Берлин и Париж сходятся в споре за благосклонность Пекина?

«Чем дальше в лес — тем своя рубашка ближе к телу», — этот каламбур, составленный из двух популярных русских пословиц, как нельзя лучше характеризует европейские маневры вокруг Китая. С одной стороны, Европа — «штатный» союзник, а точнее, сателлит Вашингтона, лишенная в своем вассальном подчинении, по сути, суверенитета. С другой стороны, по мере закручивания и обострения внутриполитического сюжета в самих США, где, если абстрагироваться от деталей, наблюдается реальный раскол элит, европейские лидеры впервые за весь послевоенный период получают уникальную возможность играть на этих противоречиях, выторговывая преференции и делая ставки. А уж перманентное ужесточение китайско-американского противостояния еще более расширяет пространство для европейского маневра. Однако при этом создает также и риски: если сыграет «не та» из американских ставок, можно навлечь на себя проблемы. Поэтому игра на китайском направлении Европой, точнее, ее ведущими странами, до недавних пор велась предельно осторожно, с оглядкой, по известному принципу «шаг вперед — два шага назад». Но сейчас, похоже, ее участники с западной стороны начинают ощутимо смелеть.

Как выглядит динамика этой игры? До эпидемии на фоне торговой войны США с Китаем, эпицентр которой вращался вокруг высоких технологий, а воплощением служило «дело Huawei», Европа подвергалась сильному давлению Вашингтона по теме мобильных сетей 5G. Используя зависимость Старого Света в вопросах безопасности, США эксплуатировали эту тему, пугая его обывателей и политиков угрозами китайского контроля над европейскими телекоммуникационными сетями. Было понятно при этом, что американцы, проигрывая «партнерам» из КНР конкуренцию в целом ряде сегментов, беззастенчиво применяют шантаж в целях, связанных с интересами не столько НАТО, которая от Китая далеко, сколько собственных IT-гигантов, создавая им конъюнктурные преимущества на рынке. Поэтому Европа, пусть и вяло, но сопротивлялась, маневрируя между Вашингтоном и Пекином с помощью лозунга «деполитизации» вопроса, который-де находится сугубо в экономической плоскости, в которой натовские обязательства при необходимости можно обойти. Однако когда в США, с началом эпидемии, уцепились за тему коронавируса и принялись обвинять Китай в сокрытии (якобы) информации, а ВОЗ — в «пособничестве» в этом Китаю, спектр аргументов давления на европейские власти у заокеанских «старших товарищей» расширился. «Подсобила» и Великобритания, в которой «вовремя», в апреле, вышел некий доклад. Его авторы из одного из олигархических фондов, не мелочась, привели фантасмагорические цифры китайских «долгов» Западу «за эпидемию», оценив их суммарный объем аж в 3,2 трлн, и даже не долларов, а фунтов стерлингов. Комментируя эти аппетиты, ведущие американские СМИ и не пытались скрывать заказной характер данного «исследования», как и отсутствие возможностей доказать и истребовать эту сумму в реальности. Было понятно, что в США готовится почва для антикитайских санкций, под которые, разумеется, захотят «подгрести» и европейские столицы, найдя, наконец, способ отвадить их от чрезмерного интереса к Поднебесной.

От британцев не отстал и Европейский совет по международным отношениям (ЕСМО), этот континентально-европейский филиал англо-американской связки лондонского Chatham House с вашингтонским СМО. В мае им был опубликован еще один доклад, автор которого Эндрю Смолл указал «новую цель» китайско-европейского взаимодействия. А именно: «переформатировать» его, уменьшив зависимость Европы от китайской торговли и инвестиций. Подводившаяся под это подоплека, как и в случае с британским фондом, носила откровенно политический характер и спекулировала на китайско-американских разногласиях, заложниками которых-де не должны становиться европейцы. В докладе ЕСМО Европе предлагалось «лечь под США» ввиду целого ряда «долгосрочных» тенденций. Во-первых, исчерпанности надежд на дальнейшую «рыночную» трансформацию КНР, которая при Си Цзиньпине обращена-де вспять и становится угрозой «европейским ценностям». Во-вторых, «негоже обижать» американского сюзерена в условиях, когда Китай становится его если еще не противником, то уже и не конкурентом, и является, по крайней мере, главным оппонентом. В-третьих, всё та же пандемия. Не повторяясь про выдуманные триллионы китайских долгов, авторы доклада ЕСМО на голубом глазу принялись утверждать, что, когда эпидемия бушевала в КНР, европейцы-де помогли Китаю много и безвозмездно, а вот когда она перекинулась в Старый Свет, Пекин, оказывается, «предложил Европе «помощь», которая имела цену».

