«Двойное дно» поездки Дмитрия Медведева в Китай

Об итогах состоявшегося 5−7 ноября визита в Китай премьер-министра России Дмитрия Медведева сказано и написано уже много. С главой российского правительства встретился китайский лидер Си Цзиньпин, после этого Медведев принял участие в открытии пятой Китайской международной импортной выставки (ЭКСПО), а затем сосредоточился на подготовке очередной 23-й встречи премьеров двух стран, в рамках которой провел переговоры со своим китайским коллегой Ли Кэцяном. При этом нельзя не отметить, что это уже вторая их встреча за прошедший месяц: предыдущая прошла 12 октября в Душанбе на полях саммита глав правительств ШОС.

Помимо Си Цзиньпина и Ли Кэцяна, встречу с Д. Медведевым провел и председатель Посткома Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) Ли Чжаньшу, один из ключевых сторонников и идеологов российско-китайского сближения. В первом председательском сроке нынешнего китайского лидера (2013−2018 гг.) Ли Чжаньшу возглавлял канцелярию (секретариат) ЦК КПК и неизменно участвовал во всех встречах с приезжавшими в Китай высокопоставленными представителями российской власти.

Не сидели, сложа руки, и другие участники российской делегации. Так, в течение всего дня 6 ноября продолжалась работа подготовительной комиссии к встрече премьеров, которую возглавили вице-премьеры Максим Акимов и Ху Чуньхуа.

Обратим внимание на последнюю фигуру, выбранную Ли Кэцяном для контактов с российской стороной. Ху Чуньхуа, пришедший в свое время в «большую политику» с руководства китайским комсомолом, пользующийся поддержкой других бывших руководителей Коммунистического союза молодежи Китая (КСМК) Ху Цзиньтао и Ли Кэцяна, еще недавно рассматривался одним из кандидатов на будущие самые первые позиции во власти. Однако смена приоритетов преемственности на XIX съезде КПК оставила его «за бортом» семерки членов Посткома Политбюро ЦК КПК, по крайней мере, до 2022 года.

В ходе визита Медведева был подписан ряд межправительственных документов, а также обсужден ход сопряжения китайского проекта «Пояса и пути» с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), которое, по замыслу российской стороны, продвигает наши страны к участию в формирующемся на пространстве ШОС Большом Евроазиатском партнерстве (БЕАП).

По своей конфигурации оно представляет собой важную геополитическую альтернативу Транстихоокеанскому партнерству (ТТП). И если учесть, что после выхода США интерес к ТТП с подачи Японии стала проявлять Британия, что интересы ТТП и ШОС конкурируют в АСЕАН, и что все это происходит на фоне китайско-британского сближения, выраженного формулой «золотой эры» двусторонних отношений, то образуется некий клубок разнонаправленных интересов.

И в нем следует разобраться. Ведь, с одной стороны, в АТР явственно начинает просматриваться ось Токио-Лондон, а, с другой, несмотря на уклончивые комментарии представителей Москвы и Пекина, вряд ли кто возьмется отрицать, что происходящее между ними активное сближение очень походит если не на блок, то на очень тесную и взаимно заинтересованную координацию интересов и действий.

При этом оба формирующихся альянса, претендующих на южную периферию АТР, связаны эксклюзивом связей Пекина и Лондона, которые развиваются диаметрально противоположно трендам в отношениях Лондона и Москвы, между которыми наблюдается конфронтация. И отдельным фактором для региона является американское присутствие и в форме стратегического союза с Японией, и на особо нервирующем Пекин тайванском направлении, и в военно-техническом сотрудничестве с Индией, и, что более всего на виду, в противоречивом сплетении интересов вокруг Корейского полуострова.

Два наблюдения из сообщений информационного официоза, который, как известно, вещь точная, не допускающая никаких двусмысленностей в толковании. «Всесторонняя реализация договоренностей, достигнутых мной с президентом Владимиром Путиным по поводу углубления практического сотрудничества между двумя странами, является важнейшим приоритетом работы двух сторон на следующем этапе», — говорит Медведеву Си Цзиньпин. И призывает стороны укреплять сотрудничество в области энергетики, сельского хозяйства, финансов и научно-технологических инноваций.

«Под руководством председателя Си Цзиньпина и президента Владимира Путина китайско-российские отношения всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия вступили в новую эпоху», — развивает мысли своего лидера Ли Чжаньшу. «Законодательные органы двух стран должны в полной мере осуществлять свои функции, чтобы предоставлять правовые гарантии для обеспечения высококачественного развития китайско-российских отношений», — продолжает он. И предлагает сторонам «надлежащим образом претворять в жизнь договоренности глав двух государств», усиливая стратегическое взаимодействие и совместно обеспечивая «мир и стабильность во всем мире».

Российский премьер в ответ благодарит китайскую сторону за приглашение на площадку шанхайской ЭКСПО. Это, на его взгляд, свидетельствует о том большом значении, которое Китай придает развитию торгово-экономических отношений с Россией. И продолжая обозначенный тренд, Медведев воспроизводит сугубо экономическую повестку, затрагивая «мир и стабильность» лишь по касательной. «Отметив широкие перспективы двустороннего сотрудничества в различных сферах, он подчеркнул, что обе стороны несут ответственность совместно защищать мультилатерализм и свободную торговлю и вносить вклад в обеспечение мира, стабильности, процветания и развития в мире».

То же и в ходе встреч и переговоров с Ли Кэцяном, что в Душанбе, что в Пекине.

