Бишкек, 24 мая, 2021, 16:59 — ИА Регнум. Переговоры российского президента с главой Киргизии наглядно демонстрируют позицию России. Она заключается в равноудаленности от сторон конфликта, — профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, главный научный сотрудник ИМИ МГИМО Андрей Казанцев прокомментировал ИА Регнум встречу президента Киргизии Садыра Жапарова с президентом России Владимиром Путиным в Сочи.

(сс) Bala Biott
Белый дом в Бишкеке.

ИА REGNUM: Для чего президент Киргизии поехал в Сочи и что от него нужно российскому руководству?

После серьезного приграничного конфликта между Киргизией и Таджикистаном многие нейтральные события в отношениях между этими странами и Россией стали восприниматься неоднозначно. Особенно это касалось встречи президентов России и Таджикистана в Москве на праздновании 9 Мая. Тем более что Эмомали Рахмон оказался единственным главой государства, принявшим участие в праздновании Дня Победы в 2021 году.

После «демонстрации близости» Рахмона к президенту России Владимиру Путину, а именно так была истолкована встреча глав государств в Москве, президент Киргизии должен был уравнять позиции.

Картинка, которая складывалась в восприятии части общества, получалась такой — Рахмон демонстрирует поддержку Москвы, Москва принимает сторону Таджикистана в конфликте.

На самом деле все было иначе. Сам президент Таджикистана старался не комментировать конфликт, а если и высказывался, то делал это очень осторожно.

Переговоры российского президента с главой Киргизии, как и встреча с лидером Таджикистана, еще раз наглядно демонстрируют позицию России. Она заключается в равноудаленности от сторон конфликта. Эта позиция гораздо выгоднее, чем прямое вмешательство в конфликт на стороне одного из двух государств.

Читайте также: Жапаров поблагодарил Путина за участие в урегулировании ситуации на границе

Если бы Москва поддержала позицию Таджикистана, обиженная Киргизия могла бы обратиться за помощью к Китаю или США. И наоборот. США как раз ищут место для размещения своей военной базы в Центральной Азии, а Киргизия могла бы быть удобным местом для этого. Особенно с учетом того, что подобный опыт в отношениях Бишкека и Вашингтона уже имеется — авиабаза «Манас», затем переименованная в Центр транзитных перевозок, находилась в стране с 2001 года по 2014 год.

Соответственно, интерес к встрече был не только со стороны Бишкека, но и со стороны Москвы, исходя из контекста российско-американских отношений.

ИА REGNUM Часть экспертного сообщества Киргизии предполагает, что Жапаров обсуждал вопросы внутренней политики Киргизии и изменений, связанных с новой Конституцией. Так ли это?

В Киргизии традиционно несколько преувеличивают вовлеченность России во внутриполитические дела другой страны. Безусловно, текущая политика Кремля на постсоветском пространстве заключается в том, чтобы на территории не было «цветных» революций. Киргизия по этому показателю является рекордсменом — три смены власти, включая последнюю в 2020 году. Даже в Грузии и на Украине такого количества революций не было.

В этой связи интерес Москвы в том, чтобы получить от Жапарова гарантии стабильности и сохранения контроля над ситуацией в стране. С другой стороны, нужно понимать, что большого доверия киргизским элитам со стороны российского руководства нет. И поэтому в России четко понимают, что получить гарантии сохранения стабильности от своих партнеров — это одно, а выполнить эти обещания — уже другое.