Отметим, что в последнем тезисе угадывается озабоченность автора не столько китайской «ценой», сколько эрозией рядов самого ЕС, в частности, активизацией в Италии разговоров про референдум о выходе из союза, подобный Brexit. Рим очень хорошо запомнил, как «кидали» его, кормя обещаниями и разводя руками, брюссельские «евроначальники», а реальная помощь пришла от Москвы и Пекина. То, что за Италией в случае чего запросто могут последовать и многие другие, в первую очередь Испания, хорошо понимают не только в Брюсселе, но и в других европейских столицах. И прежде всего в Берлине, где в преддверии смены власти предпринимаются стоические усилия по сохранению единства оставшихся членов ЕС, причем принадлежащих не только к «старой», но и к «новой» Европе. В публикациях на ИА REGNUM уже упоминалось о том, какое заманчивое финансовое предложение, например, получила от Еврокомиссии Варшава. Разумеется, в обмен на отказ от взаимодействия с Китаем в восточноевропейском формате 17+1, который уже сильно напугал Брюссель китайским финансированием железной дороги Белград — Будапешт, которое было принято и утверждено последним в обход стандартной европейской процедуры, по упрощенным «чрезвычайным» вирусным основаниям.

И когда неприязнь главных кандидатов предвыборной гонки в США зашкалила до ненависти взаимных оскорблений, а в предвыборную информационную среду против лидера демократов-глобалистов был вброшен украинский компромат, в «локомотиве» ЕС — Германии — таки рискнули. И сделали попытку избежать складирования всех яиц в одну корзину. Выступая в самом конце мая в Фонде Конрада Аденауэра, Ангела Меркель внезапно заговорила о китайском «приоритете» внешней политики ЕС и о том, что нельзя игнорировать превращение Китая в одного из лидеров мировой экономики. Да, Вашингтон, конечно же, остается главной и незаменимой «опорой европейской безопасности», но одной-де безопасностью сыт не будешь! В условиях кризиса хочется чего-то и экономически «хорошего». Канцлер не была бы самой собой, если бы не сопроводила эти рассуждения камнем в российский огород, призвав не идти в отношениях с нашей страной дальше обсуждения проблем безопасности и сохранять против Москвы санкции до «полного выполнения» Минских соглашений, нарушаемых, как известно, Киевом. Представляется, что, как опытнейший политик, «фрау канцелярин» попыталась тем самым не только развести между собой Россию и Китай, потрафив тем самым Вашингтону и подсластив тому пилюлю китайского крена в европейской политике. Но и в предвыборном плане насолить Дональду Трампу: отвлечь внимание от его главного соперника Джозефа Байдена и от обрушившегося на него украинского компромата.

Однако, похоже, что этим выступлением Меркель в определенной мере сняла некое табу, дав отмашку внутри ЕС чему-то подобному «диссидентской» кампании. Вместо того чтобы по умолчанию поддержать своего партнера по евросоюзовской оси, вдруг резко пошел ва-банк президент Франции Эммануэль Макрон. В состоявшемся на днях телефонном разговоре с Си Цзиньпином французский лидер не жалел слов поддержки позитивной роли и заслуг Китая в борьбе с пандемией, поддержав предложение пекинского собеседника сотрудничать в оказании противоэпидемической помощи странам Африки. Маленький штрих. Франция — бывшая колониальная держава, по сути, поделившая тогда Черный континент с Британией; Китай проводит на африканском направлении очень активную политику, квинтэссенцией которой служат регулярные саммиты Китай—Африка, на которые всякий раз собираются полсотни и больше африканских лидеров. Китай и Франция совместно — если перевести это на язык геополитики — могут подвинуть англосаксонские амбиции, воплощаемые сегодня внешней политикой США. И ни слова претензий к Китаю за какие-то там «прегрешения», о которых толкуют в Вашингтоне! Очень показательную позицию по отношению к США в очередной раз занял Э. Макрон, который, к тому же, еще и существенно обошел «на крутом повороте» А. Меркель. У Берлина на китайском направлении пока лишь слова, а вот у Парижа — уже дела. Какие? Помимо вируса, Си Цзиньпин и Макрон констатировали общность подходов к климатической проблематике и другим вопросам «устойчивого развития», что опять-таки расходится с позицией США.

