Нужен ли Москве и Пекину «глобальный концерт» Ричарда Хааса?

Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.Зубами щелкая и ощетиня шерсть,Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;Но, видя то, что тут не перед стадомИ что приходит, наконец,Ему расчесться за овец, —Пустился мой хитрецВ переговоры.

Эти нетленные строчки «дедушки» И. А. Крылова как нельзя лучше характеризуют манифест Ричарда Хааса, с которым многолетний президент Совета по международным отношениям (СМО) выступил в издании этой элитарной НПО — журнале Foreign Affairs.

Отечественные «западофилы» уже вовсю нахваливают этот объемный текст, который, по их словам, предложил «глобальный компромисс» путем воспроизводства в XXI веке модели века XIX, так называемого «европейского концерта» пяти держав, который сложился по итогам Наполеоновских войн, на основе решений Венского конгресса 1814—1815 годов. Особо почитателям Хааса льстит включение в этот «концерт» России, что они преподносят как едва ли не «прозрение» кукловодов американской элиты и признание ими реалий современности. Добавим, что сложившихся на фоне явного ослабления коллективного Запада, раскола внутри него в президентство Дональда Трампа, а также быстрого российско-китайского сближения. Если коротко, то, констатируя движение Запада к упадку не только в материальной, но и в идеологической сфере, Хаас предлагает признать неспособность либерального миропорядка закрепить глобальную стабильность, а также отсутствие у него для этого материальной силы и политических средств. И предлагает сделать это с помощью нового «концерта», на этот раз глобального, с участием шести, на его взгляд, главных субъектов международных отношений — Китая, ЕС, Индии, Японии, России и США. Объединение должно быть неформальным, без официально оформленного членства и служить эдаким глобальным «круглым столом», выполняя деликатную миссию согласования интересов, чтобы не допускать чрезмерного напряжения противоречий. Хотя «концертные саммиты» предлагается проводить по графику, а также в условиях кризисов в экстренном порядке. И конкуренция между участниками никуда не исчезнет. Но заводить в тупик они ее не будут, опасаясь «угрозы групповой солидарности». Это самый главный аргумент в условиях пандемии, климатических изменений и киберугроз, который, по мнению Хааса, подтверждает недостаточную эффективность существующих институтов и механизмов. И в этих условиях «концерт» становится единственной, на его взгляд, альтернативой перекрестному противостоянию региональных блоков, как и возврату к биполярной модели.

Понимая, что раздел мира на «элиту», вырабатывающую решения, и «черную кость», по сути обязанную их выполнять, вызовет к предлагаемой модели множество вопросов, опытный политик-международник пытается заранее парировать неудобные вопросы. «Концерт» он видит не «решающим», а консультативным органом, «рекомендации» которого будут проводиться в жизнь по официально признанным институциональным каналам. Он вынужденно — этим особо восхищаются «болельщики» Хааса — признает формальное равенство «демократий» с «недемократиями» ввиду того, что последние по всему миру наступают, а не отступают, а также недопустимость вмешательства во внутренние дела. И соглашается с тем, что это означает умаление амбиций Запада в продвижении торжества либеральной глобализации и республиканской формы правления. При штаб-квартире «глобального концерта» — без нее все-таки никак — предлагается учредить постпредства четырех региональных организаций — Африканского союза (АС), Лиги арабских государств (ЛАГ), АСЕАН и Организации американских государств (ОАГ). Участникам и попутчикам предлагается делегировать право привлечения к обсуждению вопросов «в части, касающейся», кого угодно из своих регионов. Баланс внутри «концерта» Хаас видит в наличии широкого пространства интересов между полюсами — США и Китаем, взаимодействие которых таким образом в зонах нестабильности будет ограничено. Никакие из существующих форматов, включая даже ООН, не говоря уж о группах «семи» и «двадцати» потенциалом решения существующих глобальных проблем не обладают.

