Судьба Японии решилась в Ялте. К 73-й годовщине Победы над Японией

Уже на следующий день после нападения японского флота на Пёрл-Харбор президент США Франклин Рузвельт высказал советскому правительству пожелание об участии СССР в войне с Японией. Позиция Сталина была сформулирована в телеграмме наркома (министра) иностранных дел СССР В.М. Молотова послу СССР в Вашингтоне М.М. Литвинову от 10 декабря 1941 года. В ней поручалось передать Рузвельту следующее:

«Мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией, и вынуждены держаться нейтралитета, пока Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете.

Мотивы:

Первое: советско-японский пакт обязывает нас к нейтралитету, и мы не имеем пока основания не выполнять свое обязательство по этому пакту. Мы не считаем возможным взять на себя инициативу нарушения пакта, ибо мы сами всегда осуждали правительства, нарушающие договоры.

Второе: в настоящий момент, когда мы ведем тяжелую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР объявить теперь состояние войны с Японией и вести войну на два фронта. Советский народ и советское общественное мнение не поняли бы и не одобрили бы политики объявления войны Японии в настоящий момент, когда враг еще не изгнан с территории СССР, а народное хозяйство СССР переживает максимальное напряжение…

Наша общественность вполне сознает, что объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы сопротивление СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим врагом является все же гитлеровская Германия. Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам».

Получив это послание Сталина, Рузвельт 11 декабря во время встречи с советским послом заявил, что он об этом решении сожалеет, но на месте Советского Союза поступил бы так же. Вместе с тем Рузвельт просил советских руководителей не объявлять публично о решении соблюдать нейтралитет с Японией, дабы создать у японцев впечатление, что вопрос остается как бы нерешенным.

С просьбой помочь в войне с Японией обращались к Сталину и руководители правительства Великобритании. 20 декабря 1941 г. прибывший в Москву министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден во время беседы в Кремле просил Сталина сказать, «может ли, и когда, Англия рассчитывать на известную помощь ей против Японии». При этом Иден, выразив понимание того, что «такая помощь в настоящий момент (для СССР) едва ли мыслима», спрашивал, «как будет обстоять дело, например, весной?» Тогда Сталин пообещал возобновить весной разговоры с Англией на тему дальневосточной ситуации.

Впоследствии Вашингтон и Лондон продолжали зондаж позиции Сталина по поводу оказания военной помощи в борьбе с Японией, желая в первую очередь добиться согласия советского руководства на предоставление в Приморье или на Камчатке мест для размещения авиабаз США, с которых можно было бы наносить по японской территории массированные бомбовые удары. Однако ухудшившаяся летом 1942 г. обстановка на юге страны, где германские войска развернули новое широкомасштабное наступление, заставляла Москву сохранять нейтралитет с Японией.

Настойчивость правительства США была понятна. Ведь получи американцы возможность регулярно бомбить Японию с баз на советской территории, тихоокеанская война могла завершиться в считанные месяцы. Но в этом случае было не избежать советско-японской войны в весьма сложный для СССР период. Сталин терпеливо разъяснял американцам:

«Наши отношения с Японией регулируются пактом о нейтралитете. Японцы несколько раз заверяли нас, что они не намерены нарушать этого пакта. Но в нашей стране невозможно найти хотя бы одного человека, который поверил бы этим заверениям. Японцы могут нарушить этот пакт и напасть на СССР в любой момент. Между Японией и СССР существуют в настоящее время отношения, которые можно было бы назвать вооруженным миром».

При этом, отвечая на предложения помощи США в случае нападения Японии на СССР, советский лидер ее отклонял, заявляя, что «сейчас мы нуждаемся в помощи против Германии, с которой воюем».

Возможность сотрудничества СССР и США в интересах войны против Японии не исключалась не только японцами, но и германским руководством. При этом Берлин использовал опасность для Японии такого сотрудничества для того, чтобы подтолкнуть Токио к нападению на СССР «до размещения на территории советского Дальнего Востока американской военной авиации». 9 июля 1942 г. имперский министр иностранных дел фон Риббентроп запугивал японского посла Хироси Осима тем, что Владивосток может стать базой американцев для нанесения ударов по Токио. При этом он заявлял, что 60 или 80 советских подводных лодок, находящихся во Владивостоке, якобы не могут причинить никакого вреда японскому флоту. Разъясняя стратегию Гитлера в отношении японско-советской войны, Риббентроп говорил:

«До сих пор Гитлер считал, что Япония, достигнув таких больших успехов, должна сначала укрепиться на новых территориях, а затем уже совершить нападение на Россию… Однако сейчас он пришел к выводу, что наступил благоприятный момент для того, чтобы Япония вступила в общую борьбу с Россией… Если Япония стремительным ударом захватит Владивосток, а возможно, и территорию Советского Союза вплоть до озера Байкал, положение русских на обоих фронтах будет необычайно тяжелым. Таким образом, конец войны будет предрешен».

