От пенсионной экспроприации до сдачи территорий
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, чутко реагируя на шок, испытанный общественностью от сингапурских «договоренностей» российского и японского лидеров, выступил с рядом заявлений, призванных разрядить сгущающуюся общественную напряженность вокруг «Курильского вопроса». Однако, на мой взгляд, Песков своей цели не достиг.
И на самом деле проделал он это все настолько неуклюже, что только усугубил ситуацию, породив дополнительные подозрения в том, что власть собирается «обменять» часть Курильской гряды или всю ее целиком на некие совершенно непрозрачные и непонятно кому адресованные преференции.
Песков заявил, что тема Курил нуждается в «компромиссе», и на этом выстроил всю последующую логику, не обращая внимания на ее изначальную несостоятельность. При этом сделал вид, будто не видит, что тезис о «компромиссе» является ущербным ввиду того, что не может быть равноправного компромисса между победителем и побежденным. И единственно возможной формой компромисса страны, разгромившей своего противника в кровопролитной войне, является акт о безоговорочной капитуляции побежденной стороны, который Япония подписала в сентябре 1945 года.
Со стороны победителя этот компромисс заключается в том, чтобы принять капитуляцию, а не добивать до конца, ломая об колено и лишая государственности. И если победитель начинает обсуждать с побежденным результаты своей победы, кстати, международно-признанные, то это означает только одно. Победитель — или тот, кто пытается говорить от его имени, — по каким-то конъюнктурным причинам собирается пересмотреть эти результаты, обратив победу в поражение. Ибо отказ от плодов победы — есть капитуляция в чистом виде. Зачем такая капитуляция перед Японией нужна российской стороне или тем, кто «вещает» от ее имени, — вопрос к Пескову, пусть сам об этом и рассказывает.
Разговор о том, что этот «компромисс …не будет вступать в конфликт с национальными интересами ни одной из сторон», — чистой воды демагогия, причем сознательная и циничная. Варианта, при котором национальные интересы обеих сторон будут соблюдены, не существует в природе. Или над островами сохраняется суверенитет Российской Федерации, и тогда не удовлетворены «национальные интересы» Японии (насколько они могут быть у страны, подписавшей капитуляцию), или суверенитет над островами переходит к Японии, и это вступает в непримиримый конфликт с национальными интересами Российской Федерации.
Любые экономические преференции со стороны Японии, которые обещаются в этом случае, по сути, являются взяткой за сдачу российских национальных интересов. А не основанные ни на чем, противоречащие японо-американскому договору обещания не размещать на Курилах американские военные базы — суть морковка для ослика. Она подсовывается довольной обманываться российской «элите» с одной-единственной целью: обведения вокруг пальца собственного народа и сговора с геополитическим противником (если не сказать врагом) за народной спиной.
Но в данном случае даже не базы важны. Если представить ситуацию, что Курилы станут японскими, то по крайней мере одно из двух соединений российских АПЛ на Тихоокеанском флоте будет лишено выхода в океанскую акваторию ввиду необходимости прохода через территориальные воды Японии. Со всеми вытекающими из этого последствиями для национальной безопасности и обороноспособности страны. Двухсотмильную зону никто не отменял.
Обходя последнее обстоятельство, Песков прекрасно понимает все остальное. Потому и приводит пример обещаний по «нерасширению НАТО», данных в свое время Горбачеву. Но при этом на голубом глазу пытается убедить обеспокоенную общественность в том, что черное — это якобы белое и что ошибок (если не сказать преступлений), сделанных Горбачевым, будто бы можно будет избежать, если договариваться лучше и фиксировать договоренность на бумаге.
Предстоящая судьба Договора о РСМД, как ранее Договора по ПРО, — наглядное свидетельство того, что цена документа, подписанного с англосаксами, — не больше цены бумаги, на которой он напечатан. А Япония — послевоенный вассал и, по сути, неофициальная колония США, оккупированная, лишенная армии и с конституцией внешнего управления. Песков этого не понимает? Или делает вид, будто не понимает, рассчитывая на наивность доверчивой общественности?
Что касается упоминаемого в качестве лукавого «аргумента» «документа 1956 года», то оправдания им несостоятельны ввиду того, что в 1960 году он был отменен в результате определенных действий японской стороны, дезавуирован и, следовательно, не существует, являясь юридически ничтожным, в том числе с международно-правовой точки зрения.
Далее. Песков «выражает уверенность» в том, что данный «Курильский вопрос» якобы «может быть решен». Совершенно очевидно — и в международно-правовом плане, и с точки зрения действующей Конституции Российской Федерации, что данный вопрос если и может быть «решен», то только одним способом — полным и окончательным отказом от его дальнейшего обсуждения с японской стороной. Любой иной способ «решения» данного вопроса представляет собой не что иное, как акт национального предательства, ни больше ни меньше.