Что все это означает? Плеснув ложку дегтя в «бочку меда» либеральных восторгов, выскажем ряд соображений безусловно дискуссионных, но слишком существенных, чтобы их игнорировать. Итак, первое. Если обратиться к первоначальным проектам структуры и полномочий ООН с полноценным Военно-Штабным комитетом, мировой судебной властью и отраслевыми институтами, претендующими на роль глобальных министерств, вроде той же ВОЗ или ФАО, не говоря уж о ядерном «плане Баруха», то речь шла о фактическом формировании «мирового правительства». Однако, когда в систему принятия решений в Совете Безопасности было внедрено право вето для постоянных членов, ООН превратилась в арену противостояния между Западом и Востоком, прежде всего между США и СССР. С тех пор на Западе вынашивалось много планов, как вернуться к эффективной модели принуждения к соблюдению монопольно установленных Западом «правил игры», но всякий раз безуспешно. Пожалуй, последним актом подобного «творчества» стал доклад группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (2004 г.), предложивший к 2020 году провести реформу Совбеза, переформатировав его по региональному признаку. Не срослось, но подобные амбиции у Запада сохранились, иначе почему Хаас сетует на «беспомощность ООН», соответствие состава Совбеза реалиям 1945 года, а не современности, неспособность организации обеспечивать глобальную стабильность и ее ограниченность рядом «полезных функций», вроде гуманитарной помощи и миротворчества.

Если посмотреть на ситуацию с этой точки зрения, то легко убедиться в стремлении превратить новую «управляющую шестерку» в орган, стоящий над ООН, которая при нем окажется в положении технического исполнителя принятых решений. Причем без права вето, ибо таковое, как специально оговаривает Хаас, в «концерте» не предусмотрено. И здесь в памяти всплывает предвыборное обещание Джо Байдена созвать в течение года по приходу к власти новый «форум демократий», без «недемократий» в лице России и Китая. Совершенно ясно, что это «заход» на альтернативу ООН, и что если перед нами элементарная двухходовка? «Демофорум» обесценивает ООН с Совбезом, а «шестерка» в этом проекте мыслится вашингтонскими стратегами, которых представляет Хаас, в качестве «надорганизационного» арбитра, высшего авторитета для обеих конкурирующих структур — ООН и «демофорума»? Если это предположение верно, то оно заодно объясняет и включение в «шестерку» ЕС, без сепаратного представительства европейских лидеров — Германии, Франции и Великобритании, которую, несмотря на Brexit, Хаас не отделяет от Европы. Ведь с учетом заявленных полномочий участников «шестерки», нет сомнений, что эта европейская троица будет привлекаться к участию в «концертных» обсуждениях всякий раз, когда нужно будет «ущучить» Москву и Пекин и подчеркнуть, что они находятся в изоляции от остальных. Ибо формальное равенство формально провозглашается, однако отказ от участия в консенсусе, как написано у Хааса, влечет за собой скоординированный ответ других участников, в том числе коллективное объявление несговорчивых «агрессорами». Чистой воды механизм «агрессивно-послушного большинства», применяемый сегодня в Генеральной Ассамблее ООН: консенсус элит, но не народов.

Итак, первая и главная цель инициативы Хааса — девальвация ООН с фактической ее подменой новым, «более авторитетным» органом, «авторитет» которого собственным участием освятят те, кто ему противится. Помните, читатель, мизансцену из «Кавказской пленницы»: «Кто нам мешает, тот нам и поможет»? Второе. Уже скоро год, как появилась инициатива российского президента Владимира Путина о созыве встречи пятерки постоянных членов Совбеза ООН. Процесс явно тормозит, хотя формальным согласием отметились все его потенциальные участники, включая Запад. И все это время последний занимался тем, что лихорадочно искал ответ, чтобы не просто торпедировать инициативу России, а в «духе конструктива» выставить ей в противовес нечто «встречное». Ибо раз ООН «устарела», а Совбез служит «источником разногласий», зачем этот формат, когда лучше новый — упомянутая «шестерка»? То есть вторая цель, вслед за первой, увлечь за собой Китай и Россию на собственную, чужую для них площадку, где количественный перевес Запада, учитывая «многочисленность» ЕС, будет более существенным, чем три на два в Совете Безопасности. И если Москва и Пекин на эту удочку клюнут, опровергнув собственные призывы к роли ООН как «ядра» существующего международного миропорядка, то эту организацию можно будет считать «вчерашней», вместе с ее Уставом и целями и принципами из первой главы. «Ловкость рук — и никакого мошенничества!»

