Режиссер «Осколков»: «Я не люблю, когда жизнь плоская»

Любимая актриса российских режиссеров авторского кино Алиса Хазанова неожиданно сотворила чудо. Написала на английском языке сценарий в соавторстве с Майклом Куписком, провела кастинг из американских актеров, позвала в продюсеры небезызвестного экс-кинокритика и кинематографиста Романа Волобуева и сняла свой собственный фильм в Нью-Йорке. Без всяких снисходительных скидок для неофита картину Хазановой можно поставить в один ряд с громкими российскими кинособытиями этого года. На Московском кинофестивале вокруг премьеры «Осколков» случился дикий ажиотаж — что само по себе красноречиво. В центре сюжета — треснувшие отношения супружеской пары. Вне времени и очевидных контекстов, в замкнутом пространстве безликого отеля. Сбывающиеся сны, бег по кругу воспоминаний, небанальные мистические планы, обаятельный абсурд и трагифарс. Короче, кино со сложными кодами, как у нас нынче не очень принято.

— Мне кажется, в нашей сфере достаточно много примеров людей, осуществивших этот переход из актера в режиссеры. Андрей Звягинцев, Билли Боб Торнтон, Вуди Аллен. И даже Натали Портман не так давно сняла свой фильм. А у меня вообще послужной список большой и нетипичный: из мира балета — в кинематограф. Я воспринимаю профессию как как нечто единое — в английском есть такое понятие как artist — художник.

— «Осколки» — не ремейк и не личная история. Хотя, как в любом авторском фильме, здесь очень много персональных впечатлений. Если ситуация и связана с моей жизнью, то скорее с тем, что я наблюдаю вокруг себя. В процессе работы над сценарием где-то между сном и явью пришла структура фильма в виде спирали: отправная точка одна (он и она просыпаются в отеле, он уходит, она остается), а дальше развитие ситуации идет каждый раз по-новому. Такой «День сурка». В эту спираль органично встраиваются разрозненные сцены, и фильм воспринимается как некая бродилка, как лабиринт мысли.

— Я просто человек. Иногда потерянный, иногда успешный, иногда не очень. Я бы не стала одной краской красить, ведь, как любому человеку, жизнь мне достается в комплексе. В фильм вошли обрывки снов, впечатлений, фантазий, воспоминаний. Но с первого момента, когда мы с Майклом решили работать над сценарием, у нас был один основной импульс. Это ситуация из фильма Алена Рене, когда к женщине подходит незнакомый мужчина и говорит, что год назад у нее с ним была другая жизнь…

— Не мне записывать фильм в какие-то категории. Мне повезло сделать то, что я хотела. Не знаю, представится ли еще когда-нибудь в жизни шанс делать то, что мне интересно, без отсылки к жанру, продюсерам или чему-либо еще. В фильме очень четкая структура, но она не обязательно на поверхности. Я понимаю, что некоторым людям ее будет тяжело считать, они не привыкли к такому способу изложения истории. Может быть, не читали книг, которые таким образом построены, и поэтому ожидают от кино прямолинейной истории с началом и концом, которая не возвращает их всё время в одну и ту же точку отсчета.

— Темы, которые впрямую в фильме не обсуждаются, являются некой отправной точкой для размышления и формулирования. От ровесников я часто слышу сомнения, а сделал ли я правильный выбор в жизни?

— В России поколение 90-х очень быстро проскочило несколько этапов, поскольку общество слишком интенсивно развивалось, поэтому, может быть, здесь есть своя локальная специфика. Но в целом подобные рефлексии характерны для определенного возраста. Человек в активной фазе на автопилоте или осознанно добрался до какого-то этапа и понимает, что стоит на распутье. Если что-то и менять в своей жизни, то только сейчас, а потом, ему кажется, уже поздно. Эти страхи и сомнения — то, что делает человека человеком.

— Скорее замкнутость в своей голове. Она сознательно сделана такой нейтральной, потому что на фоне нейтральности заметнее проявления других героев. Она — это взгляд со стороны. Любая эмоция — это трактовка ситуации, а моя героиня не навязывает трактовки, а почти сознательно отстраняется и дает возможность зрителю самому проанализировать происходящее. Многие люди похожи на нее. Они живут в своем внутреннем мире, они чем-то недовольны, находятся в кризисе, их мозг гоняет одну и тут же ситуацию по кругу до тех пор, пока человек сам не найдет выход. Я много таких людей вижу, сплошь и рядом — эти закрытые потухшие люди. И я уверена, что у каждого из них очень богатый внутренний мир, масса фантазий, историй и снов. Но с течением жизни люди набивают шишки, им становится всё сложнее говорить о своих эмоциях напрямую.

— Я всего лишь наблюдаю. Такой распространенный случай, когда один человек другому пытается что-то рассказать, а второй его не слышит. В какой-то момент первый перестает осуществлять эти попытки, и их совместное существование становится очень формальным. Или помните знаменитый пример, когда люди сидят в ресторане и всегда видно — хорошо им вместе молчать или плохо. Бывают пары, которые на одной волне — у них нет потребности в словах. Есть пары, где каждый молчит в своем космосе, больно на них смотреть, потому что видишь между ними пропасть непонимания. Когда смотришь на людей с участием, без осуждения и категорий «плохой-хороший», проще понять человеческую природу. Да, меня занимает сложность коммуникаций между людьми: как сделать так, чтобы один человек другого мог услышать?

— Я много чего читаю. И прекрасно, если у зрителя возникают отсылки к разным текстам. Мне интересен анализ нашего сознания, которое всё время ведет какой-то монолог. Меня интересуют взаимоотношения с нашим внутренним «я», степень зависимости от того, что нам навязывает наш интуитивный голос. Этого много в литературе. Например, Вирджиния Вульф, ее книга «Волны», где шесть разных героев, каждый со своим внутренним монологом, а в конце книги возникает ощущение, что это всё один человек. Из таких разрозненных составляющих и состоит наша личность, мы редко являемся прямолинейными и однозначными. Вообще, человек — это комплексное существо, довольно сложное (если мы говорим о человеке думающем). Поэтому я не люблю, когда жизнь плоская. Ведь вписывать реальность в конкретные категории — только так и не иначе — можно в очень редких случаях. В действительности, мы так мало знаем о жизни. Любопытство, желание узнать о ней больше, собственно, мной и движет.