Почему Владимир Путин предпочёл Кудрина Глазьеву

В борьбе за влияние на курс правительства Глазьев потерпел поражение и проиграл Кудрину. В принципе, было и раньше понятно, что Глазьев был нужен для отвода глаз патриотическому электорату. Но что он мог сделать без аппарата? — Писать записки на фоне других центров силы в АП, обладающих действительно всеми атрибутами власти? А сейчас и подавно он не нужен, так как игра с Западом в самом разгаре, и патриоты тут вообще не при делах, поэтому от Глазьева можно окончательно избавиться.

Но и Кудрин не получил того, к чему стремился — стать главой правительства. Почему это случилось, и что задумал Путин на самом деле?

Политологи уже изложили свои соображения на этот счёт, указав на сконструированную президентом конструкцию баланса сил во власти. Да, конечно, для президента все политики и чиновники — лишь фигуры на шахматной доске, где игроком является он сам. Это правильная позиция руководителя государства. Однако есть смысл предположить, что баланс сил — далеко не главная причина, по которой Путин прислушивается к советам Кудрина, предпочитая их советам академика Глазьева.

У нежелания Путина исключать Кудрина из сферы своего внимания есть определённые предпосылки. Чтобы понять, на чём они основаны, стоит рассмотреть причины влияния Кудрина на Путина. Ведь не будь такого влияния, Кудрин давно бы уже стал политическим маргиналом, каким давно стал Касьянов и кем может стать тот же Глазьев. Но Путин не даёт Кудрину умереть своей политической смертью. Значит, он находит в нём что-то нужное. Что это и чем объясняется? Предлагаемая точка зрения, конечно, субъективна, но ровно настолько, насколько субъективна любая методика оценки персонала на любом предприятии.

Чтобы понять, чем Кудрин близок Путину, нужно сначала сопоставить психотипы их обоих. Оба политика принадлежат к пассивно-негативному психотипу. Чем он характерен? Прежде всего, это скепсис и критическое отношение ко всему происходящему. Негативная оценка всего как доминанта личности. У Путина эта врождённая черта развита его работой в спецслужбах. Он недоверчив и не позволяет себе увлекаться иллюзиями оптимизма и альтруизма. Всегда просчитан и взвешен. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Бесплатный сыр всегда бывает только в мышеловках.

Из всех вариантов будущего самым вероятным считает самый плохой. К нему и готовится. Консервативен уже в силу психотипа, потому что считает настоящее лучше будущего, которое стремится к худшему, и это худшее в будущем надо предотвратить. В современности видит разрушительное зерно, которое надо блокировать и ограничить.

Пассивность данного психотипа выражается в невероятном терпении и сдержанности. Путин умеет терпеть, ждать и слушать. Он всегда в политические шахматы играет чёрными. Начать даёт оппоненту, потом встраивается в его атаку и разрушает изнутри. Отсюда увлечение дзюдо. Это импонирует его глубинным установкам. Лучший образ пассивно-негативного психотипа — офицер в штатском. Внешне располагает, но внутри — выправка и железный стержень. Слушает внимательно, но именно в силу этого сразу захватывает доминирующее положение в разговоре. Через несколько минут вы чувствуете себя то ли на исповеди, то ли на допросе, то ли на отчёте, то ли на чём-то промежуточном. Очень сильная модель поведения в переговорах. Через неё Путин ломал таких активных говорунов, как Буш-младший, Обама, куча европейских канцлеров и президентов, не говоря уже о крикливом Порошенко.

Активно-позитивный по психотипу Трамп хоть и демонстрирует желание встречи с Путиным, на самом деле боится этой встречи и рад каждой её отсрочке. Будучи опытным переговорщиком, он верно оценивает свои риски от такой встречи. В Америке начала 60-х была такая популярная песенка: «Я оставила свою честь на обломках самолёта». Трамп понимает, что оставит свою репутацию супермена на обломках встречи с Путиным. Ведь если переговоры пойдут не так, как хочет Трамп, а это можно гарантировать со стопроцентной вероятностью, это грозит ему потерей лица, и он покинет такие переговоры. Для Путина это победа. Для Трампа катастрофа. Но и сломать Путина Трампу не светит — Путин гнётся, но не ломается. Путинские крутые горки укатали не одного Сивку от мировой политики. Пассивно-негативный психотип здесь явно ломает активно-позитивный.

Кудрин также носитель пассивно-негативного психотипа. В силу этой черты он состоялся как финансист. Финансистов учат всегда верить в худшее и выбирать из трёх сценариев самый плохой. «Консервативный», как говорят финансисты. Бюджет государства всегда рассчитывается исходя из самых негативных сценариев развития экономики. Будет лучше — хорошо, но если будет плохо, мы к этому всегда готовы.

Такая черта личности также делает Кудрина недоверчивым ко всяким завиральным предложениям быстро и радикально вылечить все экономические головные боли отсекновением головы. Кудрин уверен, что так не бывает, что все успехи всегда приходят очень малыми дозами в результате очень сильных и очень длительных усилий и очень долгого терпения неудобств.