Аргумент же Пескова о том, что капитулянтское «решение» данного вопроса «откроет широкие возможности для сотрудничества стран», целиком и полностью противоречит действующей Конституции РФ. Конкретно — статье 4-й, первый пункт которой гласит о том, что «суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию» (и для Курил исключения не сделано), а в третьем пункте говорится о том, что «Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории».
Если Песков готов «прикоснуться» к неприкосновенному, то это нельзя расценить иначе, как покушение на уголовное преступление, а по какой конкретно статье УК РФ следует открывать производство — вопрос к юристам. Факт отсутствия мирного договора как «ограничитель» для Японии, который «не дает задействовать весь потенциал отношений двух стран», о чем рассуждает Песков, наглядно демонстрирует, что на проблему территориальной целостности России, которая прописана в Конституции, он смотрит с точки зрения национальных интересов не своей страны, а Японии.
В противном случае Песков рассуждал бы об «ограничителях» для России, главным из которых в его рассуждениях о «компромиссе» должна была бы стать угроза утраты территориальной целостности. Или Песков не ассоциирует себя с Российской Федерацией, и потому ее конституционные обязательства по целостности и неприкосновенности территории для него — пустой звук?
Не выдерживает критики и апелляция Пескова к опыту урегулирования с Китаем. Во-первых, ни СССР, ни Российская Федерация никогда не находились с КНР в состоянии войны. Во-вторых, Китай, в свою очередь, никогда не входил в антисоветские и антироссийские военные союзы и блоки с третьими странами, особенно с членами НАТО и их сателлитами. В-третьих, международно-правовая практика предполагает прохождение речных границ по фарватеру, а не по береговой линии одной из сторон, как это имело место в советско-китайском случае.
Поэтому урегулирование с КНР, с одной стороны, соответствовало нормам международного права, а с другой — фиксировало фактически сложившуюся реальность, которую автор этих строк во время прохождения в 70-е годы офицерской службы в районе Благовещенска наблюдал своими глазами. В условиях значительного перепада уровней воды в Амуре в летний и зимний периоды ряд островов, принадлежавших СССР, зимой превращались в полуострова, прилегающие к китайской территории.
Сопредельная сторона закрепляла такое их положение путем строительства сверху по течению соответствующих перемычек, с помощью которых осушались летние проливы между этими островами и китайской территорией. Воспрепятствовать этому было невозможно, ибо огромное количество таких мелких островов были лишены системы ИТР погранвойск и советских военных гарнизонов, а их территории на протяжении десятилетий, еще с 50-х годов и ранее, использовались китайским населением для сельскохозяйственной деятельности. При этом острова, находившиеся по советскую сторону фарватера, освоению китайцами не подвергались.
Ни одно из перечисленных обстоятельств с Курилами ничего общего не имеет. И ни в какое сравнение не идет.
Что у нас в сухом остатке? Очень простая вещь. Сам факт постановки Песковым вопроса в обозначенной плоскости как нельзя лучше демонстрирует не только принципиальную готовность определенных кругов в российской «элите» сдать острова, но и осведомленность об этой готовности японской стороны. До Токио эта позиция, несомненно, была доведена. В противном случае Синдзо Абэ никогда не поставил бы свою политическую судьбу на кон заведомо проигрышной партии. Без определенных гарантий так не действуют, и на откровенного авантюриста японский премьер не похож.
Как в этой ситуации поступить? Однозначного ответа нет, каждый случай уникальный, но думается, что сбор подписей, аналогичный тому, что был проведен по пенсионному вопросу, способен существенно остудить известный компрадорский пыл перспективой неотвратимой ответственности за содеянное. Это в тактике.
В стратегии же вопросы тупика, в котором оказался либеральный экономический блок правительства после выдвинутых им асоциальных инициатив, которые председатель ФНПР Михаил Шмаков во время встречи с президентом Владимиром Путиным охарактеризовал как провоцирование социального взрыва, решаются сменой экономической модели. Разворотом государственной экономической и социальной политики от олигархических к широким народным интересам. Об этом за последнее время много и убедительно говорилось самыми различными учеными и специалистами самой высокой квалификации.
Но воз пока и ныне там, и надо понимать, что затыкание бюджетных дыр с помощью распродажи «казенных земель» — естественный и закономерный финал политической, профессиональной и нравственной деградации либерального лобби, окончательного превращения его в антигосударственную ликвидационную клику.