Заметим, что ни Си Цзиньпин, ни Ли Чжаньшу, ни даже премьер Ли Кэцян, сосредоточенный как раз на вопросах торгово-экономического и инвестиционного взаимодействия, по крайней мере, по указанным информационным отчетам, о мультилатерализме и свободе торговле в международном контексте с Медведевым не говорили. Максимум откровенности от главы Госсовета КНР — о «единстве мнений, что экономическая глобализация является необратимой тенденцией развития».

Российский премьер же, в свою очередь, по тем же отчетам, не только не затрагивает поднятые собеседниками политические аспекты, но и тщательно обходит тему договоренностей первых лиц. И только во время совместного с Ли Кэцяном выхода к СМИ делает один шаг, который можно рассматривать отходом от сугубо экономической тематики. «Россия готова с китайской стороной, — говорит Медведев, — содействовать сопряжению Евразийского экономического союза и инициативы «Пояса и пути».

Вопрос о том, чрезмерная ли это стеснительность, жесткое следование инструкциям или напротив, излишняя самостоятельность, повисает в воздухе и остается без ответа. Не будем гадать и мы, ибо интерпретация сказанного в наши задачи не входит. Мы просто констатируем те факты, которые доведены информационной сферой до китайской и международной общественности.

На наш взгляд, это важно. Заодно подчеркнем, что как минимум, это означает, что российско-китайский диалог ведется на двух уровнях не только в представительском плане, но и в содержательном. Вопросы «большой политики» отделяются от торгово-экономического взаимодействия и рассматриваются отдельно, и консенсусных моментов, очень похоже, в них гораздо больше, чем в экономике.

Почему? С одной стороны, это вроде бы легко объяснить: вопрос мультилатерализма (то есть многосторонности), упомянутый Медведевым, как и вопросы тарифных и политических ограничений являются темой не российско-китайских, а китайско-американских и российско-американских отношений. И такие переговоры в обоих случаях либо ведутся, либо готовятся.

Перенос встречи Дональда Трампа с Владимиром Путиным на аргентинский саммит «двадцатки», то есть на рубеж ноября-декабря, — явно следствие не столько просьбы французского президента, сколько результатов промежуточных выборов, масштабы и последствия которых, в том числе, для миссии спецпрокурора Мюллера, еще нужно оценить. И только потом — встречаться.

Не случайно и с Си Цзиньпином Трамп собирается вести переговоры только в Буэнос-Айресе. А пока на встречу с ним в Пекин прибыл не кто иной, как Генри Киссинджер. После беспрецедентного информационного «наезда» на него сторонников Хиллари Клинтон, патриарх американской и теневой глобальной политики вполне может рассматриваться парламентером со стороны уже не «двухпартийных» элит США, а персонально Д. Трампа и поддерживающей его, но отнюдь не преобладающей, части республиканского истеблишмента.

С другой стороны, не секрет, что оба премьера — и российский, и китайский — являются сторонниками либерализации, и содержание их диалога, что в Душанбе, что в Пекине, это подтверждает. Следовательно, разделение проблематик здесь — не протокольно-функциональное, но скорее политическое. Политика и экономика в современном диалоге наших двух стран, скорее всего, соотносятся как стратегия и тактика. Представляется, что с учетом дополнительной запутанности международной обстановки после прошедших выборов в США это вполне оправдано: цена любых рисков быстро возрастает, и дело явно идет к предельному сужению круга лиц, принимающих «настоящие» решения.

Соберется ли после Пекина Киссинджер в Москву, где он раньше неоднократно бывал, и где всякий раз получал аудиенцию у Владимира Путина, — важный, но отдельный вопрос. Нас же сейчас более интересует то важнейшее обстоятельство, связывающее Россию и Китай, как судьба Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Американская сторона впервые за время переговорного процесса с Москвой по данной проблематике вплела в нее Пекин, попытавшись обусловить сохранение договора подключением к нему Китая.

Озадачивший Вашингтон ответ, возможно и побудивший Киссинджера поторопиться, последовал незамедлительно: свою первую поездку в качестве нового лидера сначала в Москву, а затем в Пекин буквально на днях совершил председатель Госсовета и Совета министров Кубы Мигель Диас-Канель. Является ли она недвусмысленным ответом тем алармистам, которые считают, что с возвращением в Европу американских «Першингов» и «Томогавков» США окажутся неуязвимыми и получат существенные стратегические преимущества, — отдельный вопрос. Но «сигнал» в Белом доме явно принят.

Словом, у итогов поездки Дмитрия Медведева в Китай имеются две стороны. Полная и ожидаемая предсказуемость в экономике, где оба премьера удовлетворенно констатировали рост торгового оборота и перспективы его выхода на знаковую цифру в 100 млрд долларов, не так, чтобы резко, но контрастирует с окружившим визит политическим контекстом, о полной ясности которого говорить будет преждевременно даже после Буэнос-Айреса. Хотя некоторые определенности, пусть и по косвенным признакам, могут появиться именно там. Ну что ж, ничего, кроме того, чтобы ждать, нам не остается.

P.S.

Не успела статья отправиться в редакцию, как мир облетела еще одна новость о визите в Китай известного предпринимателя Билла Гейтса, который находится в Поднебесной с 6 ноября. Гейтс известен как основатель компании Microsoft, «альма-матер» IT-сектора, а также как горячий сторонник демократов, сыгравший роль одного из важных «кошельков» в финансировании проигравшей выборы 2016 года Х. Клинтон.

На этот раз Гейтс представлен общественности в качестве председателя Фонда Билла и Мелинды Гейтс, а также одного из директоров ядерной энергетической компании TerraPower, что продвигает проект реакторов нового поколения на технологии «бегущей волны», использующих обедненный уран. С Гейтсом встретились глава МИД КНР Ван И и первый вице-премьер Госсовета КНР Хань Чжэн.