Кто может получить в собственность Луну? — The Hill

В последние несколько месяцев правительство США вновь поднимало вопрос о правах собственности на Луну. Хотя это может показаться туманной темой, на самом деле она обусловлена конкретными планами бизнеса и правительства и крупными инвестициями в создание баз и шахт на Луне в течение всего лишь пяти лет. И эта дискуссия имеет последствия для других важных областей международного сотрудничества, конкуренции и конфликтов.

Как и следовало ожидать, тема собственности на грунт на Луне является юридически, политически, экономически и технически сложной. Но некоторые важные основополагающие вопросы не являются таковыми. И основополагающие вопросы, касающиеся прав собственности на Луну, не очень отличаются от вопросов, лежащих в основе прав собственности на верхние слои атмосферы, астероиды или планеты — или прав собственности на доменные имена в интернете, основные спутниковые орбиты или другие «глобальные достояния». Не стоит удивляться и тому, что многие страны склонны стоять на одной и той же позиции в этих дебатах. В начале своей карьеры я участвовал в дебатах ООН по морскому праву о правах собственности на глубоководные морские слои, а затем в международных дебатах о правах собственности на спутниковые геостационарные орбитальные слоты и совсем недавно — в международных дебатах о правах собственности на доменные имена и IP-адреса интернета.

И хотя об этих международных спорах о том, кто «владеет» или имеет право экономически эксплуатировать такие явно не национальные ресурсы, как Луна, орбиты спутников и глубоководные слои моря, написано множество юридических трактатов, сложных экономических анализов, военных оценок и даже политических обличений, мы все время возвращаемся к нескольким ключевым вопросам… по которым столь же разумные и хорошо информированные люди расходятся во мнениях. Движущей силой дебатов 2020 года является публичное предложение США провести переговоры по ряду двусторонних соглашений с другими странами о праве предприятий (или правительств, или частных лиц) создавать базы для добычи на Луне таких ресурсов, как вода, гелий-3 или редкоземельные минералы.

Это важный вопрос, потому что почти каждый план продвижения в космическое пространство для экономических, политических, научных или гуманитарных (или военных) целей требует заблаговременных договоренностей о том, кому что принадлежит на Луне. Это так же важно, потому что наш подход к решению вопросов о том, кто и чем может владеть на Луне, имеет серьезные последствия для других подобных тем — кто и чем может владеть в Антарктике, глубоководных слоях моря, астероидах, планетах, орбитах спутников и так далее. Итак, в чем же главная проблема? В 1960-е годы, в разгар космической гонки, Запад и советский блок договорились о перемирии в отношении космического пространства (которое также было принято неприсоединившимися странами), в результате чего был заключен договор по космосу 1967 года. Помимо прочего, договор предусматривает, что Луна и другие небесные тела не могут использоваться в военных целях, не могут быть объявлены территорией какой-либо страны и могут быть исследованы и использованы любой страной.

В то время неопределенность договора в отношении прав собственности была понятна, но она привела к существенно различным толкованиям того, кто и чем может владеть (или иметь исключительные права) в космическом пространстве. К 1970-м годам, по мере того как развивающиеся страны становились все более многочисленными и лучше организованными, их интересы привели к уточнению в области этих прав собственности, часто охватываемых фразой «общее наследие человечества». Эта концепция была заложена как в Договоре ООН по морскому праву 1982 года, так и в Договоре о Луне 1979 года (ни один из них Соединенные Штаты не ратифицировали). Он подразумевает — но не прямо заявляет — что эти ресурсы принадлежат всем людям и всем нациям, а не той стране или бизнесу, которые первыми прибудут и начнут их эксплуатировать. И так начались современные дебаты, которые недавно были возобновлены Соединенными Штатами в их международной лунной инициативе, названной соглашениями Артемиды. Сторонники соглашения Артемиды отвергают международную организацию по лицензированию или контролю Луны. Они полагают, что она поставит крест на прогрессе в в космическом пространстве.

Программа «Артемида» — это американский проект по созданию возглавляемой американцами миссии по возвращению людей на Луну к 2024 году; а соглашение «Артемида» — это американское предложение другим странам присоединиться к этим возглавляемым американцами усилиям, подписав ряд из десяти принципов, которые будут воплощены в обязательных международных соглашениях. Хотя все десять принципов важны, тот, который больше всего затрагивает права собственности и, возможно, является наиболее спорным, называется «деконфликтация деятельности».

Это включает в себя понятия публичного уведомления о местоположении любой заявленной деятельности и «зоны безопасности» вокруг этого местоположения. Если это звучит немного похоже на золотую лихорадку на американском Западе или промышленное рыболовство в открытом море до заключения рыболовных договоров, то как раз потому, что лежащие в их основе экономические принципы довольно схожи: как только я ставлю свое требование, то ресурсы в моем требовании принадлежат мне. С другой стороны, утверждение притязаний на Луну сильно отличается от концепции лунного Договора о том, что Луна является общим наследием (читай — общей собственностью) всего человечества.

Мотивацией позиции США является расчет на то, что ни один бизнес, человек или правительство не будут вкладывать серьезное время и деньги в любой тип лунного объекта (база, шахта, курорт и т. д.), если кто-то другой сможет либо отобрать его у них, либо построить что-то прямо на нем. Инвесторам любого рода — особенно для лунных проектов, которые занимают много времени и денег, — нужна уверенность в собственности, на которую они могут положиться. Как и возможность застолбить землю на американском Западе, экономический принцип таков: если я знаю, что она моя и я могу сохранить получаемую выгоду, тогда я буду инвестировать в ее развитие.

Неудивительно, что многие страны, у которых мало шансов когда-либо достичь Луны, смотрят на вещи иначе. Принцип «кто успел, тот и получил», заложенный в соглашениях Артемиды, предполагает, что всё, что стоит использовать на Луне или взять оттуда, будет быстро захвачено богатыми и продвинутыми американскими бизнесменами или правительством США. И поскольку они не видят никакой возможной выгоды для своих стран или собственного бизнеса в американской Артемиде, то склонны выступать против нее и продвигать идею, что ресурсы Луны являются общим достоянием человечества.

Таким образом, ресурсы Луны (и, следовательно, ресурсы многих других «глобальных достояний») должны либо храниться в резерве для всех наций, либо контролироваться какой-то глобальной организацией, которая собирает ренту в интересах всех стран. Даже если это займет некоторое время. Это, по существу, те же дебаты, которые международное сообщество вело в 1970-х годах в отношении глубоководного морского дна (и Договора о Луне) и в 1980-х годах в отношении назначения спутниковых геостационарных орбитальных слотов — и, скорее всего, будет вести в будущем в отношении ключевых аспектов интернета, Антарктики и других вненациональных ресурсов.

Проще говоря, США «выиграли» международные дебаты по спутниковым орбитальным слотам и «проиграли» международные дебаты по морскому дну. Поэтому на сей раз Соединенные Штаты стремятся собрать союзников для поддержки своего подхода, главным образом предлагая ключевым странам возможность присоединиться к ним в американской лунной миссии. В обмен на их согласие с принципами соглашений Артемиды. «Где ты стоишь, зависит от того, где ты сидишь» — любимый афоризм многих политических лидеров от Линдона Джонсона до Нельсона Манделы. Редко эта фраза применяется более точно к международным дебатам, чем к сегодняшним спорам о будущем праве собственности на Луну.