Правительство придумало 586 показателей цифровизации социалки. Это поможет?

В начале пандемии губернатор Подмосковья по примеру Москвы принял решение выдать тем, кому больше 65 лет и кто обременён трудными заболеваниями, по три тысячи рублей. Полторы тысячи рублей — в начале периода самоизоляции на дому, а остальные полторы тысячи — по его завершении. Получилось это с трудом. Из полутора миллионов таких граждан около 600 тысяч ни разу не обращались в органы соцобеспечения. Информации о них не было. Чтобы получить данные о них, а затем перечислить пособие на карту или найти другой способ передачи выделенных средств, пришлось потратить еще почти столько же.

По данным Минтруда, в 2020 году всего 75 млн человек получили государственное социальное вспомоществование на общую сумму 11,9 трлн рублей: пенсионеры, ветераны, граждане, пострадавшие от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, инвалиды, малоимущие семьи, безработные, получатели мер социальной защиты материнства и детства и другие. Ими подано 100 млн бумажных заявлений о предоставлении мер социальной поддержки федерального уровня и более 250 млн таких же обращений — на региональные и муниципальные пособия. Итого — 350 млн комплектов бумаг разного объема и качества.

«Оптимизация и монетизация» в начале 2000-х годов значительно сократили количество льгот, а время — самих льготников, но постепенно в стране образовалось 44 вида мер социальной поддержки федерального уровня и 343 — регионального и муниципального уровней. 20 тыс. мер 343 видов социальной поддержки регионального и субрегионального уровня включают пенсии, доплаты к пенсии, страховые выплаты по обязательному социальному страхованию, социальные пособия, компенсации, субсидии, льготы, социальную помощь в натуральной форме, социальные услуги.

При таком разнообразии видов социальной поддержки сам бог велел, как говорится, задуматься о цифровизации этой сферы отношений власти и граждан. Только вопрос: как это сделать в огромной и пока слабо подготовленной к этому стране? Даже теоретически, в одном варианте умозрительности, в утвержденной правительством концепции цифровой и функциональной трансформации социальной сферы до 2025 года не смогли обойтись единственным вариантом. Бумага объединила три варианта. Точнее, прописано три сценария, что обычно для правительственных стратегий, традиционно рассчитываемых правительством для страны на всякий случай (базовый, оптимистичный и пессимистичный), но все они — «бесконечные», не обозреваемые с точки зрения результата.

«Конечным» оказалось только время реализации концепции — к 2025 году. «К 2025 году» — наш новый российский Первомай. Вместо конечных целей как мыслимых итоговых результатов деятельности планируется удовлетвориться частичными: к 2025 году сроки предоставления социальных услуг должны сократиться на 50 процентов, доля дистанционных услуг составит 80 процентов, количество документов сократится на 60 процентов. При достижении этих показателей промежуточную концепцию будут считать успешно реализованной. Так и записано.

Впервые в истории концептуального планирования правительством принят документ, в соответствии с которым его цели не определяются как конечные, а концепция является полностью нереализуемой даже на бумаге.

Еще одно новшество правительственной стратегии: только после утверждения концепции планируется осуществить «разработку системного проекта и сформировать финансовую оценку всех мероприятий». Иначе говоря, решено покрасить оборотную сторону Луны, но стоимость малярки будет выяснена в процессе покраски, а проект покраски будет системно разработан потом. Невыясненный объем расходов связан с тем, что межведомственного взаимодействия во всех субъектах Российской Федерации нет, требуются «существенная доработка и дополнительное финансирование информационных систем (ресурсов) субъектов Российской Федерации», объемы которого пока не ясны. У «значительного количества» органов власти и местного самоуправления вообще отсутствуют информационные системы по предоставлению мер поддержки.

По данным Федеральной государственной информационной системы координации информатизации, Консолидированная ведомственная программа цифровой трансформации Минтруда на 2021−2023 годы, утвержденная 3 февраля 2021 года, получает 57,4 млрд рублей. На сайте Минтруда эта программа не опубликована, хотя первая цель программы — «Повышение удовлетворенности граждан государственными услугами, в том числе цифровыми, и снижение издержек бизнеса при взаимодействии с государством» — включает наибольшее число показателей (314 единиц). На реализацию этой цели планируется израсходовать за три года 5,7 млрд рублей. Уровень удовлетворенности качеством государственных услуг в Минтруде предполагают измерять в баллах, рассчитывая, что в 2021 году балл будет равен 3,0, в 2022 году — 3,5, в 2023 году — 4,0.