Правда, поняв внутриевропейскую игру французского президента, китайский лидер напомнил ему, что КНР связывают отношения «всестороннего стратегического партнерства с широкими общими интересами» со всем ЕС. А что касается Франции, Си Цзиньпин высказал пожелание, чтобы Париж «воспользовался каналами быстрого доступа бизнесменов в Китай и помог действующим в КНР французским компаниям возобновить работу и производство». Еще он недвусмысленно намекнул, что получится это у них только в том случае, если одновременно будет обеспечена «справедливая, недискриминационная бизнес-среда для китайских компаний». И трудно не увидеть в этом месседже все той же проблемы сетей 5G, которая служит «занозой» в отношениях Китая и ЕС, опять-таки, именно из-за противодействия США.

Словом, что у Ангелы Меркель оказалось на языке, то у Эммануэля Макрона обрело вполне конкретные деловые очертания. Главные действующие лица тандема европейской оси, вопреки расколовшемуся внутри себя Вашингтону, бросились наперегонки, обозначив конкуренцию в борьбе за благосклонность Пекина. Весьма показательная примета нашей коронавирусной эпохи.

Почему такая конкуренция Франции и Германии становится возможной? Нельзя забывать, что при всей фронде с США, Париж в значительной мере остается континентальным филиалом британской внешней политики, роль которого благополучно исполняет, по сути, со времен Венского конгресса, завершившего эпоху наполеоновских войн. При этом Лондон и Париж — главные форпосты одного крупного олигархического клана, очень давно выступающего за такую форму европейской интеграции, при которой центр принятия решений вместе с центром финансовой ответственности переместился бы в Берлин. Германия, с одной стороны — за укрепление ЕС, но с другой — за то, чтобы каждый из его участников платил бы за это сам, не переваливая свою ношу на немецкие плечи и не превращаясь в нахлебника. Как США требуют от сателлитов повышения вклада в военные вопросы, так Германия хочет от партнеров по ЕС того же в экономике. Только вот с интересами упомянутого клана эта линия расходится. И то, что Меркель на склоне своей политической карьеры, пусть и на другом, китайском направлении снижает градус конфронтации с этими планами, еще и проделывая это, по сути, в интересах электоральных оппонентов Трампа, если не о многом говорит, то, по крайней мере, кое о чем заставляет задуматься. С одной стороны, славное комсомольское прошлое «бундесканцелярин» побуждает ее держаться не фюрерства «четвертого рейха», которого олигархия ожидает от континентальной Европы, а лидерства. С другой, разумеется, Меркель вполне могут терзать смутные сомнения о собственном месте в учебнике истории, который будет издаваться на деньги той самой олигархии.

Цыплят, как известно, по осени считают, и время подсчета наступит в ноябре, когда свою волю выскажут американские избиратели. Думается, что именно это и будет «моментом истины» для элит как Германии и Франции, так и других европейских стран. А сейчас тем временем определенной «лакмусовой бумажкой» становится позиция Италии: следующая после Brexit борьба за будущее «объединенной Европы», как уже отмечалось, по-видимому, ожидается именно там. И учитывая, что Рим первым из европейцев еще более года назад поддержал китайскую инициативу «Пояса и пути», объявив об этом во время визита на Апеннины Си Цзиньпина, надо понимать, что сценарий для будущей Европы постепенно перестает быть эксклюзивным вопросом компетенции одних лишь американских элит. Ничего не поделаешь: европейские лидеры настолько громко ратовали за глобализацию, что их, похоже, услышали.