На это Осима отвечал, что «сам он уверен в необходимости нападения Японии на Россию».

Но в Токио продолжали выжидать. В ответе японского правительства германскому правительству от 30 июля 1942 г. сообщалось, что «выступление Японии против СССР приведет к чересчур большому распылению сил Японии», что японское правительство «предполагает в сложившейся ситуации ограничиться военными операциями на юге Китая». По словам японского посла, одним из серьезных доводов против японского наступления на СССР было «опасение, что во время этой операции США получат базы в Восточной Азии, с которых смогут бомбить Токио». При этом было заявлено, что ответ японского правительства не является окончательным и «может быть, выступление против России окажется возможным еще до октября, а если нет, то не ранее следующей весны».

Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией затрагивался госсекретарем США Корделлом Хэллом на проходившей 19−30 октября 1943 г. Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Сталин заявил тогда о готовности помочь нанести поражение Японии после разгрома Германии.

По случаю завершения работы конференции в Кремле был дан обед. Во время обеда Сталин конфиденциально сообщил Хэллу о решении советского правительства принять участие в войне с Японией. Он сказал госсекретарю: «Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Господин Хэлл может передать это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию. Но пока мы хотим держать это в секрете».

Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщил в Вашингтон, что глава советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией». Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен». При этом он считал слова советского руководителя «заявлением исключительной важности».

Сталин счел возможным официально подтвердить решение советского правительства лично президенту США Рузвельту и премьер-министру Великобритании Черчиллю во время проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. встречи «большой тройки» в Тегеране. Тогда он заявил:

«Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей, потому что наши силы заняты на Западе и у нас не хватает сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить, по крайней мере, в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».

Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер, и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что выступление СССР против Японии может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии. Рузвельт не мог скрыть своего удовлетворения занятой Сталиным позиции и сразу попытался добиться от советского лидера решения ряда военных вопросов, связанных с предполагавшимися совместными действиями против Японии. Речь шла о предварительном планировании военно-воздушных операций в северо-западной части Тихого океана. При этом президент предложил начать такое планирование «незамедлительно». 29 ноября 1943 г. Рузвельт говорил Сталину:

«Мы считаем, что в целях сокращения сроков войны бомбардировка Японии с баз вашего Приморского края немедленно после начала военных действий между СССР и Японией будет иметь весьма большое значение, поскольку это предоставит нам возможность разрушить военные и промышленные центры».

Хотя обещание Сталина в Тегеране было сделано в общей форме, и он уклонился от обсуждения конкретных вопросов координации будущих совместных операций на Дальнем Востоке, командование вооруженных сил США со всей серьезностью восприняло слова советского лидера. Заявление Сталина имело далеко идущие последствия. Достаточно сказать, что с учетом позиции Москвы значительные коррективы были внесены в военные планы США и Великобритании. Перспектива участия СССР в войне с Японией создавала для США принципиально новую ситуацию. О том, насколько для Вашингтона было важно участие СССР в войне, свидетельствует документ, составленный американцами перед Тегеранской конференцией. В нем отмечалось:

«…Наиболее важным фактором, с которым должны считаться США в своих отношениях с Россией, является война на Тихом океане. Если Россия будет союзником в войне против Японии, война может быть закончена значительно быстрее и с меньшими людскими и материальными потерями. Если же войну на Тихом океане придется вести при недружественной или отрицательной позиции России, трудности неимоверно возрастут и операции могут оказаться бесплодными».

Как отмечал американский историк Морис Мэтлофф, заявление Сталина на Тегеранской конференции «наилучшим путем решало эту проблему и снимало столь беспокоивший Рузвельта и Маршалла (генерал, советник президента по вопросам стратегии и тактики) вопрос».

Черчилль признавал, что согласие Советского Союза вступить в войну против Японии меняло обстановку на Дальнем Востоке, и запланированные ранее операции в Юго-Восточной Азии в значительной степени потеряли свою ценность. Отказавшись от широкомасштабного наступления американо-английских войск в Юго-Восточной Азии, западные союзники в дальнейшем стратегическом планировании исходили из того, что СССР возьмет на свои плечи разгром японских войск на материке, а США и Великобритания будут действовать в основном силами военно-морского флота и военной авиации.