В отличие от позитивистов, воспринимающих мир как место для счастья, где надо исправить все недостатки, Кудрин понимает, что этот мир лежит во зле, его недостатки есть продолжение его достоинств, одно неотделимо от другого, и если уж выпало в нём оказаться, то надо принимать это как факт. Мир Кудрин понимает не как санаторий, где всем выпала доля отдыхать и веселиться, а как исправительно-трудовую колонию, где жёсткая иерархия, весь день каторжный труд, а вечером тарелка с кашей и сон. И раз уж в этой колонии есть свои надзиратели и свои авторитеты, то надо не революцию готовить, а так встроиться в систему, чтобы не рисковать и выжить. А те, кто предлагает пойти и взять штурмом вышку охранника, после чего захватить продуктовый склад, скорее всего, зовут всех на погибель.

Выжить в этом мире можно, лишь обладая способностью трудиться больше других и терпеть больше других. Верить никому нельзя — все потенциальные предатели. Чудес в жизни не бывает, а если и бывают, то не с нами, и потому надо быть циником, реалистом и понимать, что авантюры всегда кончаются плохо. Во всяком случае, у таких, как Кудрин. Кудрин не верит в авантюры. Он не верит в революции, но не верит и в блага прогресса. К прогрессу он относится как неизбежному злу, которое надо встретить так, чтобы не попасть под удар. Это не позиция либерала.

Как видим, есть определенные психологические совпадения у Путина и Кудрина, что вызывает некоторое путинское согласие с тем, что Кудрин ему говорит о перспективах быстро решить ряд сложных и застарелых проблем. И Кудрин, и Путин верят, что просто в жизни ничего не бывает, и потому минимальный риск — лучшая из всех стратегий.

Кудрина многие называют либералом. Это не совсем так. Кудрин не либерал — он финансист. И либерал он ровно настолько, насколько он финансист, понимающий реалии мира, где правит доллар. И стало быть, в этот мир надо вписаться, а для этого есть правила, точнее, инструкции МВФ. Нарушение инструкций влечёт для финансиста крах в профессии. Либерал — это сторонник свободы. Финансист — это бухгалтер, а бухгалтерия и свобода — две вещи несовместные. Свобода — самое страшное, что может быть для бухгалтера. Может быть бухгалтер либералом? Нет.

Бухгалтер — педант и сухарь. Он как коршун сидит на деньгах и всех отгоняет. Его все ненавидят. Даже генеральный директор ёжится от того, какой бухгалтер отморозок, понимая, что если завтра директор заболеет и ему понадобятся деньги, а у бухгалтера на носу будет платёж, то он денег директору не даст. Даже под страхом увольнения. Это не способствует симпатии. Но бухгалтер — человек идеи. Он будет стоять на своём, пока не уволили. И директор понимает — этому церберу можно доверить деньги. Ему нельзя давать власть на заводе, потому что тогда можно забыть о новом оборудовании и премиях коллективу, но он точно денег не растеряет. Такой нужен.

Кудрин именно такой бухгалтер у Путина. Оба осторожны, оба не любят рисковать без нужды, оба не верят быстрым рецептам счастья. Путин в глубине души понимает правоту Кудрина, хотя и не нравится она ему. Путин ведь не только за казну отвечает, но и новое оборудование, и за зарплаты, и за социалку. Бухгалтер видит деньги, директор видит людей. Для бухгалтера люди для денег, для директора — деньги для людей. Для бухгалтера всё это — кошмар и безумие нецелевых потерь денег, для директора — главное, для чего существует предприятие.

Но вот бухгалтер Кудрин перестал быть бухгалтером. Он, образно говоря, попал сначала в состав аудиторов, оценивающих перспективы предприятия, потом в Совет директоров. Тут уж ему нужно видеть всё под совсем другим углом зрения.

И у Кудрина началась ломка. Бухгалтер в нём вошёл в конфликт с директором. Не генеральным, но ответственным за всё предприятие, включая состояние оборудования и положение работников. И ужаснулся Кудрин, поняв, что нужно очень много денег для решения всех вопросов, над которыми ломает голову не одно поколение генеральных директоров уже не одно десятилетние.

Мир открылся Кудрину с совершенно новой стороны. Кудрин давно понял, что перерос министра финансов и дозрел до более ответственной должности. Но Путин знает, что премьер Кудрин в душе остался министром финансов — и потому заботливо отвёл от Кудрина это искушение, сделав его главным ревизором страны.

Но Кудрин уже не бухгалтер, он уже не чувствует себя как министр финансов. Он уже увидел всю картину сверху, и потому он уже еретик в финансовом мире: впервые он удостоился отповеди от Кристин Лагард, которая увидела в предложениях «лучшего министра финансов» угрозу оттягивания российских ресурсов от поддержки мировой долларовой системы. А ведь Кудрин предложил только оставлять в России больше, чем прежде, нефтяных доходов, то есть уменьшить вложения в долговые бумаги США. То есть сделать прямо противоположное тому, что он делал на посту министра финансов. Если это и не путь из Савла в Павлы, то очень серьёзная коррекция изначальных взглядов.