Механизма реализации пятилетней правительственной концепции тоже нет. Он появится в будущем в виде подведомственного Минтруду России федерального казенного учреждения с супермасштабными функциями и задачами — «в целях обеспечения создания, развития, эксплуатации информационных систем и технической инфраструктуры, а также информационно-аналитического сопровождения деятельности Минтруда России, Пенсионного фонда Российской Федерации, Фонда социального страхования Российской Федерации, Роструда, подведомственных учреждений». Этакий «гиперкомпьютер», заменяющий штатную и внештатную деятельность министерства, фонда, ведомства и подведов.

Отклик и поведение граждан Российской Федерации, в первую очередь самых возрастных и нуждающихся, оказались вообще вне пределов правительственного осмысления, анализа и прогноза. Всё обезличено, упрощено до таблицы умножения.

Сама концепция выглядит как сугубо механистический и излишне говорливый документ, к тому же не требующий правительственного решения в принципе. По мнению авторов концепции и Мишустина, подписавшего документ, вновь создающемуся федеральному казенному учреждению вполне хватит ресурса и времени, оставшегося до истечения первого квартала 2021 года, чтобы:

Планируется в формате пилотного эксперимента в семи регионах создать «социальное казначейство». Что это такое? Это не новое учреждение типа федерального казначейского ведомства, а придумка, теоретическая модель такого межведомственного взаимодействия, которая позволит «предоставлять меры социальной поддержки на основании выявления жизненных обстоятельств у граждан без представления ими документов, за исключением необходимости представления заявления в случае невозможности по объективным причинам предоставления мер социальной поддержки в проактивном формате». Цитирую:

Кажется, что тот, кто писал текст концепции, глядел на общероссийскую ситуацию с высоты Эйфелевой башни: и свысока, и из заграничного далека. Замыслы на самом деле амбициозные, однако, кажется, напоминают те самые благие намерения, которыми вымощена дорога типа плиткой российских тротуаров — известно куда. Для любопытных — совет: почитайте ведомственную программу и попытайтесь разобраться в 586 показателях деятельности по цифровой трансформации ведомства. Для изобретения этих показателей использовался, конечно, компьютер, но в режиме пишущей машинки.

В стране высокий спрос на цифровые технологии. Степень цифрового развития домохозяйств вполне соответствует мировым тенденциям. У большинства есть широкополосный интернет, сокращается разрыв в доступе к интернету городских и сельских жителей. Вместе с тем в сфере социальной справедливости недопустим счет в понятиях большинства-меньшинства. Отсчитывать нужно в терминах всеобщности или каждого без исключения.

У людей нарастают опасения негативных последствий цифровизации, среди которых замена традиционных рынков, ряда привычных профессий роботами, киберпреступность, угрозы правам человека в цифровой сфере, сохранности данных и неразработанность защитных норм права. Тревожит пример Китая — по сообщениям СМИ — о том, что там внедряется система социальной оценки населения, учитывающей социальные связи, потребительское поведение, надежность, благосостояние и следование правилам. Результаты оценки, хранящиеся в открытом доступе, будут определять положение человека в социуме и возможность получения определенных привилегий от государства. По ее результатам уже более 18 млн человек в Китае лишились возможности летать на самолетах, а 5,5 млн граждан не могут покупать билеты на скоростные поезда.

В нашей стране пока не создана система обеспечения кибербезопасности, её опережает механистический подход к цифровизации социальной сферы. Единственный плюс этого процесса в том, что цифра хотя бы не будет хамить, как чиновник, и не матерится, как министр культуры. Но ведь и не обогреет. Поэтому надо постоянно твердить власти: Россия — социальное государство. А социальное государство — это сообщество заботы людей о людях, которую цифровой трансформацией не заменить.

Судя по всему, старт цифровизации сферы социальных отношений в стране списан со сценария старта московской реновации, которая приобрела человеческое измерение только после публичного гнева и возмущения москвичей и вмешательства президента.