«Иччи»: земля без гения места

Якутское кино давно стало в российском кинематографе своего рода «государством в государстве». Это очень своеобычное и отдельное явление, которое при этом не только не остается экзотическим цветком на обочине, но и раз за разом оказывается в центре внимания на кинофестивалях. С одной стороны, зрителей и критиков привлекает «окошко» в другую жизнь, полную овеянных веками традиций, верований, интересных бытовых деталей. С другой, подкупает непафосная верность родной земле, своим корням, отсутствие погони за модными обезличивающими тенденциями и какое-то особенное внимание к деталям, незамыленность взгляда через камеру. При этом якутское кино не чурается «популярно-массовых» жанров, например «хоррора», а также сотрудничества с московскими и питерскими коллегами. Все это есть в фильме «Иччи».

Режиссера Костаса Марсаана формально можно отнести к начинающим авторам, но, как верно было сказано, «кто уж начал, тот не начинающий». Режиссеру 45 лет, а это возраст, способствующий размышлениям о том, что таится под поверхностью обыденной жизни. Вполне может статься, что то, к чему мы привыкли — всего лишь верхний тонкий слой, под которым сплетаются, шевелятся и противоборствуют странные и страшные силы. О них в фильме и речь — и о неразрывной связи и взаимном влиянии людей и места, где они обитают.

Фильм начинается как бытовая провинциальная драма. К немолодой паре, с которой в лесной глуши живет их младший сын Айсен (Борислав Степанов), приезжает из города старший сын Тимир (Илья Яковлев) с русской женой Лизой (Марина Васильева) и маленьким сынишкой Мичилом. Приезжает вроде бы в гости, но, как оказывается, по делам. Непутевый Тимир запутался в своем бизнесе и крупно задолжал «серьезным людям». Теперь он рассчитывает уговорить родителей продать свой хутор и выручить его с семьей. Точнее, спасти прежде всего его шкуру, потому что сына Тимир не любит, а к жене относится как грубый собственник. Отец тянет с решением, хотя мать готова пойти навстречу сыну — жалко родную кровь, да и места вокруг пустынные и издавна считаются гиблыми — их обходили стороной даже шаманы. Как вскоре оказывается — не зря. Вспахивая новый участок рядом с мертвой рощей, Айсен выворачивает из земли старый пень, под которым обнаруживается человеческий череп в разбитом глиняном горшке. Так в старину хоронили одержимых злыми духами…

Проклятое место — довольно обычный мотив в «ужастиках». Например, у Кинга городки Дерри и Безнадега привлекли нечистую силу из-за творившихся там в свое время злых дел. Но в фильме якутского режиссера земля не просто становится проклятой — ее оставил дух-хранитель, иччи. Отсутствие доброго «гения места» и отсутствие любви в семье — явления одного порядка, противоестественные по своей сути. Еще в позапрошлом веке отец обрек на заточение на темном чердаке родную дочь, больную от рождения. Именно эта жестокость к беззащитному родному человеку заставила уйти доброго духа и открыла ворота потустороннему злу. Не только зубья бороны, но и злость, обида и вражда в семье уже в наши дни пробудили задремавшую нечисть. За восстановление гармонии придется заплатить очень большую цену…

В фильме мы не увидим ни злых, ни добрых духов во плоти (если не считать деревянной фигурки всадника-иччи). Костас Марсаан рассказывает, что мог бы придумать «что-нибудь с рожками», но это уничтожило бы настоящий страх. Именно безликость и бесформенность зла, играющего с людьми, как кошка с мышкой, и создает атмосферу настоящей жути. Происходящее с героями напоминает вязкий ночной кошмар, каждое пробуждение в котором оказывается на деле еще одним дурным сном, страшнее предыдущего. Пространство и время встают дыбом, искажаются, путаются. Невозможно зацепиться за что-то твердое, обнаружить логику в творящемся безумии, наполненном призраками прошлого. Сама природа оказывается одержимой. Есть в этом что-то от кинговского же «Номера 1408», только бредовая, вывернутая наизнанку реальность царит в ночном лесу, а не в благоустроенном гостиничном номере. Неизвестно, что страшнее, ведь герои фильма — «современные люди», для которых духи природы и пришельцы из Потустороннего давно стали частью не повседневной жизни, а фольклора. Но для избавления от зла все же придется завершить древний шаманский ритуал, упокоить неупокоенные души и вернуть иччи домой.

Конечно, авторов фильма можно при желании обвинить в том, что они ретрограды, апеллирующие к языческим суевериям, или даже эксплуатируют эту модную тему. Но в 21 веке уже ясно, что безудержная борьба человека с природой или попытки отгородиться от нее не ведут ни к чему хорошему. Разрушение родовых, семейных связей — тоже преступление против природы, пусть даже возмездие за это наступает не так явно и быстро, как в «Иччи», но оно все равно неотвратимо. И даже самый навороченный смартфон не выручит там, где не ловит Интернет, зато изначальные силы, зачастую очень недобрые, по-прежнему властвуют безраздельно. Если ты не веришь в дьявола, это не значит, что он не верит в тебя, и лучше бы не терять контакта с родной землей и скачущим по ней всадником-хранителем.