Но инерция ярлыков из прошлого восприятия висит над Кудриным, как дамоклов меч. Кудрин тяготится званием главного либерала, он, как пела Пугачёва, уже «покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал». Он пока в процессе эволюции. И в этом процессе Путин для него — единственный человек, кто его понимает, слышит и помогает. Кудрин хочет быть влиятелем на Путина, серым кардиналом. Но тут у Кудрина большая конкуренция, и статус единственного и главного визиря ему не светит.

Путин чётко отделяет в кудринских идеях приемлемое от неприемлемого. Суверенитетом не торгуем. Крым и Донбасс за снятие санкций отдавать не станут ни за что, ни за какие технологии, а вот к осторожным рецептам можно и прислушаться — если они умеренные, видят все критические точки и не влекут обострение политического противостояния в элитах. Разработки кудринского ЦСР уже легли в основу многих решений правительства — но в преображённом и доработанном виде. И многие решения майских указов Путина идут далеко за рамки самых смелых предложений Кудрина.

На новой должности Кудрин уже раскопал много интересного — он сообщил Путину, что «почти в каждом министерстве или ведомстве хоть небольшие, но есть недочеты в исполнении государственных программ, неисполнение определенных показателей, финансовые нарушения — где-то меньше, где-то больше». Это приемлемо. Вот для этого Путин и использует способности Кудрина там, где они больше всего нужны. Но курс правительства Путин будет определять сам. И ответственность за это ни с кем делить не станет.

Это именно те причины, по которым Путин не принял рекомендаций Глазьева:

«Без мобилизации властвующей элиты никакая мобилизация экономики невозможна. Вполне вероятно, что основная часть нынешней властвующей элиты столь коррумпирована и зависима от западных спецслужб, установивших контроль над их зарубежными счетами и имуществом, что мобилизовать её в интересах страны невозможно. Из этого следует необходимость переформатирования властвующей элиты, замены ее коррумпированных и сгнивших сегментов новыми здоровыми силами…

Мобилизовать необходимо, прежде всего, властвующую элиту. Пока её значительная и весьма влиятельная часть ориентируется на Вашингтон и Лондон, заискивая перед западными покровителями, получая от них похвалы, награды и обещания защиты, храня за рубежом деньги и содержа там свои семьи, российская государственность находится под угрозой» — пишет Сергей Глазьев.

Это всё красивые, эмоциональные, но общие слова, и всё это давно известно и понятно. Налегание на эмоции взамен оценок сильных и слабых сторон проекта, его рисков и возможностей — признак ухода от профессиональной оценки. Даже в корпорациях таким языком стратегии экспансии не пишутся. Для государства такой стиль тем более неприемлем. Более того — это признак попытки манипуляции. Непонятно, как всё это демонтировать так, чтобы страна не рухнула во время очередной перестройки.

Путина, по сути, толкают на кадровую революцию, когда для неё нет условий. Подобная позиция сталкивает Путина с теми ключевыми группами в России и за рубежом, с которыми президент ведёт сложнейший переговорный процесс и пытается не допустить их консолидации в разрушении российской государственности. Глазьев толкает Путина на конфликт, в котором у Путина намного меньше ресурсов для победы, чем у его противников.

Стратегия Кудрина другая — он предлагает варианты, как укрепить страну и власть в действующей системе координат, в действующей в мире системе кланов и механизмов принятия решений. И этот вариант Путина, естественно, устраивает больше.

Кроме того, что это за «здоровые силы», что у них за «здоровье», в чём оно выражается, откуда их брать, какова степень их надёжности и компетентности, и главное — какова цена их замены на «ненадежных», что в результате всего этого выйдет и что делать, если всё на самом деле рухнет — ничего этого Глазьев не изучает и не оценивает. Как всерьёз относиться после этого к его предложениям?

Понятно, что в ситуации колоссального риска и ответственности за малейшую ошибку Путин склоняется принять советы Кудрина, который говорит о проблемах и предлагает 1,5−2% роста в год, но без великих потрясений, которых и так предостаточно. Это лучше, чем невнятный популизм Глазьева, оперирующего не языком эксперта, а языком пропагандиста-революционера.

Апеллирование Глазьева к Изборскому клубу в деле поддержания революции — это очень спорный шаг, учитывая, что Изборский клуб — консервативная площадка, ищущая способы решения проблем развития без революций, репрессий и переворотов. Именно эти мотивы имеют все основания считаться главными в решении Путина распрощаться с Глазьевым и прислушаться к Кудрину. Но и у Кудрина нет определяющего влияния на Путина. Президент слушает многих, а поступает так, как считает правильным. Свою ответственность ему переложить не на кого.