Третье, что непосредственно бьет по интересам России и Китая, и Хаас этого, кстати, не скрывает. Но пытается обвести наши страны вокруг пальца, спекулируя на принципе позитивной мотивации. «Концерту» он предлагает руководствоваться двумя приоритетами. Первый из них: поддержка существующих границ и силовое подавление самоопределения. Второй: поиск коллективных ответов на глобальные вызовы. Следим за руками опытных махинаторов-наперсточников. Во-первых, это противоречит Уставу ООН, и принятие подобного тезиса его перечеркивает. Право на самоопределение в его нынешней редакции стоит даже выше территориальной целостности, и закладывалось это в таком вот виде исключительно в интересах продвижения двойных стандартов, мы это хорошо понимаем. Просто сейчас поменялась очередность этих стандартов. Во-вторых, распад СССР уже состоялся, а страны Запада пока не распадаются, хотя первые тенденции — от Шотландии до Каталонии — себя проявили. Данный исторический момент для Запада самый выгодный, чтобы застолбить ситуацию в существующем виде, не допустив западного распада и постсоветской реинтеграции. На фоне расширяющихся внутренних кризисов в республиках бывшего СССР под фактический запрет ставится весьма актуальная тема их фрагментации с поэтапным включением в российскую сферу влияния по регионам (Новороссия, Северный Казахстан, замороженные конфликты, связанные с Грузией и Молдавией, русскоязычные Прибалтики и т.д.). Автор хорошо понимает, какой хай сейчас поднимется оттуда, про кого это написано, но это не значит, что нельзя обозначать в СМИ реальных актуальных проблем. Мы — не дипломаты, мы — политические аналитики, журналисты, и т.д. В-третьих, данный тезис Хааса бьет не только по России, но и по КНР, ибо явочным порядком выводит вопрос о Тайване за рамки принципа «одного Китая», делая территориальную целостность страны предметом «концертного» обсуждения. Преувеличение? Как бы не так! Приведем текстуальный фрагмент из обсуждаемой статьи маститого кукловода. «В современном мире захват Россией земель в Грузии и на Украине вызывает тревогу, демонстрируя готовность Кремля нарушать территориальную целостность соседей, — пишет Хаас, указывая, что — То же самое происходит и с продолжающимися усилиями Китая предъявить претензии и построить военные объекты на спорных островах в Южно-Китайском море, а также с нарушением Пекином своих обещаний уважать автономию Гонконга». И еще: «Регулярные и открытые консультации между Москвой и Вашингтоном могли бы вызвать меньше трений по поводу расширения НАТО. Китаю и США лучше напрямую общаться по Тайваню, чем обходить стороной этот вопрос и рисковать военным инцидентом в Тайваньском проливе или провокациями, которые могут вызвать нагнетание напряженности». Так для чего на самом деле нужен «концерт»? Позволить НАТО и далее расширяться под аккомпанемент российско-американских переговоров? Прикрыть видимостью «законности» посягательства США на суверенитет Китая, облегчив им развязывание войны за Тайвань?

Четвертое. Против принятия формулы «концерта» буквально вопиет весь исторический опыт. Ни нашу страну, ни Китай в XIX веке «концерт» не только не защитил, но и придал видимость «законности» военному вмешательству коллективного Запада и против России, и против Китая. Обратим внимание, как Хаас спекулирует на теме Крымской войны при помощи якобы победивших в революциях 1848 года национализмов? То есть в этой войне «виноват» русский национализм, а в Опиумных войнах, стало быть, — китайский национализм, ибо императорские власти не торопились открывать экономику иностранцам. Так надо понимать? Но для нас главное даже не это, а то, что «концерт» на деле облегчает Западу подготовку военных авантюр против Востока, ибо неприкрыто раздувает тему «инаковости» Востока, одновременно на словах эту инаковость отрицая. И это ложь, что «концерт» XIX века избавил Старый свет от блоковой политики. А Священный союз, обращенный Великобританией в итоге против России? А секретный англо-французско-австрийский договор, подписанный «на полях» Венского конгресса? Или в XX веке разве постановка вопроса о незыблемости границ эти границы спасала? Ярчайший пример подобного лицемерия — хельсинкский Заключительный акт 1975 года.

