионеров.. Мы прекрасно знаем, что делали, к примеру, некоторые миссионеры в Дагестане, какие цели они преследовали. Поэтому сразу дали всем понять, что не пойдем по пути, внедренному извне. У себя дома мы сами определим, что для нас лучше. Это оказалось надежным заслоном, поэтому финансирования извне в нашей общине практически не было и нет. И этот факт прекрасно известен силовикам. Если малейшее финансирование извне хотя бы эпизодически имело место быть, это стало бы лучшим аргументом для спецслужб, чтобы стереть нас в порошок.

Когда противостояние приняло открытую форму?

Серьезные гонения начались с момента возникновения самой общины. Но массовый характер преследование по религиозному признаку приобрело в августе 2003 года, после того, как силовые структуры упустили Басаева в Баксане. После этого наши силовики закрыли все мечети в Нальчике, в Баксане и Чегеме. Эта акция сопровождалась массовыми арестами. По заранее сфабрикованным обвинениям на 10-15 суток были арестованы 165 человек. Всех избивали, у некоторых были сломаны ребра, многие получили сотрясение мозга и другие серьезные травмы. Но физического унижения было недостаточно, издевались и морально. На головах у ребят из села Дугулубгуей выбрили кресты. Басаева упустили, нужно было как-то реабилитироваться, вот они и выместили зло на нас.

Кого и по какому принципу арестовывали?

Забирали всех, кого застали в мечетях. Без разбора. Но было примерно десятка два-три людей, которые в списках МВД числятся как злостные ваххабиты - их забирали из дому, проведя очередной раз обыск. И если ты один раз попал в этот список, то достучаться до них, доказать, что ты не ваххабит, уже невозможно.

Эти списки часто упоминаются в выступлениях высокопоставленных чиновников КБР. К примеру, президент на последней пресс-конференции говорил о 400 радикальных мусульман, которые находятся под круглосуточным наблюдением правоохранительных органов. По словам президента, силовики в отношении этих людей готовы к любым мерам. Вы включены в этот список?

Я, конечно, включен. В этом списке я указан как лидер.

Министр внутренних дел КБР Хачим Шогенов заявил, что "в этих списках невиновных нет!" По вашему мнению, как формируются списки?

Если ни в одном законодательном документе не указано, кто такой ваххабит и по каким признакам его можно отличить от обычного мусульманина, то, естественно, в этот список можно вносить всех неугодных. По принципу НКВД. В этих списках есть те, которые совершают ежедневную молитву, есть такие, кто не молится вообще, есть люди, не имеющие никакого отношения к исламу, есть даже горькие уличные пьяницы, с криминальным прошлым. Мы таких знаем по городу: ходит - "сшибает" по утрам пять-десять рублей на опохмелку. А в списках МВД числится как особо опасный приверженец ваххабизма. Списки эти формировались на протяжении нескольких лет. И коль скоро они уже заявлены, то отказаться от них, признать ошибки для министра внутренних дел равнозначно тому, чтобы признать собственную некомпетентность и некомпетентность огромного штата оперативников, по чьей информации составлялись эти списки. То есть, признать незаконность своих действий. Поэтому они будут стоять на своем. Поэтому они невменяемы. Поэтому срываются все наши попытки диалога с властью.

Каким образом нахождение в радикальном списке отражается на вашей жизни?

Нахождение в списке мне никак не мешает, если отнестись спокойно к регулярным обыскам с автоматчиками у меня дома или на улице, привыкнуть к постоянным приводам в милицию перед их очередным оперативным отчетом о проделанной работе. Если быть готовым к тому, что могут арестовывать когда угодно и на какой угодно срок в связи с самыми страшными преступлениями, но без объяснений и предъявления каких-либо обвинений. Если считать нормальным, что мое имя может муссироваться во всех СМИ с какими угодно ярлыками. У меня дочка родилась, когда я сидел в Пятигорском СИЗО "Белый лебедь", и меня обвиняли в совершении терактов в Пятигорске, в Карачаево-Черкесии и в Кавказских Минеральных водах. Все эти обвинения рассыпались. Сколько раз мы пытались объяснить нашим силовикам, что если за столько лет ни одно обвинение против нас не подтвердилось, может быть, стоит задуматься, что мы невиновны?