Хотя Сталин заявил о выступлении СССР против Японии через шесть месяцев после разгрома Германии, западные союзники продолжали рассчитывать на немедленное нанесение Советским Союзом, по крайней мере, воздушных ударов по японской метрополии сразу же после окончания боевых действий в Европе. На этом особенно настаивал Черчилль, который 27 сентября 1944 г. писал Сталину:

«Я искренне желаю и я знаю, что этого желает и Президент, вмешательства Советов в японскую войну, как было обещано Вами в Тегеране, как только германская армия будет разбита и уничтожена. Открытие русского военного фронта против японцев заставило бы их гореть и истекать кровью, особенно в воздухе, так что это значительно ускорило бы их поражение. Судя по тому, что я узнал о внутреннем положении Японии, а также о чувстве безнадежности, гнетущем ее народ, я считаю вполне возможным, что, как только нацисты будут разгромлены, трехсторонние призывы к Японии капитулировать, исходящие от наших трех великих держав, могут быть решающими. Конечно, мы должны тщательно рассмотреть все эти планы вместе. Я был бы рад приехать в Москву в октябре, если я смогу отлучиться отсюда…»

В своем ответном послании от 30 сентября Сталин подтвердил данное обещание, заявив: «Что касается Японии, то наша позиция остается той же, что была в Тегеране».

В октябре 1944 г. после очередной беседы со Сталиным посол США Гарриман информировал Вашингтон о том, что СССР не только дал согласие на вступление в войну, но и обязался направить на Дальний Восток максимальные силы.

7 ноября Рузвельт в четвертый раз был избран на пост президента США. Своеобразным подарком Сталина стало упоминание им Японии в докладе, посвященном 27-й годовщине Октябрьской революции, как «агрессивного государства». Тем самым, по существу, было выражено отношение к Японии как к государству, враждебному целям и задачам Советского Союза по скорейшему достижению мира. Этот шаг был по достоинству оценен американцами.

«Гарриман не скрывал, — писал советский посол в Вашингтоне Громыко, — что ему больше всего понравилось то место доклада Сталина, где он упоминает о Японии. Такая прямота, по словам Гарримана, в настоящее время явилась даже несколько неожиданной…»

По мере того как приближался срок новой встречи лидеров «большой тройки», шла подготовка к конференции, вырабатывались позиции сторон. Хотя на Ялтинскую (Крымскую) конференцию были вынесены такие важные вопросы, как завершение войны против Германии, послевоенное устройство Европы, территориальные вопросы, учреждение Организации Объединенных Наций, особое значение американские лидеры придавали обсуждению вопроса о полномасштабном участии СССР в войне с Японией. Государственный секретарь США Эдуард Стеттиниус признавал, что на Ялтинской конференции делегация США хотела, прежде всего, вступления СССР в войну против Японии.

В связи с поставленным Сталиным вопросом о задачах советских Вооруженных сил в войне с Японией 28 сентября 1944 г. Рузвельт одобрил стратегический план, по которому на СССР возлагалось выполнение следующих задач: «Прервать транспортную связь между японской метрополией и Азиатским континентом; разгромить японские войска в Маньчжурии и уничтожить их авиационные части и соединения; обеспечить господство в воздухе над Южным Сахалином и Хоккайдо». Выполнение этих задач требовало от Советского Союза больших усилий, новых человеческих жертв и материальных потерь, которые и без того были огромны. Сознавая это, лидеры США и Великобритании с пониманием относились к тем политическим условиям вступления в войну, которые выдвигало советское правительство.

Заседания «большой тройки» — Сталина, Рузвельта и Черчилля — в Ливадийском дворце под Ялтой проходили с 4 по 12 февраля 1945 г. Хотя вопрос об участии СССР в войне с Японией был в перечне проблем на последнем месте и до 8 февраля в ходе ежедневных совещаний практически не затрагивался, западные союзники считали его приоритетным. Рузвельт, похоже, откладывал его обсуждение на конец конференции сознательно, стремясь сначала договориться со Сталиным по другим проблемам, а уж затем на базе достигнутых договоренностей в атмосфере согласия ставить вопрос о Японии. При этом он сразу после начала работы конференции дал понять Сталину, что рассчитывает окончательно решить вопрос о вступлении СССР в войну с Японией.