Ирония судьбы или оговорка «по Фрейду». «Позитивные» примеры применения технологии «концерта» в современности Хаас отыскивает в международных форматах по урегулированию ядерных проблем вокруг Ирана и КНДР, а также в «нормандском формате», связанном с Донбассом. Но разве, положа руку на сердце, хоть один их этих форматов смог оправдать возложенные на него ожидания? Ни один! Так, может быть, смысл «концертных» предложений Хааса как раз в интернационализации и явочном проникновении Запада внутрь конфликтов, куда в ином случае он никогда не получил бы доступа? И для чего тогда Западу потребовался «большой», «глобальный концерт»?

Вопросов по статье Хааса остается еще множество, но настала пора давать на них ответы. Собственно, главный, сущностный ответ один. Давайте вспомним прошлогоднее лето, когда появилась тема «великой перезагрузки» Клауса Шваба. Сколько «мастеров» и «подмастерьев» от конспирологии тогда на этой теме оттоптались?! Множество, и во всех одно и то же, как теперь выясняется, не соответствующее действительности утверждение, что вот он — «конечный проект» пресловутого «нового миропорядка», наконец, найден. Призывы к здравомыслию цели тогда не достигли, потонув в стройном хоре записных «первооткрывателей». На самом деле, «великая перезагрузка» — не то чтобы отвлекающий маневр, но что-то похожее. Слишком неприкрыто и гротескно циничен этот проект, не пытающийся прикрыть элитарные планы глобального господства даже подобием «фигового листка». Этот проект во главе со Швабом — пресловутый «злой следователь». И вот на фоне этой «перезагрузки» весь «в белом» миру вдруг является «добрый следователь» Ричард Хаас, в котором заостренные «перезагрузкой» перегибы до предела сглажены видимостью равноправного диалога. Но надо понимать, что хозяин у Шваба и Хааса один, и раздвоения в собственной голове он не допускает. Шваб и Хаас — отнюдь не головы, а руки общего, единого проекта, которым управляет одна — единственная и общая для них голова. Совсем нельзя исключить, что сейчас, в соответствии с законом жанра, будет организована «конкуренция» двух вариантов, призванная в форме борьбы «нанайских мальчиков» убедить общественность в том, что идет «широкая дискуссия». И возвращаясь к восторгам по поводу статьи Хааса, охватившим либеральную общественность, следует, подводя черту, отметить следующее. Если мы не знаем конечной точки этого сценария, которая явно не совпадает с писаниями ни Шваба, ни Хааса, а представляет собой какой-то синтез изложенных ими вариаций, то это означает, что нужно не импровизировать, а держаться твердой «генеральной линии». Которая в нашем случае основана на российско-китайском политическом союзе и достигнутых в его рамках договоренностях. Пресловутый «товарищ Волк», перекочевавший в советские анекдоты из басни Крылова, очень хорошо знает, на чье мясо нацелился. Иллюзий ни по поводу личины этого «товарища», ни его планов, как и стремления заболтать их, отвлекая внимание общественности, не существует. Никакие инновации, как бы красиво ни выглядели бы, не стоят риска, с которым связаны. Поэтому совместный призыв России и Китая к скорейшему созыву заседания на высшем уровне пятерки постоянных членов Совета Безопасности ООН — лучшее лекарство от любых иллюзий, за увлечение которыми странам и народам пришлось бы очень дорого заплатить. Как минимум обвалом в XIX век.

И самое последнее. Два географических адреса, обнародованных Хаасом в качестве возможного места пребывания штаб-квартиры «концерта» — Женева и Сингапур — красноречиво обращают наше внимание на глобальные интересы одного хорошо известного франко-британского со швейцарской пропиской олигархического клана, связанные как раз с этими адресами. Разумеется, это «чисто случайное», «ни о чем не говорящее» «совпадение», разве не так, читатель?