Бегемот Стивена Фрая, или Чудеса, которых не было

Бывают ли поэты бывшими? Если кто-то в силу ряда причин и считает себя «экс», он больше кокетничает. Даже если он некогда достиг признания, а затем вступил в касту непросыхающих интеллектуальных скептиков, устало прыскающих ядом сарказма во всех и вся. Смею предположить, поэт — категория невыветриваемая. Другой вопрос, должен ли поэт быть идеалистом, непременно верить в чудеса и необъяснимые наукой явления? Казалось бы, да, само собой. Однако иррациональность — вовсе не обязательный спутник творца. Даже сильно пьющие поэты склонны к предельной точности и трезвости в своих наблюдениях. Поэт — в широком смысле — это воплощение невыносимых для обычного человека качеств, поскольку творческий инструмент восприятия не терпит лжи, даже самой незначительной, ни в искусстве, ни в жизни.

Именно об этом в большей степени роман Стивена Фрая «The Hippopotamus», написанный в 1994 году. Его-то и решился экранизировать молодой режиссер Джон Дженкс. Затея, прямо скажем, авантюрная: ювелирный литературный дар Стивена Фрая сам по себе настолько убедителен, что неизбежны обязательные потери в переложении на кинематографическую партитуру. То, что хорошо читается, отнюдь не всегда так же смотрится.

Перед нами излюбленный жанр британцев — расследование в поместье. Главный герой — Тед Уоллис, некогда очень известный, а теперь вышедший в тираж и подрабатывающий театральной критикой поэт. Но мы же помним, что бывшие лишь прикидываются таковыми. Тед в постоянном диалоге с верным компаньоном — бутылкой виски — периодически берется за сочинение стихов в своей холостяцкой, заваленной книгами квартире. Пишет скорее от одиночества, чем с вдохновением. Для роли Уоллиса будто родился актер Роджер Аллам (кто найдет его в сериале «Игра престолов», тот молодец). Его колоритный персонаж отправляется в поместье Суоффорд-холл к своему старинному другу Майклу — хорошему актеру Мэттью Модайну, которому режиссер, увы, совсем не дал развернуться, слепив из него плоского чопорного британца с аккуратно уложенными волосами и скудной мимикой. По просьбе племянницы Майкла, крестницы поэта, умирающей от лейкемии, Теду Уоллису предстоит разобраться в череде таинственных явлений, происходящих в семейном гнезде. А именно — чудодейственных исцелений.

Но не спешите думать, что большой поклонник Шерлока Холмса Стивен Фрай тут же бросится конструировать интригующее детективное расследование. Его иронический дар мудро ведет нас другими траекториями. Не позавидуешь сценаристам (Робину Хиллу, Тому Ходжсону, Бланшу МакИнтайру), которым пришлось конвертировать тонкие шутки и жесткую издевку первоисточника в кино-валюту. Олдскульная манера киноповествования здесь вполне уместна, но вот решение отдать многие изящные реплики закадровому голосу главного героя выглядит пораженческим компромиссом. Бедный зритель просто не поспевает переварить шквал авторских ремарок, озвученных скороговоркой. Согласитесь, фразочки типа «эффективные меры — вечный гимн офисного планктона» или «экзистенциальный кризис существует только у слабаков и в скандинавских фильмах» достойны того, чтобы их как-то выделить в потоке длинных закадровых монологов.

Первую треть фильма зритель думает, что вся соль картины в экзистенциальном кризисе поэта. Но при чем здесь Гиппопотам? Тот самый, что в древнеегипетской мифологии имел амбивалентный смысл (богиня плодородия Таурт и самый могущественный из злых богов Сет), а в библейском прочтении это и вовсе демон плотских желаний. Ответ — не на поверхности. Хотя подсказки кругом.

Например, они кроются в обилии разговоров о сексе, а местами и в их забавном практическом воплощении. Сексуальным (без скабрезности) соусом пропитан весь фильм. Видимо, это должно оправдать его жанровое обозначение «комедия». С истинно английской усмешкой показаны гипертрофированные предрассудки легковерных героев: тут и целительная сила мужского семени невинного юноши, чудодейственные безгрешные соития, волшебное лечение наложением рук и, конечно же, неизбежная для Фрая тема гомосексуальной любви, которая тоже иногда способна стать лекарством.

Неведомые чары одурманили всех жителей и гостей Суоффорд-холла, включая и главу семейства Майкла. И лишь его более дальновидная жена в исполнении Фионы Шоу (знакомая всем любителями «Гарри Поттера» как тетя Петунья) интуитивно, по-женски чует подвох во всеобщем ажиотаже вокруг «чудес», творящихся в доме. Именно она готова прислушаться к здоровому скепсису поэта-интеллектуала, который спасает семейство от хронических иллюзий, но увы не спасает умирающую крестницу. Оказалось, смерть не победить симулируемым даром восторженного и самовлюбленного юноши. Его «инаковость» — вовсе не добродетель, а подростковый трюк ради славы. И даже паранормальные способности умершего передка — не залог особого божественного провидения, передающегося потомкам, как фамильное серебро.

Завуалированный смысл, заложенный Стивеном Фраем в основу романа «Гиппопотам», проступает через героев ненавязчиво и элегантно, как благородная патина старинных интерьеров. В киноверсии вуали прочь — послание режиссера звучит и более карикатурно, и с неуместной старомодной сентиментальностью. Если в двух словах, истеричной вере обывателя в чудеса противопоставлена скучноватая, совсем не эффектная честность главного героя, выводящего фальшь на чистую воду. В данном случае — на чистый шотландский виски.