В последние годы мы все чаще убеждаемся: мусульмане прав не имеют. Никаких. Мы пытались и до сих пор пытаемся решать наши проблемы законными методами. В прокуратуре КБР сотни наших заявлений, но никакой реакции. На неделе у меня состоялся разговор с Кетовым (прокурор КБР) и Шогеновым (министр внутренних дел). Я спросил Шогенова: "Когда вы упустили группу Басаева - одного хромого, одного раненого и женщину, вы заявили, что в республику их привезли пособники-мусульмане. И начали зачистку верующих. Следствие доказало, что привезли их пособники-милиционеры. Я не спрашиваю, почему вы не проводите зачистку милиции, но почему вы хотя бы не извинились перед сотнями ни в чем неповинных мусульман, униженных по вашему приказу?" Шогенов промолчал. Зато, когда я спросил прокурора, почему все наши заявления остаются без внимания, ведь налицо вопиющие нарушения прав человека, Кетов привел убийственный аргумент: "Милиция ошиблась, а вы этим удачно воспользовались".

Но Басаеву в Кабардино-Балкарии тогда помогли не только милиционеры, известны и другие имена пособников, как раз причисляемых к исламским экстремистам.

Да, но МВД также хорошо известно, что эти люди за два года до обозначенных событий были изгнаны из нашей общины. Мы запретили им даже доступ в мечети. Единственным местом, куда их пускали, оставалась мечеть при Духовном управлении мусульман. За эти годы у нашей общины выработался собственный иммунитет. Мы не ждем, когда МВД или ФСБ выявит в наших рядах потенциальных террористов и бандитов. Мы их отлучаем сами.

С позиции официальной власти Вы - главный ваххабит, незаконный амир Кабардино-Балкарии. А с Вашей точки зрения Вы кто?

Начнем с того, что ваххабизм - это политический термин. В советское время был фундаментализм, он перестал быть актуальным, на смену пришел ваххабизм. И он уже теряет актуальность. Есть экстремизм, есть терроризм. Но ваххабизма не существует. Обстоятельства моей жизни сложились так, что я получил исламское образование в Нальчике, затем проходил стажировку в Иордании. Я, конечно же, не ваххабит, а обычный мусульманин, верующий и поклоняющийся Аллаху. Но когда поступил заказ, меня назначили ваххабитом, потом был другой заказ, и меня назначили террористом.

Вас обвиняли в попытках свержения конституционной власти для создания исламской республики.

Никогда, ни в одном своем высказывании, а тем более проповеди я подобного не говорил. Это клевета. Со своей трибуны я говорю о пороках современного общества, которым не должны быть подвержены мусульмане. Даже с большой натяжкой эти проповеди нельзя притянуть к сепаратизму и экстремизму. Целью своей жизни мы считаем служение Аллаху, наша цель - жить и умереть мусульманами. Мы проповедуем ислам, но навязывать кому-либо свои убеждения - упаси Всевышний! Все проповеди в мечетях я читаю на русском языке, как когда-то читал лекции в Исламском Центре. Русский язык понятен всем, и сотрудникам спецслужб в том числе. Мы реально смотрим на вещи. И понимаем, что живем в Российском государстве. Это исторически сложившийся факт.

Экстремистский джамаат "Ярмук" заявил о готовности к выполнению боевых задач в соответствии с требованиями джихада на территории Кабардино-Балкарии. Как вы расцениваете эти заявления?

Правоохранительные органы очень четко знают - другое дело, хотят они признать это или нет, но они очень четко знают - что к "Ярмуку" республиканская община никакого отношения не имеет, абсолютно! Другое дело, что достать "Ярмук" не могут, а достают тех, кто под рукой. То есть опять рядовых мусульман. Досадно, что руководители силовых структур не осознают, что творят. Они загоняют мусульманское общество в тупик. Судя по их действиям, можно сказать, что именно они хотят развязать войну.

Что значит: развязать войну?

Войну в самом прямом смысле слова. Поймите, 400-500 человек они сейчас объявили вне закона. И пока в отношении этих людей будет применяться силовое беззаконие, люди все больше теряют веру в возможность законными методами восстановить свои права и вполне могут перейти к самозащите от власти такими же методами. И к тому моменту общине уже не удастся контролировать действия мусульман.

Войсковая операция с попыткой задержания группировки "Ярмук" в Чегеме и в Хасанье каким-то образом аукнулась мусульманской общине?

Общине аукается абсолютно все, включая даже годовщины теракта 11 сентября в Нью-Йорке.

Каким образом?

Элементарно - приводами в милицию, допросами, унижениями и обысками. Как можно оставаться спокойным, когда из года в год к тебе домой приходят оперативники и говорят: "Мы понимаем, что абсурд, но все-таки - где ты был 11 сентября?" Я понимаю, что этот оперативник не сам пришел, его послали.