Тактика Рузвельта на конференции полностью оправдалась. Видя конструктивную позицию американского президента практически по всем вынесенным на обсуждение вопросам, Сталин был готов отвечать взаимностью. Тем более что по вопросу о вступлении СССР в войну решение уже было принято. По сути дела, оставалось лишь определить конкретные сроки объявления Советским Союзом войны Японии.

Объединенный комитет начальников штабов США (ОКНШ) настоятельно просил Рузвельта добиться скорейшего вступления СССР в войну. Накануне отъезда президента в Ялту высшие чины американских вооруженных сил представили ему документ, в котором, в частности, говорилось:

«…Мы желаем вступления России в войну как можно скорее в меру ее способности вести наступательные операции и готовы оказать максимально возможную поддержку, не нанеся ущерба нашим основным операциям против Японии…»

Соглашаясь с тем, что вступление СССР в войну против Японии может состояться лишь после окончательного разгрома Германии, главы правительств США и Великобритании не скрывали от Сталина своей заинтересованности в том, чтобы это произошло как можно раньше. Из официальных американских документов следует, что «основная задача американского правительства состояла в том, чтобы добиться скорейшего вступления СССР в войну с Японией, дабы не допустить передислокации Квантунской армии в метрополию в момент вторжения».

Сталин с пониманием отнесся к этим опасениям. Если в Тегеране он дал принципиальное согласие вступить в войну против Японии «через шесть месяцев после завершения войны в Европе», то в Ялте, несмотря на большие сложности переброски советских войск на Восток, это срок был сокращен вдвое. Войну с Японией Сталин пообещал начать «через два-три месяца после капитуляции Германии». Это решение с большим удовлетворением было воспринято союзниками.

Практически все основные вопросы, связанные со вступлением СССР в войну были согласованы во время встречи Сталина с Рузвельтом 8 февраля 1945 г.

Эта беседа носила весьма откровенный характер и во многом предопределила будущие события. Весьма существенным было заявление Рузвельта о том, что он не хочет высаживать войска в Японии и пойдет на такой шаг только в случае крайней необходимости. Тем самым прямо давалось понять, что проведение крупномасштабных наземных операций против японских войск, в первую очередь в Маньчжурии, будет возложено на вооруженные силы Советского Союза. Свое нежелание сражаться с японцами президент открыто объяснял стремлением обойтись без больших потерь. Услышав твердое обещание Сталина вступить в войну, Рузвельт, как это и было запланировано, полностью согласился с заявленными советской стороной территориальными условиями и даже обещал помочь в их реализации.

11 февраля 1945 г. в Ливадийском дворце Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем было подписано Ялтинское соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока. Текст соглашения гласил:

«Руководители трех великих держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании — согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзников при условии:

1. Сохранения status quo (статус-кво) Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики).

2. Возвращения принадлежавших России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно:

а) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов;

б) интернационализации торгового порта Дайрен с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР;

в) совместной эксплуатации Восточно-Китайской железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза, при этом имеется в виду, что Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет.

3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов.

Предполагается, что соглашение относительно Внешней Монголии и вышеупомянутых портов и железных дорог потребуют согласия генералиссимуса Чан Кайши. По совету Маршала И.В. Сталина Президент примет меры к тому, чтобы было получено такое согласие.

Главы правительств трех великих держав согласились в том, что эти претензии Советского Союза должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией.

Со своей стороны Советский Союз выражает готовность заключить с Национальным Китайским Правительством пакт о дружбе и союзе между СССР и Китаем для оказания ему помощи своими вооруженными силами в целях освобождения Китая от японского ига.

И. Сталин

Франклин Рузвельт

Уинстон Черчилль

1945 год, 11 февраля».

Таким образом, без какого-либо торга и разногласий союзники четко определили условия, на которых СССР соглашался вступить в войну с Японией, и официально подтвердили, что эти условия будут выполнены «безусловно». Документ об участии Советского Союза в войне полностью отвечал интересам разгрома Японии без кровопролитных сражений с огромными жертвами. Получив гарантии столь необходимого им выступления СССР против Японии, в большем выигрыше считали себя американцы и англичане. Участие мощных сухопутных сил СССР в войне на Дальнем Востоке рассматривалось в Вашингтоне и Лондоне как важнейшее условие победы над Японией в кратчайшие сроки и с минимальными потерями. Поэтому утверждения о том, что в Ялте Рузвельт якобы пошел на «неоправданные уступки» Сталину, «купил» его участие в войне, представляются неубедительными и далекими от понимания реально складывавшейся к весне 1945 г. военно-стратегической обстановки в мире.