Во время недавнего похода Басаева на Ингушетию, в тот вечер, когда там все только начиналось, нас уже проверяли оперативники. Мы были готовы к арестам, потому что силовики сказали, что в нападении на Ингушетию участвовали 200 наших людей. Мы были в шоке: как это так, если наши люди там, то почему мы ничего об этом не знали? Информация, конечно, не подтвердилась. Но на следующий день милиция совершила рейд в село Сармаково. Обыскали несколько домов, ничего не нашли. Так как все были в поле, время уборки урожая, в селе нашли только одного из молодых мусульман. Схватили его, вывезли на окраину села и избили на глазах у участковых. Со сломанными ребрами, перебитой переносицей, разбитой головой, в изорванной одежде человек пешком возвращается домой через все село. Как вы думаете, что он чувствует в этот момент? Его привозят к нам, спрашивают, что делать. Мы в очередной раз убеждаем людей задушить гнев и обиду, проглотить оскорбление и написать заявление в прокуратуру. И что? Да плевать они хотели. Никакой реакции. Еще хотите фактов? Пожалуйста: сотрудниками МВД избит охранник Вольноаульской мечети, больной мальчик, перенесший сложнейшую нейрохирургическую операцию с трепанацией черепа. Он просит: "Не бейте меня по голове, я могу умереть", а его избивают со словами: "Мы тебя, собака убьем сами". В ответ парень пишет заявление в прокуратуру, прокуратура отказывает в возбуждении уголовного дела. Без всякого обоснования.

Мусульмане Кабардино-Балкарии лишены всех прав, гражданских, конституционных, вообще всех прав. Мечети закрыты. Избиения, оскорбления, унижения стали правилом. Есть немало тех, кого уволили с работы. На обычных приводах спрашивают - где работаешь, ребята честно отвечают. Через день к начальству приходит оперативник и говорит: избавься от ваххабита, или у тебя будут проблемы. Начальник вызывает парня: "Извини, мне не нужны проблемы, ты уволен".

И какова реакция людей?

Все в ожидании...

В ожидании чего?

Трудно сказать. Мы запрещаем высказываться на эту тему. Потому что любое высказывание мусульманина, пусть даже слова отчаяния, будут восприняты силовыми структурами как угроза существующей власти, и пойдут репрессии. Примеров немало. Поэтому молчат. Что-то витает в воздухе. Мы уже кое-что повидали в жизни и знаем, что ничем хорошим это не кончится. Моя вера только в двух случаях позволяет браться за оружие: за Веру и за Отечество. В общине говорят, что силовики начнут убивать всех, кто в списке. Неделю назад на собрании мусульманской общины в Чегеме глава Чегемского района в присутствии 150 человек заявил: "Все, демократии больше нет! Теперь 37-й год - будут расстреливать!" Если меня будут убивать, я буду защищаться, как и любой другой человек. У нас под боком война. И каждое противоправное действие со стороны властей подталкивает ребят к мысли, что не добиться справедливости в этом мире. Значит, правы те, которые воюют. А что это значит для нас, мы прекрасно понимаем. Те, кто провоцирует, если начнется, сбегут, как это было в соседнем регионе, и дети их будут в безопасности. Пострадает народ.

Кому-то очень выгодно, чтобы в регионе была война. Доставляют ребят в Чегемский РОВД на допрос и говорят им: "Почему вы не беретесь за оружие? Вы же мечтаете стать шахидами, вооружайтесь, идите в лес!" Что это, если не откровенная провокация? И эти оскорбленные молодые люди снова идут за советом к нам. Что посоветуешь? Терпения... Увещеваем на примерах из жизни пророка Мухаммеда. Уговариваем действовать по закону, жаловаться в прокуратуру. В который раз. В закон никто из них уже не верит. Сидишь и думаешь: это же горцы, кто сорвется первым? С каждым разом все труднее успокаивать их. Нет-нет, сорвется, и тогда уже не остановишь: стена к стене. Не то, что боимся. Мусульманин всегда рядом со смертью. Видим, что происходит в Чечне. Мы не хотим своему народу этого. Мы всего лишь хотим иметь возможность свободно поклоняться Аллаху в мечетях и не быть за это битыми или убитыми. А это невозможно, когда все ветви власти в сговоре. Конституционному суду наплевать, что на его глазах попирается Конституция, как и прокурору наплевать на попрание законности и правопорядка. Министр внутренних дел хронически упускает бандитов, которых покрывают его же сотрудники, зато успешно борется с мирными мусульманами. Гнать их всех надо в шею. Может быть, на их места придут люди умные? Откроют мечети, чтобы община не была вынуждена полулегально молиться в сельских мечетях. Отменят списки назначенных ваххабитов и террористов. А силовики направят свое рвение против настоящих врагов. Но живем мы в другое время. Поэтому ожидания, мягко говоря, тревожные.